О пути Мадьяр с Урала в Лебедию - Николай Данилевский

С первых веков по Р. X. страну на север от Каспийского моря и Кавказа, по нижней Волге и Яику занимал, как мы видели, многочисленный народ турецкого происхождения — Хозары. С ними-то издавна, находились в торговых сношениях как Камские и Волжские Болгары, так без сомнения и северо-восточные финно-угорские племена Югры (в Биармии). Таким образом эти последние и Хозары могли очень рано познакомиться и сблизиться друг с другом. Едва-ли мы ошибемся, предположив, что и предки Угров (Мадьяр) еще в прародине своей менялись товарами с хозарскими купцами, а в таком случае знакомство их с Хозарами относится к очень древнему времени.

К VII и VIII в., как кажется, относится некоторое распространение жилищ и господства Хозар к западу. Вследствие напора турецких кочевых орд (Печенегов и Узов), они принуждены были податься на запад и утвердиться также на территории к северу от Азовского моря. С этим вместе на берега Дона переместились отчасти с берегов Каспийского моря (где при устьях Волги процветала их столица Итиль) их внутренние экономические и политические интересы. Тогда-то, в VIII в. и еще в IX-м, они находились на вершине своего могущества. Разумеется, в эту эпоху их торговые связи с севером, с Угроуральским краем не только не ослабели, но, напротив, должны были усилиться. Только в торговых путях сообщения, под влиянием обстоятельств, могла произойти перемена. Путь по Волге уже не был более достаточно безопасен для их торговых экспедиций вследствие близости кочевых хищных Печенегов и Узов, которые беспрестанно рыскали по берегам Волги. Им поэтому оставалось избрать именно тот средний путь вверх по Дону на перевал в Оку, о котором мы упомянули выше. Для донских жителей такой путь был самый естественный и удобный. Очень может быть, что именно для обеспеченья этого торгового пути по Дону была построена Хозарами (приблизительно на крутом повороте его на юго-запад) [10], при помощи греческих инженеров (в 835 г.), крепость Саркел [11] против набегов Печенегов, которые заходили также за Волгу и могли легко являться даже на Дону, там, где он подходит на самое близкое расстояние к Волге. Этот путь, которым хозарские купцы ездили в Югру и на северный Урал, не мог быть безызвестен и тому населению, с которым они торговали, т. е. финно-угорским племенам, а следовательно по всей вероятности и предкам нынешних Угров. Скажем более: предприимчивые люди из племен восточных Финнов сами могли ходить этим путем в Хозарию.

Все эти соображения приводят нас к заключению, что, когда Мадьяры, по выше разъясненным причинам, решились покинуть свою родину и искать новых жилищ, они не могли избрать иного пути, как по Каме и Волге на Оку, и вверх но Оке — к верховьям Дона (т. е. давно знакомый им торговый путь к Хозарам). На Оке им впрочем предстоял выбор, ибо путь раздваивался: один шел перевалом на Дон к Хозарам, другой — на Десну и Десною в Днепр к днепровским Славянам. Мадьяры, как увидим сейчас, предпочли первый из них [12].

О самом переходе Мадьяр в Лебедию нет никаких исторических известий. Свидетельства Константина Багрянородного уже застают их в этой стране [13]. Что касается организации мадьярских полчищ при переселении, то, если верить известиям, они состояли из семи племен, из которых каждое имело своего вождя; по крайней мере о таком подразделении рассказывает Константин Багрянородный [14] (и Аноним). Общего царя или вождя не было [15]. По всей вероятности для большего удобства, и порядка при передвижении, каждое племя было разделено своим главою еще на более мелкие отряды и для каждого выбран особый начальник. Вообще на время пути Мадьяры и их турецкие сотоварищи без сомнения ввели у себя какую-нибудь военную организацию, в роде той, какая в новейшее время была введена (как было выше упомянуто) у калмыцкого племени Торготов, предпринявшего в прошлом веке далекое странствование с берегов Волги к пределам Китая [16]. Средством пропитания их на пути были, разумеется, все те же охота и рыболовство, т. е. занятия, которыми они существовали и на родине. В этом отношении их путь по большим рекам представлял особенные удобства. Само собою разумеется, что движение мадьярской орды сопровождалось грабежами и набегами на мирное оседлое население, встречавшееся на пути. В этом случае впереди Мадьяр отличались конечно турецкие элементы, увлекавшие за собой и последних.

