Аккордеон и Скрипка - Алексей Сергеевич Рудницкий

и аккомпанируют этому разгулу природных страстей. Затем спрыгивают на землю, ложатся в траву. Девушка срывает несколько бутонов азалии, вдыхает ее аромат.

БЕНАЗИР. Вот бы стать таким цветком!

ДЖОН. Зачем?

БЕНАЗИР. Он красивее меня. Не имеет забот.

ДЖОН. Но только человек осознает себя. Поэтому он – царь природы, живет как бы в двух измерениях: в дикости – и в мудрости.

БЕНАЗИР. А может, и пауки, и цветы, и черви разумны?

ДЖОН. Вряд ли. Но у них тоже есть своя цель – неосознанная цель.

БЕНАЗИР. Цель без разума. Какая?

ДЖОН. Размножаться. Есть насекомые, самцы которых, оплодотворив самку, сразу же погибают. Стремление к спариванию у них неостановимо. Природа вложила в них вот такой смысл.

БЕНАЗИР. Значит, все вокруг нас живет ради любви?

ДЖОН. Да, она венец всему. Так считали и считают многие философы. Вот для тебя, например, что важнее всего?

БЕНАЗИР. Быть рядом с тобой, жизнь вместе прожить.

ДЖОН. А я как бы вижу тебя во всем прекрасном, что нас окружает. Мне кажется: азалия – это ты!..

БЕНАЗИР. А я воспринимаю тебя как солнце… Клянусь: с этой минуты я – твоя жена!

ДЖОН. Клянусь: с этой минуты я – твой муж!

Влюбленные целуются. Затем играют, танцуют и поют

БЕНАЗИР И ДЖОН (дуэтом).

Мы будто пришли из далеких миров.

Гостим на неведомой дикой планете.

Сюда позвала неземная любовь.

Чтоб розой небесной расцвесть на рассвете.

Такая любовь – это сон, это сон,

Где в музыке чувств все крещендо вселенной.

Дороже за жизнь и за вечность тот сон.

Принес его космоса ветер весенний.

Мы будто пришли из далеких миров,

Гостим на неведомой дикой планете.

* * *

У пропускного пункта воинской части, которая охраняет территорию посольства США в этой восточной стране, стоит несколько военных в изысканной армейской форме. Проходная оборудована самыми современными приборами и компьютерами. Они позволяют «прощупывать» человека на значительном расстоянии, выдавать информацию о нем и, если необходимо, принимать решения по усилению мер безопасности. «Всполошились» приборы и когда к пункту подошли Беназир и Джон, наигрывающие на скрипке и аккордеоне. Сигнализируя о «тревоге», над входной дверью зажглась красная лампочка. Один из охранников, Билл Рузвельт, делает резкие шаги навстречу парочке.

ДЖОН (в растерянности). Я рад, Билл, что на посту именно ты, мой близкий друг. Эту девушку, что со мной, звать Беназир. Она мне дороже всего на свете. Наша любовь, как удар молнии: ни на минуту не хотим расставаться. Пропусти нас в бытовой корпус, я спрячу ее в своей комнате. А если не пропустишь – я уйду вместе с ней.

БИЛЛ. Рад услужить, но как?.. Нарушу инструкцию – меня накажут. У тебя еще вчера вечером истек срок увольнительной. С 24.00 все наши службы стоят на ушах, тебя ищут по всему городу.

ДЖОН. Умоляю – выручи!

БИЛЛ (делает шаг в сторону). Проходите! Быстрее! Бегом!

Вложив музыкальные инструменты в футляры, Джон и Беназир кидаются к двери. Но дверь неожиданно распахивается и перед ними, как гора, вырастает тучная фигура начальника охраны майора Рональда Райса.

РОНАЛЬД. Приказываю арестовать военнослужащего Буонарроти!

Трое дюжих солдат, что появились вслед за Райсом, подскакивают к Джону, в мгновение ока надевают наручники.

