Стихи о Писателях и Творцах - Инна Ивановна Фидянина-Зубкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как я стала поэтом
— Как вы стали поэтом?
— Помню: не было ни весны,
ни зимы, ни лета,
а лишь кочевая луна
над пашней стояла.
Я на землю упала.
— Пиши! — зашумело эхо. —
О наших делах и грехах.
— Зачем? — пробурчала я,
но всё же перо взяла
и поломала его о бумагу.
Это первая была моя сага.
Сага вторая — жизнь поломатая.
А третья сага занятная,
самая домоседная:
здравствуй кошка — соседка моя.
Вот и всё. Ай выйду ль я в поле,
пройдусь ли ещё по воле?
Закричу! Нет, не буду, я воин,
теперь не больна я, а болен.
Воин Привычки
Зачем ты, воин Привычки,
спорил всё время с судьбой?
Умирая, ты просил спички.
И они пришли. За тобой.
«Так какого же чёрта! — мохнатый
в душу заглянет твою. —
Демона звал, писатель?
Я над тобой хохочу!»
Расплескалось синее небо,
растворилась чёрная даль.
Это в душе поэта
навсегда засела печаль.
Одинокому одиноко,
глубокому глубоко.
Нет, жизнь не выжмет все соки,
ему теперь будет легко!
Легко ковыряться в душах,
легко в белый свет плевать.
Конечно, друзей он не слушал,
он с белой войной воевал!
Белые, белые войны.
Всё белым, белым, бело.
На почерневшие кости
легло золотое перо.
Как легло, стало мёртвым.
На скелет похож новенький стих.
Что же ты, воин Привычки,
в постели своей притих?
Видишь, алеет алым
какой-то другой отряд.
Да, он тоже кровавый,
но иначе не вытравишь смрад.
Нет, в этот отряд не встанет
полумёртвый поэт,
он с лёгкой руки закидает
планету своим памфлет.
Так зачем же ты, воин Привычки,
споришь всё время с судьбой?
— Прикури! — подержу я спички,
потому что ход теперь мой!
Поп и поэтесса
Я вчера подружилась с попом,
хороший такой поп, деревенский,
шепелявит немного, и танец венский
танцевать совсем не умеет,
он что-то твердит о боге.
А я слушала и умилялась:
какой же он милый,
и шепелявит немного.
— Здравствуйте, я сахалинская недотрога:
стихи пишу и от местных их прячу.
Поп немножечко озадачен,
он стихов давно не читает,
лишь кадилом своим махает.
Какой же он всё-таки милый
этот поп деревенский,
и танец венский,
жаль, танцевать не умеет.
Он глаз лукавит, добреет
мир вокруг и деревня наша.
— Ты, батюшка, прав, я поэтесса ваша!
Как-то плохо поэтам мы верили
Верили мы поэтам, верили.
Сами себе отмерили
годы и расстояния,
душ больных раздевание.
И как бы поэтам ни верили,
мы совесть свою не измерили,
не вычислили линейкой:
сколько ещё километров
до невозвратности мыслей,
мыслей не очень чистых.
И чёрт знает, кому мы поверили!
Верили им мы и делали
не наши идеи в дела воплощая.
Поэты в книгах зависли, прощая.
И молча смотрят на это —
на то они и поэты.
Поэт-неизвестник
Её никто не узнает,
её не знает никто.
Нет, она не из рая,
она надевает пальто,
шапочку, белые бусы
и идёт в магазин,
чтобы сказать: «Как пусто!»
или «Пропадом пропади!»
Да, да и тут же исчезнет,
как будто и след простыл.
Она поэт-неизвестник,
ей белый свет не мил,
из которого слеплено чудо:
реки, озёра, моря.
Да что же это такое?
— Как пусто! — мои слова.
Каменные поэты
Поэты каменных веков.
Я не любила вас за это.
Поэты каменных веков —
политики, а не поэты!
Не муза сдохла. Нет, чиста
рука, стирающая чудо.
И рифма вроде бы проста.
Откуда ж ненависть, откуда?
Я на любви построю храм,
я Русь прославлю до Курил!
Но я ни строчки не отдам
на ваш полузаморский пир.
Поэты каменных веков
мне братьями всегда казались.
Поэты каменных веков
врагами стали. Отписались.
Я миф
Я легенда, я миф, я мечта!
Была на Земле, не была?
Не была, потому что земля
былью красною проросла,
байками, плясками, лебедой,
поговорками. Я сюда ни ногой!
Не буду никогда тут я,
потому что я не Марфута,
потому как я и не Маша.
Не Маша, а значит, не ваша.
Ведь много мне и не надо,
я миф и моя награда —
читающая планета!
А тут я иль меня нету —
никому не может быть дела.
Лови, поэма новая полетела!
Странности поэтов
Странные поэты бывают:
про Русь они забывают,
мужик к ним не ходит в гости,
и мы их уже не просим
быть к народу поближе,
потому что всё выше и выше
они над нами взлетают
и про народ забывают.
А мы им хлопать устали —
наверно, плохими стали.
Да ладно уж, средь поэтов
кто-то стар, кто-то устал,
кто-то слишком долго молчал.
Вот так мы на всё глаза и закрыли.
Нас за это в лучшую жизнь не пустили.
Не убить поэта
Не так-то просто убить поэта
за то, за это и за это.
Но он пытался, он старался.
Поэт писал, поэт зазнался.
А он, ломая свои руки,
рыдал от скуки:
— Зачем нескромному поэту
писать о том, о сём, об этом,
и сидя дома в тишине,
плевать на киллера в окне?
Не так-то просто убить поэта,
как оказалось, но об этом
расскажет только сам поэт.
Цветы к могиле? Это бред!
Я стихами лезу в драку
А стихов у нас, стихов!
В русской армии полков
столько не было, однако.
Я стихами лезу в драку,
я стихами погибаю,
со стихами воскресаю!
Не было у нас полков,
сколько писано стихов.
Не было у нас наград,
сколько строчек и тирад!
Мы, любимые поэты,
благодарны вам за это:
нас вам хочется читать
много больше, чем стрелять.
Стихи рисовались и пелись
Как-то быстро стихи слагались,
за ними мы не угнались.
Стихи рисовались и пели
лёжа в тихой постели,
и в автобусе шумном,
а на работе отдушиной
выплывали из-под пера.
Была б вечно я молода,
так вам бы совсем надоела,
вы б только моё и пели,
а допев, плюнули и растёрли.
А я листочек протёрла
и новую песню сложила,
если б вечно я жила!
Стихи о любви
— Напиши нам стихи о любви.
— Не умею,
я любовью совсем не болею,
а болею жизнью проклятой,
краем родным и хатой.
О любви я писать не умела,
в окно глядела, старела,
года считая: век, вечность.
Ах, о чем вы?
Сердечность, сердечность.
Не могу
