Убить узбеков. Рассказы - Нина Заря-Абрамович

Киевская контора по вывозу за границу ценностей дала ему справку, что эти полотна никакой ценности для Украины не представляют. Летом Коги вновь прилетит в Киев. Он спрашивает, есть ли у нас еще подобные картины.

Убить узбеков

– Ура, Леша! У меня с утра гениальная идея! Кажется, я знаю, чем буду в Москве заниматься!

– Да? Все-таки няней решили заделаться? – недоверчиво уставился на меня Леха, выдалбливая из вазочки окаменевшие остатки сахара.

– Какая из меня няня? Детишечек сопливых я не люблю!

И чего я раньше не сообразила! Месяц уже в Москве и торможу! Так низко себя продавать! Няней! С тремя высшими! Только не в прислуги!

А домработницей на Рублевке ты меня представляешь? Глазки в пол. Кроткая, покорная, с чепцом на голове и с пылесосом в руках. Мы не рабы. Рабы не мы!

– Да, вы туда еще и не попадете. Там нужен опыт работы в семьях. Рекомендации. Знать надо вип-гардероб. А за картинами антикварными вы умеете ухаживать?

– Ха! Я знаю, как их продавать!

– Так на какие подвиги вы готовы на этот раз? – иронично спрашивает Леха.

– Я открою здесь правозащитную организацию.

Леха округлил глаза.

– Назову ее «Москва без рабов!» Цель? Защита прав человека. Защита мигрантов из Узбекистана и других республик бывшего СССР. Ну, чем я не правозащитник, реформатор! А?

Леша поперхнулся и громко закашлял.

Я похлопала его по спине.

– Смотри! В Москве есть проблема. Рабство. Завуалированное.

Леша уставился на меня, как на сумасшедшую.

– Рабство отменили, а рабы остались.

Нас каждый день, в 6 утра, будят дворники-узбеки. Скребут метлами по асфальту, гремят железом тележки, бьют в нее бутылки. Я звонила в ЖЕК, диспетчеру. Нарушаете, мол, наши права на отдых. Шуметь нельзя с 23-х до 8 утра! Согласно «Закону о шуме». Диспетчер соглашается. А утром все по новой!

Узбек с лопатой в 6 утра вместо будильника. И это в Москве! Столице нашей Родины! Обалдеть!

Подхожу вчера к дворникам. Их трое. Две женщины и один мужчина. Все из Азии. Спрашиваю, почему дворники рано начинают работу. Выясняю, что они вынуждены рано вставать. Иначе не успеют заработать себе денег. Ведь половину работы по уборке дворов они делают бесплатно.

– Как бесплатно? – Леха недоверчиво кривит гримасу. Значит, кто-то забирает их деньги?

– Ясен перец! Кто-то забирает! И я догадываюсь, кто! ЖЕК, скорее всего!

Я предложила им в прокуратуру жалобу написать. Узбеки потупились.

Спрашиваю, тяжело ли им жить в Москве? Обижают вас здесь? Тетки ответили, что очень тяжело. Но, если они пожалуются, то их выгонят. И тогда домой. А дома еще хуже.

Рабы. Обыкновенные рабы современного мира. Бесправные и запуганные!

А наша консьержка Замира? Живет в подъезде, под лестницей. Ты видел, какие там условия? Размеры 1 метр на 2.

Спит она на досках, моется в мисочке, готовит на спиралевой плитке, стоящей на табуретке. Вот пожар-то может быть! Сгорит наш дом! Выпрыгивать будем с 3-го этажа! Прикинь, каково тем, кто на 14-м?

Замира круглосуточно там находится. Ее, как привезли полгода назад из Ферганы, засунули в этот чулан – клетку, под лестницу, она и на улицу не выходила. Какая Красная площадь! Она и метро не видела!

– Вы уже с ней познакомились?

– Ну, я не могла пройти мимо. Сидит человек в клетке, кланяется подобострастно всем жильцам, Коран читает. И за это, представляешь, получает всего 6 тысяч рублей. 200 долларов! В Москве! Здесь пенсия минимальная 7 тысяч! И рада подачке. У нее на Родине средняя зарплата составляет 30000сум, что равняется 27 долларам США. И тут вопрос. Кто обворовывает Замиру?

Наш дом не от ЖЕКа. Это ТСЖ. Значит, в этом товариществе собственников жилья тоже есть своя бухгалтерия. И зарплату консьержке начисляет бухгалтер. Но, денег ей никто официально не платит. Эти бабки уходят налево. Кому? Может, участковому в паре с председателем ТСЖ?

За регистрацию в Москве Замира заплатила 2 тысячи рублей. Хотя официально в ФМС это стоит 20 рублей.

Замира добрая. Прикинь, она сказала, что даст мне телефон нашего участкового Игоря Валерьевича, если мне нужна регистрация.

– А вы проболтали, что приехали из Украины?

– Но, у меня-то гражданство России! Так вот, Замира существует за счет пожертвований жильцов.250 рублей с квартиры. У нас 14 этажей. По 4 квартиры на каждом. Итого 56 квартир умножаем на 250. Получается 14000 рублей. Но, ей дают на руки всего 6 тысяч рублей.

