Горечь - А. Норди

В эту ночь она снова умирала на его глазах. Тяжело дыша, Мартин подскочил в постели. Тело взмокло от липкой испарины, руки мелко дрожали. В соседней комнате храпел Осмунд — Мартина поселили в дом старосты. Таким был порядок: каждый новоприбывший несколько недель оставался под постоянным надзором Осмунда, в том числе в ночное время. И лишь потом новичку разрешалось переехать в дом к старожилам — членам общины в стойкой завязке.

Мартин посидел в кровати, успокаивая дыхание, а затем опустил ноги на ледяные половицы. Холод отрезвил его, и Мартин понял, что ему нужно срочно выбраться на свежий воздух. Стараясь не шуметь, он оделся и, проскользнув мимо комнаты с храпящим Осмундом, выбрался на крыльцо.

На угольном небе мерцали звезды и бледнела луна. Наступил август, и ночи стали прохладнее. Мартин с наслаждением тянул носом воздух, наполненный запахами леса.

Хотелось курить — и если не «смесь», то хотя бы обычные сигареты, но, как и алкоголь, они находились под строжайшим запретом в общине. Мартин на минуту задумался о травах, произраставших в селе, как вдруг заметил светло-синее пятно, мелькнувшее на крыльце дома напротив, — джинсовая куртка!

За две недели, проведенные в «Юдоли», Мартин познакомился с ее обитателями. Нельзя сказать, что он стремился к общению с ними, но совсем нелюдимым оставаться он тоже не мог. Брюнетку в джинсовой куртке звали Яной, и она была единственным человеком кроме Абсалома, с кем Мартин разговаривал чаще всего — если можно назвать полноценной беседой дежурные фразы о погоде или обсуждение скудного меню. Пожалуй, их объединяла только зависимость: как и Мартин, Яна когда-то сидела на «смеси».

Спустившись с крыльца, девушка засеменила в лес. Мартин, чуть помешкав, последовал за ней. Он старался не шуметь, но, придираясь по тропинке сквозь кустарники и ветки, привлек к себе внимание. Яна резко остановилась и обернулась: на бледном лице, обрамленном короткими черными волосами, темнели большие, словно оленьи, глаза.

— Что ты здесь делаешь? — испуганно спросила она.

— Дышу свежим воздухом. — Мартин скривился в ухмылке: а что еще он мог ответить?

Яна скользнула взглядом за спину Мартина, будто кого-то высматривая.

— Осмунд в доме? Ты его не разбудил?

— Спит как убитый. — Мартин сделал шаг ближе, но, заметив напряжение на лице девушки, остановился. — Слушай, темнить не буду, скажу прямо: мне нужна доза.

Глаза Яны, и без того огромные, распахнулись еще больше.

— Ты с ума сошел?! Если Абсалом или Осмунд узнают, что в общине кто-то употребляет, они такую взбучку устроят — мало не покажется!

Мартин оглянулся, опасаясь, что их могут услышать. Сквозь листву просматривались хуторские дома — осунувшиеся и одинокие под бледным светом луны. Где-то ухала сова. Из леса тянуло сыростью и прохладой. Кажется, все было спокойно, но Мартина не покидало муторное чувство тревоги, саднившее глубоко в груди.

— Яна, не строй из себя пай-девочку. — Он облизал пересохшие губы. — Думаешь, я не знаю, зачем ты потащилась в лес на ночь глядя? Делись — или я настучу на тебя Абсалому с Осмундом.

Лицо Яны нервно дернулось, и Мартин пожалел, что ему пришлось угрожать девушке, но другого выхода не было: он не протянет еще одной ночи без «смеси». Как-никак, он же конченный наркоман, поэтому к черту благородство и порядочность.

Яна обожгла Мартина взглядом и тихо сказала:

— Иди за мной.

* * *

Яна достала из куртки фонарик и зашагала по тропинке, рассекая лучом света затаившийся среди деревьев мрак. Немного погодя она сошла с дорожки и углубилась в сосняк. Мартин последовал за девушкой, удивляясь тому, насколько уверенно она ориентировалась в ночном лесу. Вскоре он понял, что служило ей подсказкой: на деревьях, по которым скользил бледный луч фонаря, Мартин заметил едва различимые надрезы в виде крестов — путь Яны лежал вдоль помеченных сосен.

Мартину казалось, что они петляли по лесу целую вечность, хотя прошло наверняка не более часа. Наконец, деревья расступились, и перед взором открылась обширная котловина с крутыми склонами; ее покрывала жухлая трава, пробивавшаяся сквозь черную, словно обожженную землю. Нос защекотал легкий запах гари, поднимавшийся от грунта, и Мартин решил, что в этом месте когда-то случился пожар. Звуки ночного леса — стрекот сверчков, шум листвы, уханье сов — исчезли, словно огромная воронка всосала их в себя.

Яна осторожно спустилась по склону, и Мартин заметил, куда она спешила: посреди впадины, залитой лунным светом, сутулился долговязый человек в мешковатой куртке.

Мартин последовал за девушкой, стараясь не навернуться на кочковатой земле, испещренной трещинами. Подойдя ближе к темной фигуре, он рассмотрел всклокоченные волосы и изможденное лицо с заостренными чертами — это был Дэн, старожил общины. Мартин его избегал: Дэн когда-то сидел на «пыли», и дурь, спалив парню мозги, сделала его дерганым и раздражительным.

Рядом с Дэном на земле распластались двое — патлатый рыжий доходяга, напоминавший бомжа с вокзала, и тощая блондинка, похожая на растрепанную куклу Барби в терминальной стадии СПИДа. Мартин узнал в них обитателей общины: Арнольд и Лика — метамфетаминщики со стажем. Раскинув руки, стеклянными взглядами они таращились в звездное небо, словно бескрайний космос открывал им все секреты мироздания.

Завидев Яну с Мартином, Дэн тут же напрягся.

— Ты кого привела? — занервничал он. — Совсем с ума сошла? Он же новенький!

— Тише, не ори. — Яна дотронулась до плеча Дэна, успокаивая его. — Он сам увязался. Пришлось взять его с собой.

— А если он нас заложит? — Оскалившись, Дэн сделал шаг к Мартину, будто разгоряченный водкой отморозок, готовый развязать драку. — Мы не можем ему доверять!

Мартин замер на месте, не сводя глаз с перекошенного лица Дэна.

— Успокойся, стучать не буду, — огрызнулся Мартин. — Мне просто нужна доза.

Дэн переглянулся с Яной. Девушка развела руками:

— Он здесь уже вторую неделю, и я не заметила, чтобы он лизал задницы Абсалому или Осмунду.

Дэн пожал плечами, словно такого довода было достаточно, и, смерив Мартина взглядом, ухмыльнулся:

— Доза, говоришь, нужна? «Смеси» и другой попсовой дури у нас нет, но зато найдется кое-что другое.

Дэн