Железная лея. Дорога в Кирт - Елизавета Мордовина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Смятение, страх, чувство вины и яростное желание вырваться на свободу боролись в ней, пока она стояла на пороге столовой. Соврать своей рин? Сможет ли она? Стоит ли? Если и соврать, то что? Сослаться на то, что болит живот? Не пойдёт. К ней приставят врача, и придётся лежать в постели сутками напролёт. Это точно не поможет выбраться. Множество идей пронеслось у Ионы в голове, пока она не выбрала самую безопасную для себя и, что немаловажно, самую продолжительную болезнь — влюблённость. Это никого не должно удивить. После церемонии девушке будет уже не до личных чувств, так что небольшая слабость перед совершеннолетием ей была позволена. Как-то раз она даже краем уха слышала, как служанки судачили об этом.
Решение было принято, и девушка, улыбнувшись, наконец, вошла в комнату. Её взгляд снова упал на еду, и она ещё раз убедилась в правильности своего маленького и, возможно, абсолютно глупого бунта.
В комнате, кроме рин, присутствовала доверенная дама принцессы — Мари́ и несколько приближённых, что служили младшими жрицами в храме при дворце и были обязаны присутствовать при трапезе. Они сидели за отдельным столом.
— Да пребудет с вами Свет Диру! — сказала принцесса.
Вместе со словами приветствия она склонила голову и приложила руки к сердцу.
— Да осветит Она Ваш путь! — ответили ей и повторили движение.
Принцесса села за стол и принялась за первое блюдо.
Съев пару ложек супа, Иона грустно вздохнула и отодвинула от себя тарелку. Все присутствующие удивлённо переглянулись.
— Ваше Высочество, что-то случилось?
— Уверяю вас, Мари, ничего.
— Прошу Вас, Ваше Высочество, Ваше благополучие — моя первостепенная задача! — мягко сказала Мари и, повернувшись к ближайшему окружению Ионы более твёрдо добавила: — Прошу вас, оставьте нас с Её Высочеством наедине.
Когда все вышли, Мари с улыбкой посмотрела на принцессу.
— Всё прошло так, как Вы хотели, принцесса?
— Спасибо, Мари.
— Помогать Вам — честь для меня.
— Значит, вы поможете мне изменить нынешнюю ситуацию?
— Каким образом я могу Вам услужить, Ваше Высочество?
Иона смущённо улыбнулась.
— Влюблённость, не так ли? — понимающе произнесла доверенная дама. — Думаю, Вы сделали правильный выбор, принцесса. В Вашем возрасте влюбляться — это нормально. Принцесса Вы или нет. И кого же выберет Ваше Высочество?
— Именно в этом мне и нужна ваша помощь, Мари. В моём ближайшем окружении нет мужчин, поэтому мне трудно назвать чьё-либо имя. Может быть, вы предложите достойную кандидатуру?
— Если Вы позволите…
Мари задумалась, пытаясь вспомнить кого-нибудь подходящего.
— Что Вы думаете о Мириане?
— Мириане?.. Я ни разу не слышала этого имени.
— Вы вполне могли не слышать о нём, он ещё не был Вам представлен по всем правилам. Но Вы могли видеть его на общем приёме. Мириан, маркиз Ангерран, приходится племянником графу Роскину, а впоследствии получит его титул. Он, не только очень красив, но ещё и умён и показал себя при дворе приятным молодым человеком. Говорят, что маркиз умел во всём, и никто не может с ним сравниться. Поэтому он нелюбим мужчинами и обожаем женщинами, герой практически всех сплетен, что существуют сегодня во дворце, и потому идеально подходит для Вашей цели.
— Сколько маркизу лет?
— Он старше Вашего Высочества на три года.
— Как он выглядит?
— Значительно выше Вашего Высочества, хорошо сложен и, по-видимому, силён, если верить рассказам главного конюха. У него карие глаза и светлые волосы длиной до плеч.
— Его голос?
— Я слышала его голос лишь несколько раз, но уверяю Вас, Ваше Высочество, даже Вы нашли бы его приятным слуху.
— Идеальное лицо, идеальная фигура, идеальное происхождение… Что же… Наверное, он наиболее подходящий кандидат… Но не начнёт ли он оказывать мне знаки внимания, услышав сплетни?
— Вероятность этого очень мала. Он не проявил интереса ни к одной девушке, что была влюблена в него. Тем более он показался мне достаточно разумным, чтобы не увлекаться Верховной жрицей Диру. Также он не проявлял интереса ни к одной девушке, которая бы показала, что он ей нравится.
— Значит, шанс, что маркиз ответит мне взаимностью, невероятно мал, не так ли?
— Так, Ваше Высочество.
— И чем больший интерес я буду проявлять, тем меньше вероятность, что он обратит на меня внимание?
— Да, Ваше Высочество.
— Тогда Вы можете начинать свою работу, Мари.
— Хорошо, Ваше Высочество.
Женщина поклонилась.
— Но прежде чем вы уйдёте, Мари, расскажите о моём сегодняшнем расписании.
— Конечно, Ваше Высочество. После нашего с Вами разговора Вас осмотрит советник Френсис.
— Иор Френсис?
— Иора Колина сегодня нет во дворце.
— Что же, очень хорошо…
— Сегодня во дворец возвращается Его Величество, а потому уже назначен приём. В десять часов к Вам зайдут с платьем, которое прислал Ваш отец.
— Значит, до приёма у меня есть ещё три часа?
— Да, Ваше Высочество. Сегодня на приёме среди советников будет сидеть Мириан. Думаю, Вам не составит труда узнать его. Он будет самым молодым из всех присутствующих.
— Это хорошая возможность убедиться в правильности нашего с вами выбора, Мари.
— Вы абсолютно правы. Дальнейшее Ваше расписание будет зависеть от того, что предпишет Вам иор, как и всегда.
— Можете идти, — Мари поклонилась принцессе и ушла.
Девушка задумалась о Мириане, которого они выбрали жертвой её «безответной любви». Она никак не могла вспомнить его лицо, пусть и должна была его видеть, так как все новоприбывшие были обязаны предстать перед Императором на общем приёме, на котором принцесса сидела в углу, скрытой от посторонних глаз. Обычно Иона помнила всех придворных, но в этот раз никак не могла представить внешность этого молодого человека. Через несколько минут бесплодных попыток вспомнить, как выглядит Мириан, она сдалась и пошла готовиться к встрече с Френсисом.
Во дворце существовало два советника-целителя императора: Френсис и Колин. Их именовали «иорами». Что на древнем нанди — языке империи — означало просто «исцеляющий». Френсис был высоким и поджарым мужчиной с волевым подбородком, тогда как Колин был маленьким кругленьким человечком, у которого отсутствие волевого подбородка компенсировалось количеством оных. Оба советника служили только императору и его дочери, причём Колин специализировался на обычном лечении, в то время как Френсис
