Райские персики - Даниил Свидерский

Час пробил. Я вытащил ключ из зажигания и закрыл глаза. Звуки, прекрасные звуки дождя. Некоторые думают, что дождь – это просто звук капающей воды. Нет, я считаю, что это целая симфония. Да, в самом деле слышны капли – это струи живительной влаги бьют по капоту и крыше «Яга». По стёклам спускается поток, превращая мир за ними в странное, но притягательное кривозазеркалье. На асфальте – ручьи и реки. Они задорно бегут куда-то вниз, отзываясь хрустальным звоном, каждый на свой манер. Иногда гремят басами и озаряют мир яркими вспышками электричества небеса. Я не боюсь. Я знаю, что будет тяжело, но не боюсь. Я готов – во всяком случае, мне так кажется. Открыл глаза, открыл дверь машины и быстрым шагом прошёл под навес над входом. Потянулся в карман за электронным ключом – ах да, дверь-то уже открыта, а за ней меня ждут гангстеры. Вверх на второй этаж по лестнице со ступеньками из толстого стекла. За жалюзи и дверью лежит следующая глава той жизни, которая, в целом, до этого момента была не так уж и плоха…

..............................................

Поезд. В купе два человека – молодой парень и мужчина в годах. Оба одинаково привлекательны, если учитывать целевую аудиторию разных возрастов. Оба молчат.

Парень налегке, во всяком случае, сумки не видно. С гордостью небритое лицо молодого человека, который уже имеет на лице не пушок, а настоящую мужскую щетину, пусть и редкую. Волосы собраны в небрежный, но аккуратный в то же время хвост. Его сосед, напротив, гладко выбрит, седые волосы плотно уложены, но не зализаны. Взгляд мужчины мог бы увидеть всю вашу подноготную, но смотрел вдаль, ибо, видимо, не считал подобное копание в мелочах достойным внимания. Одет он был со вкусом или, лучше сказать, с той ложной скромностью, что отличает аристократов. В руке его был старый, но ни в коем случае не потёртый дипломат. Пассажир сидел, положив на него сложенные в замок руки.

Парень достал из заднего кармана джинсов маленький блокнот – вышло это у него несколько неуклюже, потому что вставать с насиженного места не хотелось, а карманы его брюк были… хм, прижаты сиденьем. После этого он извлёк из куртки ручку, открыл блокнотик и начал что-то в нём писать.

В купе зашла молодая проводница. Некрасивое, но интересное лицо и великолепная фигура. Форма работницы этой железнодорожной компании даже чересчур облегала полную грудь и ягодицы, вплоть до вульгарности. Впрочем, девушка этого не стеснялась. Наоборот, зная о своих минусах, она расстёгивала верхние пуговицы, отвлекая внимание мужчин своими плюсами. И это всегда работало.

– Добрый день! Вы будете чай, господа? – в её словах была лёгкая глазурь необычного акцента.

– Нет, благодарю, – ответил старший пассажир, а про себя подумал, что молодому соседу по купе от девушки нужен вовсе не чай. Хотя, конечно же, он закажет чай, потому что иного повода пока не придумал.

– Да, пожалуйста, – «Что и требовалось доказать», подумал мужчина.

– С сахаром?

– Да, конечно. Жизнь ведь – сладкая штука! – ответил парень и сам застеснялся из-за своей банальности, или же от того, что его поймут слишком однозначно. Лицо его залилось румянцем, а взгляд убежал куда-то ниже уровня пола.

«А может, я ошибся на его счёт? Всегда интересны персонажи, которые воспринимают других как людей, а не как развлечение для тела. Понаблюдаем». Он пристальней посмотрел на парня. Лет пятнадцать-шестнадцать, хоть и кажется взрослее. Умное лицо, откровенный, но не дерзкий взгляд. Тут господин Рудольф начал с интересом разглядывать юношу, уже не скрываясь, благо тот опять принялся что-то чёркать в своём блокноте. Ручка шуршала по бумаге прерывистым шёпотом. Что он там пишет?

