Новые записки психиатра, или Барбухайка, на выезд! - Максим Малявин

«Что за ёперный театр?!» — шепотом спросил Олег то ли самого себя, то ли голос в голове. Тот охотно откликнулся и с долей злорадства пояснил — мол, за тобой пришли, дорогой. Сейчас, должно быть, будут убивать. Причем долго. «Кто? За что?» — взвыл Олег и метнулся в ванную, по дороге цапнув со стола сотовый телефон. «Тебе перечислить поименно?» — уточнил голос. Далее последовал список потенциальных убийц. «А вот за что… Долго, но я постараюсь. Помнишь, в садике…»

К моменту приезда психиатрической машины-барбухайки, собственноручно вызванной Олегом, голос как раз заканчивал перечислять отроческие грехи и вспомнил незаслуженно забытую школьную любовь, которая, кстати, тоже была в команде киллеров и претендовала на целебную кастрацию. Стоит ли говорить, что санитаров в этом доме встретили как родных?

Доктор, выслушав историю Олега с самого начала, сказал, что тоже знает и уважает русские пословицы и поговорки. А одна из них так и вовсе просится на язык. Семь бед — один ответ. И он даже знает, в каком отделении его искать.

Я понимаю — начало учебного года, школьники пошли в школу, студенты — в институты. А у нас-то почему в сентябре аншлаг?

Выходные

Выходные были плотно заняты: летал в Москву по делам. График оказался довольно напряженным, и я уже рассчитывал, что после 30-часового вынужденного бодрствования мне удастся подремать полтора часика в самолете, но не тут-то было. Впрочем, тут я оказался виноват сам. Девушка за стойкой регистрации посетовала на сломавшуюся авторучку, я презентовал ей свою, она предложила выбрать место в салоне…

Соседом на сиденье спереди оказался худощавый высокий седовласый мужчина. По неосторожности я поддержал первые несколько его фраз, он тут же пересел в кресло рядом со мной, благо салон был полупустым, а благодаря его манере громко говорить, буквально выкрикивая окончания фраз, вокруг нас так и вовсе образовалось мертвое пространство — немногочисленные соседи поспешили покинуть зону поражения. Стюард вначале предпринимал попытки как-то повлиять на поведение моего соседа, но потом, поняв, что кроме меня никто в салоне не пострадает, а я к новообретенному соседу отношусь вполне доброжелательно, махнул рукой. Только самостоятельно застегнул на нем ремень безопасности и старательно подогнал его по длине. Далее последовал монолог (мои кивки головой и краткие реплики по ходу изложения не в счет).

«Не люблю момент взлета. Всегда в салоне пахнет керосином. И это не метафора, молодой человек! Ой, извините за мое фамильярное обращение. Я немного excited.[5] Я много лет не был в России, а последние трое суток еще и не спал. Вы тоже? Надо же, какое совпадение! Ну, тогда вы меня поймете. Этот перелет из Америки меня немного доконал. Мало того, что долгий полет — вы в курсе, да? — так еще и поразительная теснота на сиденьях в хвосте самолета. Мне некуда было вытянуть ноги. Со мной рядом сидел Джон, он ирландец по происхождению, так вот доложу вам — он устроился лучше меня. Почему? — спросите вы. А я вам скажу. Мало того, что этот рыжий коротышка имел возможность спокойно развалиться на сиденье, как его костно-мышечной системе было угодно, так он еще взял с собой в полет бутылку первоклассного whiskey! Он в самом начале спросил меня: «Будешь? Нет? Ну и черт с тобой!» Налил себе 200 миллилитров, выпил, накрылся пледом и уснул часа на два. Потом открыл глаза, повторил вопрос, снова налил и снова выпил — и так до самой Москвы — уж не знаю, что он там забыл, но к концу полета whiskey сменил тару, Джон держался на ногах не совсем твердо, но держался молодцом, а я шел по трапу, отчаянно зевая и не менее отчаянно ему завидуя.

Вы спросите меня — что изменилось с эпохи Ту-104 в салоне самолета? Ни-че-го. Тот же запах керосина на взлете. А какой был самолет! Переделанный из бомбардировщика. Ни у кого в мире не было, а у нас был! Хрущев еще хотел на нем лететь на встречу с Her Majesty в Англию, но его отговорили — мол, Никита Сергеевич, двигатели еще не полностью обкатаны, не надо так рисковать — зато почту из СССР ему ежедневно доставляли в Англию на Ту-104. Вот скажите — почему мы летим в Самару на «Боинге», а не на Ту-154? В России стало некому делать хорошие самолеты? Нет, конечно, «Pratt & Whitney» или «Rolls-Royce» — это та еще мощь: вы заметили, как он круто набрал высоту? Но боже мой, мы же делали такие машины! А Ту-144? Нет, в этой стране что-то сильно испортилось.

