Кацетница - Дмитрий Аккерман

Около входа в общагу меня ждали. От дерева отделилась женская фигура в черной телогрейке. Это была Оксана.

Она двинулась мне навстречу, неуверенно глядя мне в глаза. Я остановился. Она подошла совсем близко, и я разглядел совершенно заиндевевшие веки.

– Я хочу сказать…, – нерешительно начала она.

Я стоял и хлопал глазами, как полный дурак. Надо было пригласить ее хотя бы в комнату, напоить чаем, но у меня отнялся язык. Сколько раз я хотел подойти к ней и не решался, а тут, да еще после Вовкиных слов…

– Вы не думайте про меня плохо. Это все не так. Я… я…, – она опустила голову, затем резко отвернулась и быстро пошла прочь. Когда я очнулся, ее тоненькая фигурка уже скрылась за поворотом.

Наверное, надо было кинуться за ней, вернуть – но ситуация показалась мне настолько киношной, что я не решился. Однако решилась она.

Мы не могли не встречаться каждый день – она убиралась, я работал. И я не мог не видеть, что я ей не безразличен. Каждый раз, подходя к моей установке, она краснела, здоровалась и, страшно смущаясь, все время поглядывала на меня – и пока мыла у нас, и у соседей. Однако я никак не мог решиться с ней поговорить. Делать это на виду у всего цеха для меня было невозможно – нам обоим перемыли бы все косточки. А поймать ее после работы я никак не мог – сразу после гудка она исчезала. Вовка, заметив мой интерес к девушке, узнал, что живет она в квартире на другом конце города, у вокзала.

Иногда она задерживалась около меня подольше – когда рядом не было Вовки. Говорила ничего не значащие вещи, спрашивала о погоде, о том, нравится ли мне в Сибири. Но при всех моих попытках заговорить о ней тут же краснела и хваталась за швабру. Я даже не знал, замужем она или нет – хотя кольца на пальце, как и других украшений, на ней не было. Кроме красивейших золотых часов.

Так незаметно наступил Новый год. Тридцатого декабря начальство собрало всех в столовку, где были накрыты столы – пусть и с привычной столовской едой, но зато с яблоками и диковинными для сибиряков апельсинами. Была, конечно, и водка, и дешевая туркменская мадера для женщин. Я не сводил с Оксаны глаз – она сидела от меня далеко, за три стола. Для меня в этот момент решался важный вопрос. Профком раздавал подарки тем женщинам, у которых были дети. От профкома не укроется ничего – но Оксане заветный пакетик никто так и не передал. Не могу скрыть, что у меня вырвался вздох облегчения.

Влюбился ли я? Не знаю. Каждый раз, когда я решал, что влюбляюсь, все кончалось быстро и грустно. Или девушка меня бросала по непонятной для меня причине, или я быстро понимал, что она – набитая дура и просто хочет замуж. Надо сказать, что от последних не было отбоя – для тех времен я был довольно перспективным женихом, с высшим образованием, отсрочкой от армии и пусть и маленькой, но все-таки квартирой в Москве.

На этот раз все было не так. Я видел, что мои чувства взаимны. Я чувствовал, что от Оксаны исходит не просто интерес к мужчине – от нее проистекала какая-то животная, сексуальная страсть. Меня это пугало и влекло – с моим мизерным половым опытом я искренне считал, что секс до свадьбы грязен и нечист. Однако внутренние желания сжигали меня, заставляя физически желать каждую симпатичную девушку – и самозабвенно онанировать в ванной, представляя разнузданный секс с ней.

В этот вечер я нажрался. Не напился, а именно нажрался. Обычно я пил немного, помня о вузовском значке и о том, что у меня интеллигентные родители – вернее, только мама, однако суть дела это не меняло. Конечно, в студенческие годы веселые московские вечеринки кончались по-разному – бывало, что и домой друзья доставляли в невменяемом состоянии, и просыпался иногда в чужом незнакомом доме – хорошо, если на кровати, а не на полу или в ванне. Однако я всегда старался пить по крайней мере какие-то приличные напитки, под тосты, с закуской.

В тот предновогодний вечер мне хотелось просто напиться. Местных я знал мало, все они, кроме Оксаны, интересовали меня достаточно слабо. В наш институт вряд ли кто из местного начальства догадался бы написать телегу, да и новый год был на носу. Черт возьми – когда еще напиваться, как не под новый год.

Окружающие, впрочем, полностью разделяли мою точку зрения, бодро откупоривая бутылки и разливая по граненым стаканам водку. Начальства в зале уже не было – парторг толкнул речугу, директор выпил с работягами по первой, профорг вручила подарки, после чего все руководство исчезло, оставив пролетариат и ИТР-ов напиваться в единении.

