Солнечное сплетение. Этюды истории преступлений и наказаний - Анатолий Манаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обычно брели паломники облаченными в тяжелые плащи, ночью укрываясь ими от холода, днем от ветра и дождя. В руках у каждого посох, на ногах тяжелые сандалии-вериги, на голове широкополая шляпа с ленточками. По дороге бесплатно путникам никто ничего не давал, разве что хоронили умерших за счет местных приходов. Один французский пастор подготовил даже специальный путеводитель-наставление, как легче ориентироваться на иберийской части маршрута, дабы не пасть жертвой жуликов и бандолеро. С течением лет дорога к мощам апостола обрастала множеством легенд и оккультных знаков. Суть их значения сводилась к тому, что католики шли по этому тяжелому и долгому пути, чтобы подготовить себя к смерти и духовно обновленными из мира земного вступить в Царство Небесное…
Реконкиста еще продолжалась, когда королева Изабелла Кастильская вышла замуж за короля Фердинанда Арагонского, заложив таким образом первый камень в основание единого испанского государства. Не откладывая дела в дальний ящик, короли-католики утвердили чрезвычайные полномочия Святой Инквизиции и подчинили ее себе напрямую, в обход даже римскому понтифику. По завершении реконкисты в 1492 году принялись выстраивать государство, скрепленное единой верой, способное противостоять угрозам внутренним и внешним. Тогда же ими был подписан указ о выдворении за пределы королевства всех лиц иудейского вероисповедания с выбором для пожелавших остаться – либо крещение, либо смерть на костре. К тому времени Инквизиция уже сожгла две тысячи иудеев, крещенных в христианство, но заподозренных в непризнании Святой Троицы.
Первым генералом-инквизитором был назначен глава Ордена монахов-доминиканцев Томас де Торквемада, а его тайная сыскная служба вошла в центральные структуры нового государства. Официально она называлась Советом Генеральной и Высшей Инквизиции, Святой и Божественной. Состояли же в нем не только иерархи, теологи и монахи, но также светские лица благородного происхождения. В народе Инквизицию прозвали «Супрема».
Ко всему прочему и весьма быстро Инквизиция стала рентабельным государственным предприятием: расходы на нее с лихвой окупались путем ареста имущества обвиняемых, которые сами оплачивали свое содержание в тюрьме, допросы и пытки над ними. Конфискация собственности осужденных позволяла ставить на государственное довольствие легионы инквизиторов, их помощников и секретарей, полицейских и медиков, судебных приставов и тюремщиков, не говоря уже об информаторах из всех слоев населения, включая лиц духовного звания.
Страх перед агентами «Супремы» был безмерен. Примерно таким же, как у русского люда перед монахами-опричниками Великого княжества Московского в годы царствования Ивана Грозного. Все занимались одним и тем же, инструментарий пыток тоже одинаков, но в Московии гнев венценосца обрушивался на единоверцев-православных, тогда как в испанском королевстве преследовали в основном иудеев и мусульман.
Поначалу Святая Инквизиция не обращала пристального внимания на адептов Пятикнижия Моисеева: жили те мирно и никого не пытались совращать в свою веру. Что же толкнуло королевскую чету и иерархов церковных выбрать иудеев в качестве «козлов отпущения», несмотря на их социально-экономическую активность и материальное благополучие? Изабелла и Фердинанд надеялись на гребне антисемитской кампании укрепить свою единоличную власть и авторитет в глазах подданных, живших в массе своей хуже иудеев. Для этих целей Святая Инквизиция оказалась действительно даром небесным. И совсем не важно было, что главным финансистом королевского двора состоял обращенный в христианство человек, чьи предки исповедовали иудаизм.
Под началом нового генерала-инквизитора, кардинала Сизнероса, рассмотрение подозрений в совершении «преступлений против веры» не затягивалось. Это тот самый архиепископ Толедо, который в сутане, размахивая крестом и мечом, водил королевские войска сражаться с маврами, служил духовником у королевы, создал испанский военный флот и университет в городе Алкала де Энарес. По сравнению с ним его предшественник Торквемада – сущий либерал. Трибунал кардинала Сизнероса представлял собою судилище, где обвинители выносили приговоры, адвокатов не предусматривалось, показания выбивались изощренными пытками. И знал ведь святой отец про заповедь Божию «Не убий!» Тем не менее нарушал ее, не страшась кары Господней.
