Басни - Иван Хемницер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Которых привели с собой:
К чему кто склонен был. Зашло в беседе той
И о стихах каких-то рассужденье,
Из денег писанных кому-то на рожденье.
Один в беседе той, охотник до шутов,
А ненавистник всех наук и всех стихов,
В углу сидев, туда-ж пустился в разсужденье:
„Да что! и все стихи хоть вовсе-б не писать!“
Другие на него лишь только посмотрели
И как бы внутренно, что он дурак, жалели.
Сказавши глупость ту, он стал еще шпынять
Над бывшим тут одним писателем достойным
И голосом своим спросил его нестройным:
„И вы, ведь, любите стихи же сочинять?“
„Так“, отвечал другой: „люблю стихи писать,
Однако же, не площадные,
А только я пишу такие,
Где дураков могу сатирой осмеять“.
ОСТЯК И ПРОЕЗЖИЙ
Что и в уме, когда душа
Нехороша?
Народов диких нас глупее быть считают,
Да добрых дел они нас больше исполняют;
А это Остяком хочу я доказать
И про него такой поступок рассказать,
Который бы его из рода в род прославил,
А больше подражать ему бы нас заставил.
У Остяка земли чужой наслежник был,
Который от него как в путь опять пустился,
То денег сто рублев дорогой обронил
И прежде не хватился,
Пока уж далеко отъехал он вперед. И
Как быть? назад ли воротиться?
Искать ли их? и где? и кто в том поручится,
Чтоб их опять найти, а время пропадет.
„Давно уж, может быть“, проезжий рассуждает,
„Их поднял кто-нибудь“. И так свой путь вперед
С великим горем продолжает.
Сын Остяка, почти что за проезжим вслед
С двора пошедши за зверями,
Идя нечаянно проезжего следами,
Мешок, который тот дорогой обронил,
Нашел, принес к отцу. Не зная, чей он был,
Отец сберег его, с тем, ежели случится
Хозяину когда пропажи той явиться,
Чтобы ее отдать.
По долгом времени опять
Проезжий тою же дорогой возвратился
И с Остяком разговорился,
Что деньги, от него он, ехав, потерял.
„Так это ты!“ Остяк от радости вскричал:
„Я спрятал их. Пойдем со мною,
Возьми их сам своей рукою“.
В Европе сто рублев где можно обронить
И думать, чтоб когда назад их получить?
КОШКА
Жить домом, говорят, — нельзя без кошек быть.
Домашняя нужна полиция такая
Не меньше, как и городская:
Зло надобно везде стараться отвратить.
И взяли кошку в дом, чтобы мышей ловить,
И кошка их ловила.
Хозяйка дому, должно знать,
Птиц разных при себе держать
Любила.
Что-ж? кошка, будучи блудлива тварь, с мышей
На ловлю птичек напустила
И на ряду с мышами их душила.
За это ремесло свернули шею ей:
„Ты в дом взята была“, хозяйка говорила,
„Не птиц ловить, — мышей“.
СЧАСТЛИВЫЙ МУЖ
Детина по уши в красавицу влюбился
И, наконец, во что-б ни стало то, решился
Иметь ее женой.
Не даром столько он красавицей пленился.
Красавицы еще не видано такой.
Да полно, вот беды какие:
Обыкновенно уж красавицы такие,
Что каждый, думаю, узнал,
Кто в этом случае бывал:
Чем более их обожают,
Тем более они суровыми бывают.
Детина этот то-ж уж очень испытал.
Три года по своей красавице вздыхал,
Стенал, страдал,
Терзался, рвался и крушился,
Однако же, не мог никак ее склонить,
Чтобы любовь к себе взаимну получить.
Что-ж, с грусти, наконец, он странствовать пустился,
И для красавицы (что может злее быть!)
В дороге с бесом подружился
И письменно договорился
Во услужении его два года жить,
Чтобы красавицу в жену лишь получить.
У беса тотчас все с детиною решилось:
Рукописанье бес берет,
И слово честное детине бес дает;
А что обещано, и делом совершилось.
Хоть бес обыкновенно лжет,
Однако, тут сдержал, что сказано им было.
И время трех недель еще не проходило,
Как для детины день счастливый наступил:
Красавицу свою в жену он получил.
Но что-ж? — и двух недель с женой не проживает,
Уж беса в помощь призывает.
„Ах!“ говорит ему: „не ведаешь всего
Ты горя моего:
Два года я тебе служить, ведь, обещался,
Когда красавицы тобой я домогался;
Но нет, избавь меня ты от нея, избавь,
А к услужению хоть год еще прибавь“.