Хватанув первый стакан, я понял, что жутко голоден, и начал метать все, что стояло передо мной. После второго я сообразил, что на самом деле все люди – братья, а сибиряки – тем более, что и попытался объяснить сидевшему рядом соседу. После третьего я встал и пошел искать Оксану.

Плохо помню, что было дальше. Помню, танцевали с ней что-то непонятное. Помню, как остро чувствовал ее грудь, прижатую ко мне. Помню невообразимо прекрасный запах от ее волос. Как целовались где-то в углу под лестницей…

Очнулся я в трамвае. Увидел перед собой лицо Оксаны, внимательно меня слушающей. Понял, что пьян в стельку и несу девушке какую-то чушь. Понял, что холодно и я нестерпимо хочу в туалет…

– М-м-м… Оксана, а мы куда едем?

– Тихо, все в порядке, скоро приедем. Не шуми.

Хотя и будучи в состоянии нулевой логики, я все-таки допер, что она обращается ко мне на «ты». Похлопал глазами, привел мысли в более-менее порядок. Вспомнил ее горячие податливые губы, тут же попытался ее обнять, за что получил легкий тычок в живот и шепот: «Не сейчас».

Остановки через три мы вышли. Было темно, мы были где-то на окраине, и мне стало не очень приятно – рабочие районы славились хулиганами, а я был малый не боевитый. В таких ситуациях меня часто спасали ноги, однако сегодня со мной была Оксана…

Впрочем, до кирпичной четырехэтажки мы добрались без приключений, если не считать того, что я попытался пообниматься с двумя деревянными столбами и несколько раз чуть не спикировал на землю. Однако, заботливо поддерживаемый девушкой, наконец добрался до дверей.

В туалет я ворвался, забыв обо всех приличиях, прямо в полушубке, только скинув благоприобретенные на сибирской земле валенки – обувь смешную, но полезную. Глянул на себя в зеркало – нормально, выгляжу прилично, несмотря на явное косоглазие ввиду передозировки алкоголя. Подумал, что неплохо бы чашечку крепкого чая, чтобы привести себя в порядок перед сексуальными подвигами… опа, вот тут-то я сразу почти протрезвел. Она же привела меня домой! Меня, малознакомого мужика! Явно с единственной целью!

В этот момент меня резко отвлек от всех мыслей мой ненаглядный орган, выразивший свое отношение к моим мыслям решительно и однозначно. Пора было выходить из туалетного убежища и демонстрировать свои мужские достоинства… и я, конечно же, оробел. В самом деле, далеко не каждый день меня приглашает в гости девушка моей мечты, да еще с явным намерением… хм, приличного слова для ЭТОГО я не знал, а неприличным называть ЭТО с Оксаной у меня язык не поворачивался, даже наедине с собой. Так вот, мысль, которая меня стукнула в этот момент – это, конечно же, любимый мужской комплекс. Оправдаю ли я ожидания девушки? Не окажусь ли слабаком?

Меня привел в себя смех за дверью:

– Эй, ты тут не один! Я тоже хочу.

Я выскочил за дверь, вежливо пропустив Оксану. Разделся, прошел в комнату. Квартирка была маленькая, меньше нашей, московской, но ужасно уютная. Я бы даже сказал – какая-то кукольно-сказочная. Вроде все обычное, купленное в какой-нибудь советской очереди – но все сделано с совершенно необычным вкусом.

Сзади скрипнула половица. Я хотел обернуться, но меня обняли две руки. Щелкнул выключатель… и я утонул в ее объятьях.

Я раньше говорил, что у меня был некоторый сексуальный опыт? Так вот, я понял, что не было у меня никакого опыта. То, что делала со мной Оксана, было выше любых моих фантазий. Податливая и агрессивная, ласковая и нервная, скромная и развратная – она была сразу всем. Она отдалась мне, как верная жена, обняв меня руками и ногами, вжавшись в меня всеми частями тела, помогая мне входить в нее каждым своим движением, сладостно дыша мне в ухо и неудержимо приближая тем самым и так не задержавшийся оргазм. Она сделала мне массаж, принесла в кромешной темноте чашку чая, а потом, обцеловав все мое тело, стала гладить губами мой орган… Господи, такого я не испытывал никогда в жизни. Мне было стыдно за то, что она делает, и в то же время неудержимо хотелось, чтобы она продолжала и продолжала и продолжала… до тех пор, пока я не извергся в ее сладостный рот.

После третьего раза я отключился. Просто и бездарно заснул, развалившись на всю ее узкую кровать. Уснул, хотя чувствовал, что безмерно люблю ее и хочу, хочу, хочу…