Вот вы мне скажите — почему сидит Ходорковский? Покушение — это липа. Ой, не смешите мой лапсердак, кто ему даст баллотироваться в президенты, даже если он выйдет из тюрьмы! Президентов назначают не так, и все это уже давно и крепко знают. Вы думаете, Обама такой харизматичный, что все черное (oh, sorry, I must say[6] — афро-американское) население Америки его поддержало? Как бы не так! Миром правят (и я не Колумб, а вы не королева Испании) financial groups. Они-то всех и назначают. И снимают тоже. То-то Чавес так забеспокоился! И пока Ельцин был кому-то из них нужен, он мог себе позволить в гостях бегать по Белому Дому в трусах и требовать себе пиццу. Не говоря уже про мосты. Так вот, незадолго перед процессом Ходорковский засветился, будучи приглашен «Carlyle Group». Они ему предложили что-то в обмен на что-то, а по приезде он уже оказался вовлечен в состряпанное дело — как вам это нравится? Будьте уверены, президентом и России, и Америки будет тот, кто им нужен, молодой человек.

Ой, простите мою фамильярность — я немного excited, я в Москве выпил три бутылки пива и 300 миллилитров «Hennessy» — и после полутора лет трезвости и трех суток бессонницы мой дражайший организм сказал, что такого блядства, простите за ненаучный термин, не потерпит. И сейчас я чувствую себя some hypomaniacally[7]. У меня медицинское образование и почти медицинская специальность, так что простите… что? Правда?! Вы тоже?! Только не говорите мне, что вы заканчивали Куйбышевский медицинский! Да?! Стюард, по сто граммов коньячка мне и соседу, quickly![8] Не подают? Мало того, что обслуживающий персонал неотзывчивый, так еще и «Аэрофлот» скурвился. И вы помните А.? И его вечного оппонента Р.? А вы знаете, как он организовал клинику проктологии? О, это та еще история! У королевы-матери был ректальный свищ, за который никто не хотел браться — они боязливые, эти зарубежные коллеги-хирурги. Так вот, он приехал, прооперировал — и про недуг королевы вы теперь знаете только с моих слов, чтоб она была здорова! Она спросила Р., чего он хочет в награду — это в то, советское время! Он сказал, что хочет проктологическую клинику — и он получил проктологическую клинику, построенную в Куйбышеве на королевские деньги! То-то А. бесился от зависти! А Ритку и ее мужа, светило хирургии, помните? Так вот она была моей одноклассницей! Она вышла за него, конечно, по расчету. О, какие это были страсти, какие партсобрания — мол, вы не можете развестись, вы коммунист, вы потеряете заведование кафедрой… А он — да пошли вы все, мне уже предлагают кафедру в Казани — и они проглотили, и они были вынуждены заткнуться — человек с таким именем может жениться много раз, даже будучи коммунистом. Он тогда еще жил на Волжском проспекте, так после развода он оставил квартиру бывшей жене и купил себе новую, на том же Волжском, только чуть подальше. Ну, конечно, года и гормоны были уже у профессора не те, и, когда он, приходя домой, стучался в дверь, соседи советовали ему: «Рожками, рожками…» Так вы психиатр? А я сначала был хирургом, а потом пошел по стопам клинического фармаколога. В Америке врачи уже не имеют того веса, что раньше — это раньше любой из них был средним классом, ездил на «Buick» и курил «Camel». Почему «Camel»? Да потому, что на их симпозиумы привозили грузовик «Camel» и раздавали докторам. Сейчас хорошо зарабатывает даже не трансплантолог, нет. Вот разве что нейрохирург — тогда да, тогда это миллионы. В Америке уже нет — ну, или почти нет — среднего класса. Они, как и в России, утратили свою национальную мечту. Какая была в Америке мечта? Средний класс. И он таки был, но это не заслуга Рузвельта. Он сформировался, когда в Америку потекли деньги и золото — во время Второй мировой, когда страна получила много заказов на оружие. А за заказы надо было платить. Вот тогда и родился средний класс. Сейчас его почти нет, как и у вас. Есть очень богатые, и есть бедные — а мечты нет. И идеи. А врачами правят фармацевтические и страховые компании. Ну, конечно, смотря какие это врачи. Вот, к примеру, Циля. Она оперирующий гинеколог. Столько операций — надо, не надо, если дама к ней пришла, будьте уверены — уйдет как минимум без придатков. Так у нее был особняк — нет, дворец! Один этаж бар, второй этаж — moovie-зал,[9] а какой вид с patio! И когда она с гостями кушала, всегда живой скрипач играл что-то салонное на антикварной скрипке. И она постоянно приглашала то Анне Вески, то еще какую-нибудь знаменитость — просто выступить перед гостями. А однажды она пригласила господина из надзорного органа, и он имел обед, и он ее спросил: мадам Циля, я, конечно, все понимаю и сильно извиняюсь — но откуда за такую короткую практику вы имеете такой huge[10] особняк и эти incredible[11] бриллианты? И она села в тюрьму, в этом они все же отличаются от России.