Лорийские истории - Бронислава Антоновна Вонсович

которой он женился. Это была женщина, уверенная в своем праве и готовая его отстаивать с оружием в руках, пусть даже в роли оружия выступает кухонная утварь.

– Не думаю, что стоит переносить сюда чужую культурную традицию, – наконец сказал он.

– Разумеется, – победно улыбнулась Лиза, – я согласна от нее отказаться, но только если ты откажешься от своей. Да, и книжечки эти уничтожить надо. Все. Хотя, можешь оставить себе один том. Для воспоминаний.

– Дорогая, а ты не забыла, что я король? – возмутился Марко.

– Нет, – ласково улыбнулась его жена. – Но советую и тебе не забывать, что я – королева.

С этими словами она выплыла из кабинета, оставив мужа в одиночестве. Марко проводил ее взглядом, посмотрел на позолоченный том, лежащий посреди стола, и пришел к закономерному выводу: самая лучшая блондинка королевства – Ее Величество Королева Елизавета, а если все остальные заведомо хуже, стоит ли тратить на них свое монаршее время?

Однажды в Коргелле

Эта история случилась давным-давно, когда только-только отгремела Большая Магическая Война и люди, ее пережившие, пробовали как-то устроиться в новом мире с новыми границами. Кому-то для этого требовалось больше усилий, кому-то – меньше. Герцогам Монтанари не повезло: все, что у них осталось, это титул, небольшой и уже почти пустой ларец с фамильными драгоценностями и юный сын, впрочем, достигший брачного возраста. Берарди же, напротив, приумножили состояние, продавая продовольствие в смутное время и заслужив кличку «презренные торгаши». Занятие, не подобающее дворянину, сделало семью самой богатой в Коргелле, поэтому инор Берарди лишь усмехался на разные колкости в свой адрес, которых, впрочем, было не так уж и много. Никто не хотел ссориться с тем, кто имел такой вес в золотом эквиваленте. Усмехался инор Берарди на людях, но наедине с собой иной раз печалился, что не досталось ему титула, соответствующего нынешнему положению. И пусть наследника титула не было – в семье росла одна-единственная дочь – но все же размышления самого богатого человека города имели некую горечь. Происхождение за деньги не купишь, титул не выторгуешь на аукционе. Но любые мечтания у этого инора всегда выливались в действие. Вот почему однажды вечером, когда вся семья собралась за ужином, инор Беррарди гордо сказал:

– Просватал я тебя, Джулия.

Девушке сразу пришел на ум привлекательный молодой сосед, с которым они пару раз переглядывались, но даже ни разу не разговаривали. Она с замиранием сердца подумала, что парень набрался-таки храбрости и обратился к ее отцу. Плохо, конечно, что ее согласия никто не спросил, но, возможно, папа уверен, что с ее стороны возражений не будет. Она скромно потупилась, придавая лицу выражение, соответствующее случаю, но радостная улыбка то и дело норовила испортить все впечатление от образа послушной дочери. Но мама ее радости не разделяла:

– А не рановато ли, Исидоро? Дочери только-только семнадцать исполнилось?

– В самый раз, – отец семейства явно был недоволен, что с ним спорят. – На нее уже вовсю засматриваются соседние юнцы, да она и сама им глазки строит. Того и гляди, брак придется заключать по необходимости.

– Папа! – возмутилась девушка.

– Что папа? Папа – реалист, – проворчал инор Берарди. – Он видит, что дочь выросла в настоящую красавицу, да и наше состояние – лакомый кусок. Предложение было не первым. Я подумал, покрутил со всех сторон, да и согласился. Денег там, конечно, совсем нет, – чуть снисходительно бросил он, – зато титул в наличии. Герцогиней будешь, принцесса. Герцогиней Монтанари.

Джулии понижение с принцессы до герцогини не понравилось. Она сразу поняла, что речь совсем не о милом соседе, а о каком-то постороннем типе, у которого из плюсов – только происхождение. И возможно, больше никаких нет. Ей сразу представился калека-нищий, которой часто сидел на ступеньках возле главного храма и просил милостыню. У него не хватало руки, половины уха, а через все лицо проходил ужасный багровый шрам. А вдруг ее жених такой же? Девушка содрогнулась от ужаса.

– Как он выглядит? – горько спросила она.

– Как-как? Парень как парень, – ответил Берарди. – Два уха, два глаза, рот, нос – все на месте. Пальцы, правда, не считал.

– Да при чем тут пальцы? – почти плакала Джулия. – Ты меня хочешь продать за титул неизвестно кому, а говоришь о каких-то там пальцах!

Хотя известие о том, что все конечности в целости, ее немного успокоило.

– Э нет, – жестко сказал Беррарди. – Это они продают титул, а я покупаю. Для дочери и для своих внуков. Очень выгодное приобретение.

– Мне оно не нужно.

Девушка резко встала из-за стола, всхлипнула и выбежала из столовой. Из окна ее девичьей спальни был прекрасно виден соседский дом, где проживал такой замечательный молодой инор. И у него тоже все было на месте – и уши, и ноги. А главное – он был почти уже свой, родной, а не то что тот неизвестный тип. Соседа не было видно, но всхлипывания все равно перешли в рыдания, Джулия упала на кровать и уткнулась в подушку. Плакала она недолго – какой смысл этим заниматься, если никто не видит? А утешать ее не пришли ни отец, ни мать, даже личная горничная куда-то запропастилась. Страдать в одиночестве? Ну уж нет. Джулия вытерла слезы. По складу характера она пошла в отца и предпочитала бесплодным страданиям что-то существенное. До этого дня она всегда добивалась нужного – будь то новая кукла, красивое платье или гранатовый браслет, приглянувшийся у ювелира. Она не была уверена, что хочет добавить к этому списку привлекательного соседа, но вот в том, что в ее жизни нет места страшным нищим герцогам, сомнений у нее не было. Пройдет пара дней – и отец непременно пойдет навстречу.

Но ни за несколько дней, ни за неделю, ни даже за месяц отец не изменил своего решения. На все уговоры и слезы твердил, что ему лучше знать, что нужно дочери, и уж ради ее счастья он постарается. Дело уже почти дошло до свадьбы, а Джулия так ни разу и не увидела жениха. Его родители приезжали с визитами, но сына с собой не брали, наверное, чтобы невеста не испугалась и не сбежала от своего счастья, улучив момент. Мысль о том, что юношу этот брак тоже не привлекает, Джулия отвергла сразу. Для этого ей достаточно было посмотреть на себя в зеркало. Да если она захочет, в нее половина города влюбится, даже не зная о ее приданом. А уж с известием о прилагающихся деньгах у ее ног окажется и вторая половина.