Смерть в ветреный день - Лука Люблин

уединение с самим собой, но им помешали странные звуки, голоса нескольких людей, доносящихся из подъезда. Бергин и Камила переглянувшись друг с другом сразу узнали среди прочих голосов, знакомый тембр их общей подруги. Они открыли дверь: первым вышел Влад, а за ним из-за спины выглядывала на носочках Камила. Перед их глазами предстала занимательная сцена:

II

– Я иду к себе д-о-о-м-о-о-й! Что ж непонятного? – восклицала радостно девушка в опьянении, пока за ней плелся тот назойливый старик снизу. – А то вы не знаете, что я тут живу, а?

– Нет, я п-п-первый раз вас в-вижу! – отвечал старик, запинаясь и обсасывая щеки после каждого произнесенного слова.

Бергин и Камила смотрели на свою подругу не без улыбки и поспешили заверить горбатого, низкого соседа, что она правда тут проживала, о чем он, естественно, и так знал, однако не желал впускать ее в дом в таком нетрезвом состоянии.

– А меня это не в-волнует, пусть ведет себя п-под-добающе в нашем доме! – с этими словами он развернулся горбом к молодым людям и направился к лестнице.

Наиля Агишева – так звали третью их сожительницу – благодаря алкоголю весьма осмелела и бросила старику вдогонку несколько смешных слов, на что тот никак не отреагировал: либо из-за плохого слуха, либо же устал от передряг за сегодняшний день. Наиля дернула резко головой в сторону, чтоб открыть лицо, скрывающееся за каштановым каре с покрашенными локонами у глаз в белый цвет. Камила не могла убрать с лица широченной улыбки при виде своей пьяной подруги, которая крайне редко находилась в таком состоянии: она еле стояла на ногах, пыталась найти опору в виде плеча Бергина и с трудом переступила через дверной порог, задев его, но не упав.

– Как же тебя так угораздила, дорогая моя? – спрашивала Камила, нежно обнимая подругу за плечо, пока они сидели на кухне и Бергин делал чай.

– Ммм… Я не знаю, эх… – отвечала Наиля с опущеными веками, которые были безумно тяжелы для поднятия. – Прос… Просто, там пришли много люд-е-е-й, и я-я тоже была не против, вот…

– Ладно, я поняла. Давай, Ная, сейчас выпьем чай и потом ты пойдешь отдыхать, хорошо?

– Хорошо. – отвечала она смиренно и глубоко вздыхая.

Наиля была творческой личностью и с раннего детства любила рисовать. Она до сих пор хранила у себя много альбомов для рисования, которые были полностью исписаны разного рода картинами, в основном изображающими природные пейзажи. Со временем, взрослея, ее художественные вкусы менялись и теперь эти пейзажи ей представлялись слишком банальными, скучными, серыми, несмотря на обилие ярких красок. Она отказалась от традиционной кисточки и начала рисовать на планшете, выкладывала работы в интернет и познакомилась со многими коллегами по цеху, которые ей и предложили организовать творческую группу, объединяющую талантливых художников со всей страны и у них отчасти это получилось. Правда это идея не была уникальной – до них существовало как минимум две известные группы, поэтому им предстояло пережить невероятную конкуренцию, в которой они пока не вышли явными победителями, однако с каждым днем проводили все больше времени в условном офисе, который они называли Свалкой. Наиля обожала находиться в творческой атмосфере, рядом со знающими свое дело людьми. Будучи экстравертом, она постоянно крутилась вокруг людей, любила с ними общаться и всегда выделялась в обществе своей прекрасной девичьей искренностью, про которую говорили все ее знакомые кому только не лень. Особенно это выделялось ее яркими, переменчивыми эмоциями и не статичным выражением лица: удивление сменялось плачем, страх смехом и сопровождались эти резкие изменения расширением глаз – они были ярко-голубого цвета и длинные ресницы дополняли красоту ее лица. Наиля была среднего роста и в целом, несмотря на милость ее личика, она не считалась божественно красивой девушкой, но юношей подкупала своей искренностью, порой причиняющую ей немало проблем.

– Она уже спит? – спросил Бергин у Камилы, закрывающей тихо за собой дверь.

– Да. Я тоже устала, но пока приму душ и потом лягу. Ты, я так понимаю, будешь продолжать играть?

– Не знаю, наверно. Ну, а че мне еще делать, если не спиться?

– Да делай все что хочешь.

– Подожди. – не дал он ей уйти. – Я не хотел об этом говорить, да и кринжово это как-то с моей стороны, но тебе не кажется, что Ная странно себя ведет в последнее время?

– Да, и я знаю почему, но она просила никому не говорить, так что прости. – этим ответом Бергин погасил свое любопытство и они разошлись по своим делам.

Наиля влюбилась. Как многие, скрывать свои эмоции она не умела и не любила, поэтому даже Бергину, человеку не обладающему проницательностью, были очевидны ее перемены в характере. На протяжении недели она никому не поведала о своих новоприобретенных чувствах и старалась избегать разговоров с Камилой, которая все прекрасно видела и желала помочь подруге в трудную минуту. И у нее получилось добиться своего: одним вечером, когда Бергин был на работе, Наиля просидела вместе с Камилой у себя в комнате три часа, рассказывая о своих чувствах, переживаниях, не задерживающихся внутри нее и тянущихся наружу. Камила подошла к этому делу со всей серьезностью, вплоть до момента, когда Ная поведала о том, что этого молодого человека она видела только секунд десять на эскалаторе, когда они вместе поднимались из метро и она не могла свезти с него взгляда.

– Я смотрела на него, как дурочка. – рассказывала Наиля, водя ложкой по следам крема от съеденного эклера, в то время как Камила внимательно смотрела на ее опущенные глаза, подложив левую ногу под бедро. – Я была буквально очарована его внешним видом, как будто еще чуть-чуть и я впала бы в транс и он смог бы делать со иной все что угодно. Конечно это звучит глупо, но я так уверена в его доброте и честности. Понимаешь, я как маленькая девочка зацепилась за него и теперь никак не могу о нем забыть, при этом не знаю ни имени, ни где находится его дом, ни где он работает – вообще ничего. И что мне делать? – задала она этот вопрос в надежде получить правильный, нужный совет от своей подруги и подняла свои красивые, по-детски отчаянные глаза.

– Ну, слушай… – Камила улыбнулась, умиляясь ее чистому ребячеству. – Давай будем честны, как это не любят делать многие бабы – не зная ничего про него, мы никак не сможем тебя свести с ним. К сожалению, это невозможно, ну никак. Ты смогла