Семь разговоров в Атлантиде - Михаил Успенский

- Как это - давно?

- Ну, сколько лет?

- Каких таких лет?

- Да годов же!!!

- Опять он про года. Живем и живем.

- А кто главный у вас? Есть ли рабы? Много ли их? Хороши ли ремесла?

- У нас главный - Держатель. Без него бы все развалилось. Я тебе про него уже сообщал. Рабов у нас очень много: весь мир. Ремесла нам ни к чему, у нас и так все есть.

- А ученые люди есть? Мне к ним нужно.

- Ни к чему нам ученые люди. Мы сами ученые. У нас есть словечко, а в нем сила.

- Что за сила - слово?

- А большая сила.

- Да я понимаю, что большая. Вот мы с тобой разговариваем... Э, погоди! На нашем ведь языке разговариваем! Ты его откуда знаешь?

- На каком таком вашем? Язык и язык.

- На разных языках люди говорят. Левкоэфиопы есть. Рот откроет - и дыр-дыр, быр-быр. На пальцах торгуемся.

- Знаем и эфиопов. Черненькие такие, стыда не знают. Да только нету их.

- Да как же нету? Страна даже есть специальная - Эфиопия. У них золота навалом...

- Золота и у нас навалом. А эфиопов нет. Сдуло их наше словечко.

- Это ты прилыгаешь. То нильской страны нету, то эфиопов. Куда же они делись?

- А так. Нету и все. От них одно беспокойство.

- И нильской страны нету?

- Ясное дело, нету.

- А гробницы их, пирамиды? Ох, здоровы, ох, я видел!

- Да вон, выгляни за ворота. Видишь, одна стоит?

- Калям-бубу! Она же у вас не так стоит! Она же так грохнется - всех передавит! Кто же так пирамиды ставит - на маковку?

- Мы. Захотели и поставили. От нее тень.

- Спасите, Эники да Беники!

- Это кто еще?

- Калям-бубу дети. Один луну водит, другой моря баламутит. Ой, спасите! Может, у вас и висячие сады есть?

- Есть, конечно. Все как один висят. Корни в небо, ветками земли едва касаются.

- Э, боюсь я вас. Заверни меня обратно, человек ворот, а я тебе за это половину денег отдам.

- Не знаем никаких денег. И заворачивать тебя не буду.

- Ну так я пешочком пойду. Дело привычное, да еще Калям-бубу пособит.

- А тебя же словечко держит. А, не идет нога? И другая? Прилип?

- Не мучай ты меня. Позови кого поглавнее.

- Позову, как не позвать. Где тот камушек, что у нас за денек-то почитался?

- Чего шепчешь-то?

- Не твое дело. А ну, пошел!

- Калям-бубу! Камешек сам попрыгал! Боги, глядите-ка во все глаза: за угол завернул!

- Конечно, за угол. Там караулка. Не поскачет же он прямо к Держателю.

- Ты чародей, что ли?

- Человек ворот. Самому ходить - была охота... А, вон и начальство идет. Воскресни с восходом, начальство!

- Тебе того же, человек ворот. Кто это у тебя тут?

- Говорит, дело есть. Товар, говорит. Наш человек прислал, говорит.

- Еще что говорит?

- Еще глупости говорит. Заразу эту круглую славит. Калям-бубу какого-то нахваливает. Не наш человек, словом. Просит отвести его к ученым людям.

- Так. Кроме тебя кто его видел?

- Никто.

- Порадовались боги. Ну так сгинь, человек ворот, у которого трое детей, у которого вчера собака ногу сломала, у которого отец от плохой браги помер, у которого брат косой, у которого колено к дождю болит, который воды во рту на посту не держит, который неведомого человека перевстрел - сгинь и пропади!

- Да начальство! Да помилуй! Эх, не милует... Пропадаю! Человек! Имени им своего, смотри, не...

- Калям-бубу! Куда мужика дели?

- Сгинул да пропал. Имя назови мне.

- Э... Как бы сказать ловчее...

- Назови имя.

- Да мы так, по торговому делу. Купец я, и все.