Но бес той просьбы не внимает.
А молодой
Вдобавок черту год, вдобавок и другой,
И к году год еще к услугам прибавляет.
„Хоть тяжко“, говорит, „у черта быть слугой,
Однако, легче все, чем с злою жить женой“.
БОГАЧ И БЕДНЯК
Сей свет таков, что кто богат,
Тот каждому и друг, и брат,
Хоть не имей заслуг, ни чина,
И будь скотина;
И кто бы ни был ты таков,
Хоть родом будь из конюхов,
Детина будешь, как детина;
А бедный будь хоть из князей,
Хоть разум ангельский имей
И все достоинства достойнейших людей,—
Того почтенья не дождется,
Какое богачу всегда уж воздается.
Бедняк в какой-то дом пришел.
Он знанье, ум и чин с заслугами имел,
Но бедняка никто не только что не встретил,
Ниже никто и не приметил,
Иль, может быть, никто приметить не хотел.
Бедняк наш то к тому, то к этому подходит,
Со всеми разговор и так и сяк заводит,
Но каждый бедняку в ответ
Короткое иль да, иль нет.
Приветствия ни в ком бедняк наш не находит;
С учтивством подойдет, а с горестью отходит.
Потом,
За бедняком,
Богач приехал в тот же дом,
И не имел богач сей ни заслуг, ни чина,
И был прямая он скотина.
Что-ж? богачу, сказать нельзя, какой прием!
Все встали перед богачом;
Всяк богача с почтением встречает,
Всяк стул и место уступает,
И под руки его берут,
То тут,
То там его сажают,
Поклоны чуть ему земные не кладут
И меры нет, как величают.
Бедняк, людей увидя лесть,
К богатому неправу честь,
К себе неправое презренье,
Вступил о том с своим соседом в рассужденье.
„Возможно-ль“, говорит ему,
„Что так людей богатство ослепляет.
Достоинства того, кто беден, получает,
А кто богат, того пороки прикрывает?
Куды, как это огорчает!“
— Дивишься ты чему!—
Другой на это отвечает —
Достоинств, ведь, взаймы не ищут никогда,
А денег—завсегда.
ЛЬВИНЫЙ УКАЗ
„Такое-то число и год,
По силе данного веленья,
Рогатый крупный, мелкий скот
Имеет изгнан быть из львиного владенья,
И должен выходить не в сутки, в один час“.
Такой объявлен был львом пагубный указ,
И все повиновались:
Отправился козел, бараны в путь сбирались,
Олень и вол и все рогатые скоты.
„А ты, косой, куды?“
— Ах, кумушка, беды! —
Трусливый зайчик так лисице отзывался,
А сам совался
И метался:
— Я видел тень ушей моих;
Боюсь, сочтут рогами их
Министры львины. Ах! зачем я здесь остался?
Опаснейшими их рогами обнесут.
— „Ума в тебе не стало: это уши!“
Лисица говорит. — Рогами назовут:
Пойдут и уши тпруши.
ЗАЯЦ, ОБОЙДЕННЫЙ ПРИ ПРОИЗВОЖДЕНИИ
Случилося у льва в чины произвожденье.
За службу должно награждать,
Но я хочу сказать,
Что злоупотребленье
И в скотской службе есть.
„Ну, как без огорченья
Возможно службу несть,
Когда достоинство всегда без награжденья?“
Так заяц говорил
(Обижен заяц был
И обойден считался):
„Я пред лицом служу, а зайцем же остался!
Медведь стал господин,
И волка наградили;
Лисицу через чин
Судьею посадили
В курятнике рядить:
Случится же судью так кстати посадить!
А где они служили?
Край света, на войне; и то
Не ведает еще никто,
Что били ли они, или самих их били.
А я,
Хотя не воин,
Хотя и не судья.
Известна служба льву моя:
Известно, я чего достоин“.
— Да где ты, друг, служил?—
Барсук его спросил.
— „Перед самим царем два года с половиной
Я всякий день шутил;
А он меня сравнил
Теперь с другой скотиной,
Котора ничего не делала нигде!“
— Ты шутствовал везде,
И чином наградить тебя бы было должно;
Твой также труд не мал!—
Барсук ему сказал —
Но произвесть тебя по службе невозможно:
Ты знаешь, ведь, мой свет,
Что обер-шутов в службе нет.
ДВОРОВАЯ СОБАКА
Жила у барина собака на дворе