Неторопливая игра - Диана Блейн

 - Ну, как движутся ваши дела, мисс Модельер Будущего? – спросил он Кину, озорно прищурясь

 Кина рассмеялась и принялась что-то щебетать насчет интервью в газете «Женская одежда». Маргарет допила кофе и поспешно удалилась, оставив их наедине.

 - Я сказал что-то не то? – озадаченно поинтересовался Николас, глядя вслед уходящей девушке.

 - Большинство служащих боятся вас как огня, - сухо пояснила Кина.

 - Но вы-то не пытаетесь сбежать, - заметил Николас.

 - Да, - согласилась Кина, - но ведь я никогда не страдала от излишка здравого смысла.

 Николас прыснул и отхлебнул большой глоток кофе.

 - Между прочим, модельеры поют сам дифирамбы. Мне доложили, что ваши расчеты – первая приличная работа такого рода за последние пять лет.

 - О да, это достойная похвала. Надеюсь, что теперь я буду получать на десять тысяч долларов в год больше – это лучший стимул не испортить им настроение. - Кина усмехнулась.

 - Да вы, похоже, и от излишка скромности не страдаете? – с деланным осуждением поинтересовался Коулман.

 - В этом моя главная прелесть, - вполне серьезно ответила Кина.

 Николас покачал головой в притворном отчаянии:

 - Вы неисправимы!

 Кина взглянула на него – выглядевшего так внушительно в сером костюме-тройке, совсем не гармонировавшем с его массивной фигурой, - и тотчас же опустила глаза.

 С того дня Николас стал позволять себе время от времени беседовать с ней за чашкой кофе. Изредка он приглашал ее на обед, и тогда они получали возможность поговорить по душам. Однажды Кина поинтересовалась, по-прежнему ли он одинок, и Николас натянуто ответил, что семейная жизнь не его стезя. Тогда Кина спросила:

 - Значит, рана по-прежнему свежа?

 Николас взглянул ей в глаза. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

 - Прошу прощения? Что вы имеете в виду?

 Кина встретила его взгляд с состраданием и абсолютным бесстрашием.

 - Вы тоскуете по ней.

 Наступила долгая пауза; за то время что она длилась, обычная надменная замкнутость Николаса мало-помалу рассеялась.

 - Чертовски тоскую, - признался он наконец с вымученной улыбкой. – Она была прекраснейшим на свете созданием. Застенчивая, скромная, снисходительная ко всем моим ошибкам… - Николас тяжело вздохнул, по лицу его пробежала тень. – Некоторые женщины способны раздражать каждым словом, каждым жестом. Но Мисти помогала мне чувствовать себя полноценным во всех отношениях мужчиной всякий раз, когда она только смотрела на меня. Мы поженились по деловым соображениям, но со временем в нас пробудилась настоящая отчаянная любовь. – Николас снова взглянул на Кину. – Да, мне ее не хватает.

 Кина улыбнулась ему:

 - Вам посчастливилось.

 Николас нахмурился:

 - Посчастливилось?

 - Да. Некоторые люди проживают целую жизнь, так и не прикоснувшись сердцем к другому человеку. Любить и одновременно быть любимым – это, должно быть, чудесно, - тихо добавила она. – И вы наслаждались этим чудом целых десять лет.

 Николас попытался было поймать ее взгляд, но тут же передумал и уставился в пол.

 - Так, может быть, стоит? – В голосе Кины зазвучала глубокая нежность. Но пока собеседник обдумывал ее слова, она торопливо сменила тему, рассказав о какой-то смешной путанице, случившейся в раскроечной сегодня утром.

 Кина часто сожалела о том, что у Николаса и Мисти не было детей. Дети помогли бы ему справится с одиночеством. Впрочем, Кина видела, что он находит утешение в ее компании. У нее с Николасом было много общего – любовь к балету и театру, к классической музыке и живописи. Николас стал для нее другом, наставником и защитником. При этом он никогда не пытался ухаживать за ней и вообще, казалось, не воспринимал ее как женщину. Зато внимательно приглядывался ко всем немногочисленным поклонникам, появившимся в ее жизни за эти годы, и давал ей почти отеческие советы. Если Кина задерживалась на службе допоздна, Николас лично провожал ее домой. Как только глава компании решил, что его протеже созрела для великих свершений, он представил ее законодателю высокой моды в Нью-Йорке. Николас всячески воодушевлял и подталкивал Кину, пока она не поднялась на самую вершину, не встала почти вровень с ним.

 О чем еще могла мечтать единственная дочь бедняка? Рано овдовевший отец Кины работал на текстильной фабрике в городке Эштон штата Джорджия. Кина не любила вспоминать свое детство. Николас был единственным человеком, которому она вообще что-либо рассказывала о своем прошлом. Но ведь Николас был не такой, как все! Он стал для Кины единственным по-настоящему близким человеком среди всех, кого она встретила, уехав из Эштона. Он опекал ее, заботился о ней. Так что, переехав в Нью-Йорк, она очень обрадовалась, узнав, что Николас тоже арендует квартиру в этом городе.

 Зазвонил телефон. Кина едва услышала звонок – так глубоко она погрузилась в свои воспоминания. Обычно трубку снимала Мэнди, в обязанности которой также входило варить кофе и готовить еду. Но сегодня у Мэнди был выходной. Кина вспомнила об этом, лишь когда телефон протрезвонил целых пять раз. Она потянулась к дальнему концу стола и подняла трубку.

 - Алло? – пробормотала она, подавляя зевок.

 - Тот еще денек сегодня, точно? – раздался в трубке веселый, чуть насмешливый голос. – Оденьтесь посимпатичнее, поедем обедать во дворец.

 Кина немедленно воспрянула духом.

 - О, Николас, мы там не были уже несколько месяцев! Там же подают восхитительный шоколадный мусс!

 - Полчаса вам хватит? – нетерпеливо перебил ее Николас. – Я лечу в Париж, и надо успеть на одиннадцатичасовой самолет. Так что у нас не так уж много времени.

 - Вы когда-нибудь слышали, что спешка хороша только при ловле блох? – сердито осведомилась Кина.

 - Пускай они сначала заведутся, - парировал Николас. – Даю вам полчаса. – В трубке раздались гудки.

 «Николас – настоящая загадка», - который раз думала она, натягивая на себя длинное платье из зеленого бархата с глубоким V-образным вырезом и разрезом на боку. Он руководитель экстра-класса, в его распоряжении миллионы, но он в жизни не станет передоверять кому-либо свои обязанности. Он все делает сам. Если на одной из его фабрик возникает конфликтная ситуация, он сам улаживает ее. Если кто-то предложил оригинальное нововведение, он сам удостоверится, много ли это принесет пользы. Николас по-прежнему крутится без остановки, загружая себя множеством дел, - сказывалась привычка, сохранившаяся с тех ужасных первых недель после смерти Мисти. Не спешить он просто не мог. Похоже, он боялся остановиться: ведь тогда в голову начнут приходить разные мысли, а их-то он и опасался. Слишком много накопилось у него печальных воспоминаний.