В сетях страсти - Крис Кеннеди

– Ах да, «Горлышко жаворонка»! – воскликнул часовой, явно гордившийся знакомством с этой жуткой харчевней, располагавшейся чуть дальше по дороге. – Превосходное заведение, где…

«Превосходное для пиратов», – подумал Кир. Он бросил последний взгляд на макушку женщины – насколько он мог судить, у нее была прелестная головка, – а затем вернулся к сундукам; ему еще предстояло найти гроссбух.

Спустя несколько мгновений тишина сделалась оглушительной – голоса умолкли.

Кир запер последний сундук (он так и не нашел гроссбух ни в одном из них) и, движимый любопытством, снова подкрался к окну. Приоткрыв ставни, выглянул наружу.

Часовой куда-то исчез. А женщина осталась. Подавшись вперед, она присела на корточки перед замочной скважиной и засунула туда булавку.

Кир с удивлением таращился на нее. Что же это такое?

Не может же быть, чтобы сразу двое пытались проникнуть в контору менялы Томаса в один и тот же день? А впрочем… Ведь он же проник…

В этот момент женщина приподняла голову, и на одно короткое мгновение ее лицо осветили лучи рассветного солнца. И в тот же миг Киру показалось, будто кто-то с силой ударил его кулаком в грудь. Отпрянув от окна, он затаил дыхание. Это была она! И следовательно, приближалась битва.

Стиснув зубы, Кир направился к лестнице.

Глава 3

Стараясь не привлекать к себе внимания, София проникла в полутемную комнату и тотчас же захлопнула за собой дверь.

Жар сразу ударил ей в лицо; в разгар лета эта комната, закрытая на всю ночь, напоминала только что вырытую раскаленную солнцем могилу. Она заметила столбики пыли, поднимавшиеся от устилавших пол стеблей тростника. В дальнем конце комнаты располагался длинный стол; к стенам же были придвинуты скамьи, уставленные сумками и тюками с товаром. А в одном из углов притаилась дверь – она словно пыталась остаться незамеченной. Очевидно, то была лестница, ведущая на верхние этажи.

Единственное окно, забранное ставнями, прорезало дальнюю стену, и бледные лучи рассвета едва проникали внутрь. Узкие полоски света падали на край стола и на огромные сундуки, прятавшиеся под ним. И казалось, что в затхлом воздухе витало звонкое слово «деньги»!

Пенни и полпенни, а также денье, сольди и золотые флорины, то есть монеты всех могущественных империй – Англии, Франции, Италии, Флоренции…

София сделала шаг в сторону сундуков. Они были массивные и тяжелые, с резными крышками, обитыми железом, и с крупными затейливыми висячими замками – по два на каждом.

При виде замков она в изумлении замерла. Два? Всего по два замка на сундук? Едва ли этого достаточно. Да и какой здравомыслящий человек станет закрывать свои сундуки на два замка, когда в них – такие несметные богатства?!

Богатство, разумеется, заключалось не только в звонкой монете, но и в вещах, главным образом в гроссбухе судьи Дарнли; в нем содержался полный отчет обо всех незаконных сделках, в которые был вовлечен ее отец, а также имелись сведения о многих других богатых и влиятельных мошенниках. Причем в гроссбухе было записано абсолютно все, со всеми мельчайшими подробностями (то есть можно было узнать детали всех мошеннических сделок). И счета, свидетельствовавшие о самых тяжких преступлениях, хранились в одном из этих сундуков – в том, на котором имелась тройная железная обивка (София тотчас же его узнала – когда-то он принадлежал ее отцу).

Затаив дыхание, она подкралась к сундуку и, опустившись на колени, вынула булавку из волос.

Она почти тотчас же открыла все замки, а затем, отодвинув в сторону мешочки с деньгами и драгоценными камнями, запустила руку поглубже и ухватила давно знакомый ей на ощупь пухлый гроссбух, хранивший множество ужасных тайн. Еще мгновение ушло на то, чтобы закрыть и запереть крышку сундука, подняться на ноги и повернуться к двери.

Внезапно она почувствовала чей-то пронзительный взгляд, нацеленный прямо на нее словно смертоносная стрела. «Беда!» – промелькнуло у нее. И в тот же миг раздался голос:

– Напрасно ты все это затеяла.

Глава 4

Этот тихий и мрачный голос прозвучал всего в нескольких футах от нее, и София медленно обернулась. «Мрачный, пожалуй, не вполне подходящее слово, – подумала она. – Скорее угрожающий».

В полумраке было трудно что-либо разглядеть, кроме очертаний мужской фигуры. Этот человек неподвижно сидел за столом, скрестив на животе руки и вытянув перед собой ноги в башмаках. Волосы же были перехвачены лентой и заплетены в косичку, а с бедра свисал меч.