Где остальные? Где почти 300 долларов? А сколько таких подъездов на нашем участке, в районе, в городе? Сидят ли там узбеки, братья наши?

Рассказала Замира мне, что домой она очень хочет. Там у нее семья, мама, муж Азиз, дочь Наргиз, двухлетняя внучка Шавло. Там у них тепло. Показала даже фотографии всех их.

В Фергане Замира, как она утверждает, работала учительницей истории в медицинском колледже. А потом была завкафедрой этого же учебного заведения. Но, денег живых не получала. У них в стране карточная система, по которой отовариться можно только в продуктовом магазине. А сапожки внучке так хочется купить! И дом молодым надо строить! Поэтому она и приехала в Москву, на заработки. А вместе с ней и пол-Ферганы. В соседнем подъезде работает сторожем бывший директор их медколледжа. А вон в том дворе метет Джамиля, врач по профессии.

Чувствует Замира себя в нашем подъезде, как в тюрьме. Иногда ей звонит ее муж Азиз и они дружно плачут. Коллеги по работе тоже звонили, спрашивали, как она устроилась. Замира не рассказывает им правды, ей стыдно, что живет она в таких условиях.

– Как я вернусь? Что они скажут? Вай-вай! Где ты была, чем занималась, без денег вернулась! – сокрушается 47-летняя узбечка.

Она бы и рада вернуться, но еще не накопила 500 долларов на билет домой.

Я, естественно, проникаюсь состраданием к женщине. Говорю, что ее права человека грубо нарушают. Спрашиваю, где ее паспорт. И узнаю, что его у нее забрали в первый же день по приезду в Москву. Предлагаю ей подняться ко мне на чай, в душ, обещаю подыскать ей более приличное место.

Гнев переполняет душу. Какую же толстую шкуру имеет правительство на ее Родине, коль довело народ до такого состояния? Как же низко упал уровень жизни населения Узбекистана, если Москву наводнил мощный поток мигрантов.

Нахожу на сайте «Из рук в руки» объявление «Требуется няня, строго мусульманка к ребенку с проживанием в отдельной комнате, с питанием. Зарплата 15000 рублей».

Спускаюсь к консьержке. У нее гости. Вместе с ней в чулане, сидит еще одна узбечка. Она на спальном месте Замиры. Замира на полу, на подушке от старого дивана. Едят лагман.

Взгляд у гостьи колючий, смотрит она злобно. Замира знакомит нас.

– Это Надира, она уже 3 года в Москве.

Надира подозрительно допытывает, с какой я квартиры, что у меня с регистрацией и нет ли у меня задолженности за оплату консьержки. Мол, она это дело контролирует.

– Вы, очевидно, наш новый участковый? – подкалываю я шуструю узбечку.

Стоя на пороге, протягиваю Замире данные. Ей бы радоваться, но, Замира как-то странно себя ведет. Категорически отказывается от моего предложения.

У нее две на то причины. Она не может уйти с этой работы, пока не приедет из Ферганы ее замена. И второе: за этим объявлением угадываются Азербайджанцы, которых узбеки боятся, как огня. Те, мол, обращаются с ними, как с рабами, кидают на деньги.

– Вам нужны чужие проблемы? – опомнился Леша. Вы бы себе регистрацию сделали, вас ведь без нее на работу по профессии нигде не берут!

– Не буду, принципиально регистрироваться! Меня, гражданку России, защищает Конституция, статья 27 «О праве граждан на свободу передвижения». А мои законные права нарушают московские бюрократы, погрязшие в коррупции. Я не собираюсь им потакать. Так, что тем более, надо открывать правозащитную организацию.

– Ну, попробуйте! Обломаетесь сразу же! Мы не в Америке!

– Нельзя так рассуждать, Леша! Есть закон. Закон у нас хороший! Плохие исполнители! Жить и защищать себя надо по закону.

Звонок в дверь. На пороге консьержка Замира и Надира. Замира растеряна, бледна.

Надира с порога:

– Вы приходил. Кроме вас никого у нас не был. У нас пропал дорогой мобильный телефон. Сейчас буду вызывать участкового Игоря Валерьевича.

Я на секунду немею. Потом беру себя в руки.

– Может, у вас и телевизор пропал? Наберите свой телефон!

– Мы не знаем номер!

– Пошли к вам, проверим, где ваш мобильный. Давай-давай! Сейчас милицию вызовем!

– Мы все перетрахнули. Нет там его.

Мы с Лешей вытеснили гостей из квартиры. Надира громко, на весь подъезд, начала кричать, что у нее украли телефон. Тут из лифта вышли обе наши соседки по съемной квартире и с интересом посмотрели на нас с Лешей. Меня обдало жаром. Мы съехали в холл подъезда.

Узбечки и не собирались искать телефон. Они делали вид, что перебирают свои шмотки. Я интуитивно заглянула за деревянное ложе. Там, у плинтуса, в коробке лежал мобильный. Он был отключен.