В продолжение своего пути Мадьяры, по всей вероятности, несколько раз останавливались на более значительное время. Так есть основание думать, что подобной стоянкой была местность на Оке в нынешней Калужской губернии. На это предположение наводит нас река Угра (приток Оки), обязанная по-видимому этому обстоятельству (т. е. прохождению здесь Угров) своим названием. Прозвали ее так, без сомнения, не сами Угры, а соседние Славяне.

Перейдя с Оки (вероятнее, всего — р. Упою) на Дон и продолжая свой путь по Дону, Мадьяры в то же время вступили в хозарские владения. Хозары вероятно сами назначили им местности для кочевьев. По свидетельству Константина Багрянородного, который почерпал свои сведения (как выше замечено) между прочим и из славянских источников, эта страна, занятая Уграми, называлась Лебедией (Λεβεδία). Остается определить ее местоположение.

По словам Константина, „Лебедией“ называлась эта страна по имени первого воеводы Мадьяр Лебедиаса. В ней протекает река Χιδμάς или иначе Χιγγυλούς; она находилась по близости от земли Хозар. Никаких более точных сведений мы о ней не имеем. Впоследствии из этой страны Мадьяры, вытесненные Печенегами, переселились в страну „Ателькузу“, где во времена Багрянородного жили Печенеги. Имена „Лебедия“ и „Лебедиас“, славянское происхождение которых очевидно, не могут не напоминать нам однородных географических названий в России: Лебедян (на Дону) в Тамбовской губернии, гор. Лебедин в Харьковской губернии, Лебедин лес (ныне Черный лес) в Екатеринославской губернии и проч. Но есть ли какая-нибудь непосредственная связь между этими названиями и именами земли и вождя у Константина Багрянородного, это — вопрос, для решения которого, к сожалению, нет положительных данных. Большая часть ученых, имея в виду гор. Лебедин Харьковской губернии и Лебедин лес Екатеринославской губернии, помещали и Лебедию Константина в эти местности [17]. При этом принималась в расчет упомянутая Багрянородным р. Χιδμάς или Χιγγυλούς, тождественная, кажется, с упомянутой в другом месте (с. 42, р. 179) рекой Σιγγούλ, в которой нельзя не узнать р. Ингула (или Ингульца). И так, согласно с этим, Лебедия должна была простираться между реками Доном и Днепром, в Харьковской губ., на юго-запад по направлению к порогам Днепровским и за Днепр, в область рек Ингульца и Ингула. С другой стороны некоторые исследователи, имея в виду не Лебедин Харьковской губ., а Лебедянь Тамбовской, помещали мадьярскую Лебедию по верхнему течению Дона, в западный угол Тамбовской губ. и в смежные местности.

Однако мы не считаем возможным на основании одних этих гадательных сопоставлений с уверенностью определить местоположение Лебедии в той или другой из означенных стран. Вообще, существовал ли действительно целый край (вместивший всю орду мадьярскую) по имени Лебедия, и затем в каком отношении стоит это географическое название к личному имени вождя Лебедиаса у нашего писателя, это вопросы, для решения которых показания одного Константина Багрянородного не достаточны [18]. В свидетельствах последнего для нас всего важнее то, что у него с пребыванием Мадьяр в южных степях России, по соседству с Хозарами связаны имена чисто-славянского происхождения. Из этого факта мы, кажется, имеем полное право сделать вывод, что Мадьяры, прибыв по верхнему Дону в южно-русскую степную страну и расположившись рядом с Хозарами, вошли тотчас же в самое близкое соприкосновение с Славянами (русскими), поселения которых простирались тогда уже на восток по левым притокам Днепра, верхнему течению Оки и даже вероятно по верхнему и отчасти среднему Дону. Самое же имя „Лебедия“ доказывает только древность и распространенность топографических названий этого корня на Руси: и до сих пор они в значительном числе разбросаны по разным концам России [19]. Гор. Лебедин Харьковской губ. действительно заслуживает в данном вопросе нашего особенного внимания, но лишь потому, что на ту же местность как на место угорских кочевьев, наводит нас другое соображение, еще гораздо более убедительное. Именно в Книге Большого Чертежа означена речка Угрин в нынешней Харьковской губ., впадающая в р. Уды, приток Донца [20]. В этом названии „Угрин“ (как и в р. Угре) действительно нельзя опять не видеть следа Угров, которые в течение некоторого (не слишком незначительного) времени кочевали в этой местности. И это название, без сомнения, было дано Славянами, которые следовательно в ту эпоху уже жили в этих краях [21].