Человек властный и решительный, с некоторой сдержанностью в манерах, внушавших, однако же, не столько чувство безопасности, сколько ощущение, будто тебя преследует хищник, готовый ждать, – вот кто сидел сейчас перед ней с улыбкой на губах.

София отступила на шаг. Ноги у нее ослабели, но гроссбух по-прежнему был прижат к груди, а пальцы сжимали булавку – жалкое, но все же оружие.

– Вы, сэр… Кто вы такой и что вы тут делаете, прячась в тени? – пробормотала она.

– Ты уверена, что это лучший способ начать нашу беседу?

У незнакомца был низкий и гулкий голос – так, наверное, звучал бы голос волка, если бы волки умели говорить. София еще сделала шаг назад – и прижалась спиной к стене.

– Прошу прощения, сэр. Я испугалась. А вы… Кто вы такой?

В ответ – молчание.

– Я не предполагала, что здесь кто-то есть, – продолжала София. – Я думала… думала, что пришла слишком рано.

– Так и есть, – послышалось в ответ.

– Да, конечно, но я… – Она окинула взглядом погруженную в полумрак комнату. – Мы оба пришли слишком рано.

– Ну да, – отозвался он рыкающим голосом хищника. – Только я пробрался сюда первый.

София насторожилась. Слова этого человека могли быть просто замечанием, но могли быть и угрозой. И вообще, кто он такой и как объяснить его поведение? Может, он отчаянный головорез?

Собравшись с духом, София заявила:

– Грабить меня бесполезно. У меня все равно ничего нет.

Незнакомец усмехнулся и проговорил:

– Благодарю за сообщение.

И тут словно что-то щелкнуло у нее в голове, совсем как тот замок на сундуке, который она только что открывала. Конечно, пока еще ничего не прояснилось, однако забрезжила какая-то догадка…

София скользнула вдоль стены, пытаясь пробраться к двери на случай, если незнакомец и впрямь окажется головорезом.

– У меня дело к Томасу, – пробормотала она. Вернее к его сундукам.

– А я-то думал, ты явилась сюда, чтобы кое-что украсть.

– Я не собираюсь ничего красть.

Украсть – это взять то, что не принадлежало тебе по праву, и у Софии никогда не было намерений совершить столь ужасный поступок. Однако меняла Томас мог смотреть на дело иначе. А равно и король Эдуард[1].

Глаза, смотревшие на нее из темноты, внезапно вспыхнули, и незнакомец проговорил:

– Да, конечно, ты просто отвлекаешь внимание часовых и открываешь булавкой замки.

София бросила взгляд сначала на дверь, затем на сундук.

– Это… это не в моих правилах. Обычно я не вскрываю чужие замки.

– И тем не менее у тебя это превосходно получается, – заметил ее странный собеседник.

София почувствовала, что его мрачный взгляд переместился на дверь у нее за плечом – он как бы оценивал расстояние, которое ей придется преодолеть, чтобы добраться до нее.

– Уж не хотите ли вы напасть на меня? – яростно прошептала София.

В ответ – молчание. Но затем все же послышался голос:

– А ты бы закричала?

– Да.

– Тогда не нападу. – Длинные ноги говорившего торчали из полумрака. Вид у него был вполне непринужденный, однако это нисколько не успокаивало, скорее наоборот. – И что же заставило тебя опуститься до преступления? – задал он очередной вопрос.

– А вас? – прошептала молодая женщина.

– Ты ошибаешься. Я не преступник?

София в ответ фыркнула, словно выражая недоверие.

А ее собеседник улыбнулся – она заметила ослепительную вспышку белых зубов на погруженном в полумрак лице.

И тут Софию снова охватило странное чувство; ей казалось, что она знала этого человека.

А он вдруг поднялся на ноги и проговорил:

– Так вот, девочка, давай вести себя тихо.

И в тот же миг дверь ее памяти внезапно распахнулась – и на Софию нахлынули образы прошлого, нахлынули столь внезапно, что у нее перехватило дыхание. Она непроизвольно шагнула в сторону этого мужчины и шепотом произнесла:

– Вы Кир?..

Да-да, конечно же, это был Кир. Такой мужчина, как он, – один в целом свете. И именно он пять лет тому назад осторожно и очень умело извлек сердце из ее груди, вывалял его в грязи – и выбросил. После чего тотчас же скрылся, исчез столь внезапно и драматически, как и появился, бросив Софию на произвол ее преступного отца и его сообщников.

Глава 5

Кир молча выжидал. Преображение Софии происходило в точности так, как он и предполагал. Сначала она его узнала. Затем вся кровь отхлынула от ее лица – и она в ярости набросилась на него. Проворная, как кошка, она метнулась к нему и принялась колотить его кулаками в грудь с такой силой, что он невольно попятился. «Сколько же силы в ее ударе…» – подумал он с удивлением.