- Не лги, купец.

- Да я знал имя с утра, как из дому-то вышел, да забыл. Об словечко какое-то запнулся, башкой об камень - слово-то и вылетело из нее. Набросали словечек - пройти нельзя, а сами строжатся. Вот и шишка, коли не веришь.

- Шишка, верно, свежая... Откуда будешь?

- Издалека. Перенесен словечком.

- Понятно. Страна какая?

- Какая у нас страна? Живем на дубу, молимся Калям-бубу, бабе его, детям и всей родове...

- Ты, видно, врешь. Надо тебя помучить.

- Не надо, начальство! Вот голова пройдет, я и вспомню. Вспомнил: я же привез кое-что. Надо к главному начальству.

- А что привез, не забыл?

- Накрепко помню.

- Как же так - имя не помнишь, это помнишь...

- А как человек в беспамятстве за свое добро обеими руками цепляется? Так и я в голове.

- Занятно. Иди за мной.

- Не могу. Приклеен.

- Отлепись!

- Гляди - отлепился. Чудно! Далеко ли идти?

- Иди и иди.

- Иду, раз пришел. А за что ты, начальство, этого, у ворот?

- Надо. Побыл и хватит.

- А ты большое начальство?

- Эх, не такое большое, как надо бы. А для тебя - ох, какое большое! Хочешь, глаз на неподобное место переведу?

- Не хочу. Глаза мне для дела нужны. А что это у вас все люди молчком ходят?

- Надо так. Я здесь спрашиваю, а не ты! Они молчат потому, что воды в рот набрали.

- Для чего?

- Ловчее молчать. Опять спрашиваешь!

- А что же ты сам воды в рот не наберешь?

- Я на службе. Мне допрашивать нужно, докладывать нужно... Тьфу ты, опять спросил, а я ответил. Молчи! Уже пришли.

- Э, да это же троглодитсякого царя дворец! Я его видел, когда в первый раз торговать ездил.

- Нету такого царя, а дворец наш.

- Да ведь он точь-в-точь такой же.

- Какой же он должен быть? Молчи, на кол посажу!

- Да я уж и так молчу, стараюсь...

- Сейчас предстанешь перед Большим Начальством мудрости и Большим Начальством Покоя...

2.

- Твое дело - мудрость, мое - покой. Надо этого пришлого сразу, чтобы раз и нет.

- Нет, чтобы раз - и нет, это в другой раз. Его же прислали. Зря не пришлют.

- Чую, чую, что ничего не чую. Провижу, что ничего не провижу.

- Не твое это дело - провидеть. Твое дело - чуять, вот и чуй. Да, начальство ворот ты того... Все про него ведаешь?

- Ясно, что все.

- Как про меня? Или как я про тебя?

- Э, не шути. Плохо кончится.

- Ладно, воздержусь. Пусть войдет. Выспросим, тогда посмотрим, что с ним делать.

- Многих вам лет, большое начальство!

- Чего многих?

- Лет, чего же еще. А, вы ведь лет не знаете...

- Мы знаем все. А этих твоих лет у нас нет как нет. То-то мне начальство ворот жаловалось, что он все спрашивает. Что ты все спрашиваешь?

- На вопросах и ответах беседа зиждется.

- Ну вот мы и спрашиваем, а ты отвечаешь. Как твое имя звучит?

- Ой, плохо звучит: Птбрсхклзжбррр!

- Да, Мудрец, беда с такими именами: не поймешь и не запомнишь тем более.

- Ничего, Начальство Покоя, запомню, не бойся. А имя отца твоего?

- Ооооооааааааааоооооааауууууоооа. Тяжелый был человек.

- Что и говорить. А страна твоя где?

- Отсюда и не сказать, где. Знаю, что слева - море, справа - горы и долины.

- Глуп же ваш народ. Как его зовут, кстати?

- Белыми эфиопами кличут. Эфиопов знавали? Так вот те черные, а мы наоборот.

- Все ясно. Врет. Нету белых эфиопов.

- Так я и не говорю, что есть. Я говорю, кличут нас так.