ДЖОН. Я не совершил ничего худого. Влюбился – разве это вина? Разве это плохо, что я и Беназир хотим быть вместе?

БЕНАЗИР. Арестуйте и меня. Я не могу вернуться домой.

РОНАЛЬД. Почему? Вас преследуют в вашей стране по политическим мотивам?

БЕНАЗИР. Нет. Но мои права, как личности, могут быть нарушены.

РОНАЛЬД. Когда их нарушат, тогда и придем на помощь.

Из-за угла выезжает фургон, за рулем Бируни. По его повелению двое слуг выскакивают из машины, хватают Беназир. Она сопротивляется.

БЕНАЗИР (к Райсу). Помогите! Вы обещали!

РОНАЛЬД. Мы не можем допустить вмешательства во внутренние дела дружественной страны.

Джон пытается прийти на помощь девушке, но солдаты крепко держат его в руках.

ДЖОН (в адрес Райса). Защитите девушку от насилия. Вы же обещали?

РОНАЛЬД. Успокойся! Можешь считать меня лицемером, но я Устав не нарушу, а тем более предписаний посла!

Беназир заталкивают в фургон. Доносится ее прощальный возглас.

БЕНАЗИР. Я люблю тебя, Джон!

ДЖОН. Я не оставлю тебя, Беназир! Жди меня! Мы отстоим свою любовь!

* * *

Джона помещают в зарешеченную камеру гауптвахты. Бируни на своем фургоне доставляет Беназир в многоэтажный дом, где находятся ее родители. 0тец и мать с криками набрасываются на дочь. Омар избивает ее, пристегивает цепью к кровати.

Девушка, оставшись одна, играет на скрипке, плачет и поет. Ту же песню, играя на аккордеоне, исполняет в своей камере и Джон.

Хотя влюбленные находятся на большом расстоянии, голоса их сливаются.

БЕНАЗИР И ДОН (дуэтом).

Из слов и музыки сложилась песня.

Разлучат их – и песне той конец.

А нас хотя и разделила бездна –

Любовь живет в биении сердец.

Ее не одолеет даже смерть…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Помещение гауптвахты. Буонарроти мечется в тесной камере, надрывно рыдает.

ДЖОН. ХХI век! А я – раб! Мое положение хуже раба! Устав сковывает солдата по рукам и ногам, убивает в нем лучшие человеческие качества. Мне 20 лет. За все прожитые годы в моей душе не рождались такие высокие, светлые чувства, как при встрече с Беназир. Мое сердце схоже вот на эту пальму, что в окне: расправило листья, обросло плодами. Я проникся ощущением силы и счастья, дал волю мечтам. Я всматривался в тихие глаза Беназир – и видел нас вдвоем на нашей родовой ферме в Штатах. Днем обрабатываем землю, а вечером играем: она на скрипке, я – на аккордеоне. У нас пятеро детей. Они, как и мы, музыкальные: поют, танцуют. Почему же Райс и этот Саддам Бируни оборвали святую мечту?

Начальник охраны открывает второе окно в помещение гауптвахты, за которым он подслушивал Буонарроти.

РОНАЛЬД (с пеной у рта). Устав всего лишь оборвал твою с мусульманкой связь. Ты кто по вере?

ДЖОН. Христианин.

РОНАЛЬД. Почему же заводишь шашни с женщиной иной веры?

ДЖОН. Любовь не знает различий в вере, в цвете кожи! Я уже назвал Беназир женой!

Подходят солдаты. Они откровенно насмехаются над Буонарроти.

ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. Разве на вонючих шлюхах женятся?

ВТОРОЙ СОЛДАТ. Аллах у таких на словах, а в душе – дьявол.

ТРЕТИЙ СОЛДАТ. У аборигенок запах джунглей. Их даже трахать противно.

ДЖОН. Беназир пахнет розой.