Буйство насилия с расистским душком оправдывалось ведением «священной войны за веру, короля и отечество». Иудеев же преследовали якобы не за то, что они другой расы, а за то, что у них другое вероучение, хотя и где-то общее с христианством. Иудеи, мол, осмеливались думать: Иисуса Христа в действительности не существовало. Корона и алтарь не желали мириться с подобным «богохульством», ибо слишком уж принципиальным было расхождение во взглядах на жизнь земную и небесную.
Метаморфоз при этом хоть отбавляй. Среди инквизиторов, например, находили себе применение принявшие христианство иудеи и мусульмане: с дикой одержимостью на грани умопомрачения они демонстрировали рьяную преданность трону и алтарю, не останавливаясь даже перед принесением в жертву своих соплеменников.
Призывая извести под корень всех иноверцев, светские и духовные власти устанавливали в провинциях королевства единственное позволительное вероисповедание – под сенью римско-католической апостольской церкви. Любой бывший иудей или мусульманин считался «прирожденным еретиком». Любой кандидат на административную должность обязан был предоставлять «сертификат чистоты крови», выдаваемый церковным приходом. Такое требование, естественно, возвышало испанцев-католиков в собственных глазах, укрепляло их уверенность в своей «богоизбранности».
Несколько раз в год Инквизиция объявляла «день открытых дверей». То есть, братья-католики, будьте любезны доложить компетентным органам на местах о всяких отклонениях еретических в вашем ближайшем окружении, о тайных адептах ислама и иудаизма, о случаях богохульства, колдовства и вообще отхода от принятых церковью норм. Как тут не опасаться, что и на тебя донесут? Не лучше ли самому донести первым для подстраховки? Поневоле станешь пугаться, когда всякую недоговоренность, всякое неосторожно сорвавшееся с языка слово могут счесть за тягчайшее «преступление против веры», и пусть даже подозрение не подтвердится, пятно останется на всю жизнь. Не зря же ходила в народе горькая шутка: «Если Супрема не сожжет на костре, то сжует уж точно».
Судьи никогда не извещали арестованного о выдвинутом против него обвинении: надеялись, он сам признается в своих «неполадках с верой». Со страху бедняга называл мелкие проступки, но, конечно, не те, на которые поступал донос. О, это уже повод для допросов с пристрастием! В результате, измученный издевательствами до полусмерти, он наговаривал на себя и других, лишь бы больше не пытали. Причем от пыток официально никто не освобождался, разве что венценосцы и носители папской тиары. Священников и монахов пытали лишь с меньшим рвением, а если светского человека сжигали на костре, то лицо духовного звания обычно приговаривали к пожизненному заключению в монастырской тюрьме. Еретик в последний момент мог покаяться: тогда его душили удавкой и потом сжигали.
Допросы с пристрастием в подвалах Святой Инквизиции – излюбленное занятие садистов из Ордена монахов-доминиканцев. Но это еще не самое страшное, ибо в ту пору пытки применялись и в отношении уголовных преступников. Не самое страшное даже то, что бесцеремонно лезли в души человеческие под благовидным предлогом их «спасения», ибо на то и поставлены церковные служители. Самое же страшное заключалось в том, что широкие слои народа видели в Инквизиции защитницу интересов страны, которая, мол, поставлена самим Богом наказывать еретиков за попытки подорвать основы государства испанского, католического.
Одновременно с официальной Инквизицией действовала и другая, неофициальная, известная под названием Святая Гардунья – этакий симбиоз американской «коза ностра», сицилийской мафии и неаполитанской «каморры». Возникло это тайное криминальное сообщество, кстати, раньше самой Инквизиции, когда еще в ходе реконкисты его члены сживали со света иудеев и мусульман без всяких на то санкций властей. По сути, Гардунья никакой святой не была и представляла собою разветвленную по всему Иберийскому полуострову, организованную сеть бандитских шаек, состоявших из отпетых головорезов, грабителей, мошенников и вымогателей. Оправдывали же они свои деяния тем, что защищают якобы христианскую веру от нечестивцев. Главари бандитов ссылались даже на мандат, выданный им самой Девой Марией. Как бы то ни было, инквизиторы смотрели на Гардунью сквозь пальцы и нередко использовали ее для ликвидации неугодных властям подданных, до коих не могла добраться «Супрема» в силу разных причин…