Чарльз Рудольф перевёл взор на пейзаж за окном. Поезд ехал по зелёной местности, названия которой Чарльз не знал. Как долго нужно прожить, чтобы ответ «не знаю» более не был частью вашего лексикона? В последнее время он склонялся к тому, что чем дольше Мойры плетут нить твоей судьбы, тем меньше ты знаешь. И дело тут не в склерозе. Мистер Рудольф усмехнулся и снова посмотрел в окно. Пышные сады, сколько хватает глаз, и домики то тут, то там, освещённые тёплым солнцем. Пастораль. Красиво.

Бросив взор на попутчика, Чарльз заметил, что тот тоже на него смотрел. Точнее даже не заметил, а почувствовал отголоски взгляда. Молодой человек тоже разглядывал соседа, но потом поспешно уткнулся в блокнот. Да что же в этом блокноте?

В коридоре раздались шаги, и через пару мгновений в купе вошла проводница с чашкой.

– Ваш ча… – начала было она, но поезд резко дёрнулся и начал тормозить, и девушку, к счастью и смущению сидящего спиной в сторону движения парня, бросило прямо на него, естественно, сообразно женской натуре, совершенно случайно. Чарльз отметил, что молодой человек попытался поймать юную особу и максимально смягчить её падение. И он преуспел: девушка, прижимаясь разнообразными частями тела к юноше, повисла на нём – он её не выпустил из рук даже несмотря на горячий чай, выплеснувшийся ему на футболку.

Спустя полчаса они всё так же весело общались, даже не вспомнив о чае и других пассажирах. Тут-то они о себе и напомнили:

– Эй! Где вы там?! Тут вообще чай приносят?! Или вы его сначала выращиваете?! – раздалось откуда-то оттуда.

– Ой, мне нужно работать, – пролепетала девушка, подарила обоим мужчинам милую улыбку и одному – хищный взгляд, и встала с сиденья. Застегнула одну из обычно расстёгнутых пуговиц. «Мальчик попался в сети» – непонятно почему, Чарльз чувствовал себя причастным к происходящему, и загадочно улыбался, едва покачивая головой.

Парень помахал ей вслед и обратил свой взор на пол. Там лежал обложкой вверх и страницами вниз раскрытый блокнотик – он каким-то образом упал прямо к ногам мистера Рудольфа. Тот наклонился, поднял его и протянул своему попутчику.

– Прошу, – сказал он и мельком глянул на страничку блокнота. Там красовался портрет самого Чарльза Рудольфа. Он оценивающе прищурился и посмотрел в глаза парню. Тот был явно сконфужен.

Пару вечных мгновений они молчали. Даже шум поезда словно затих. Рука мистера Рудольфа так и замерла с блокнотом.

– Так вот что в твоём блокноте! – вдруг сказал мужчина и негромко рассмеялся добрым смехом. – Тебе ведь тоже интересно, не так ли?

Он щёлкнул замочками дипломата, открыл его и развернул к собеседнику. Там была, несомненно, очень старая, но очень красивая картина.

Чарльз задорно подмигнул мне, и, хоть я и собирался ехать до конца, мы одновременно встали с сидений и направились к выходу.

....................................

Я протянул руку к двери, которая вдруг сделала мне шаг навстречу, норовя стукнуть по лбу. Из открывшегося проёма вынырнула отвратительная ухмыляющаяся харя Хэнка. Хэнк – отличное имя. Оно резкое и короткое, как те звуки, что издают кабаны, а этот громила весьма смахивал на одного из их братии. И эти маленькие злобные глазки оттенка конъюнктивита…

– А мы уже и не надеялись, – сказал он и попытался улыбнуться шире. От этой гримасы где-то в мире наверняка умер котёнок. Хэнк сделал левой рукой радушный приглашающий жест. Вежливо, но настойчиво его правая рука надавила на моё плечо, дабы я, не дай Бог, не обидел хозяев отказом на их приглашение. Хозяев? Да, офис-то мой, конечно, однако ситуация довольно деликатная. Хотя о какой деликатности может идти речь? Вероятно, меня собираются пытать и убить.

Уильям Барлоу сидел за моим рабочим столом, небрежно перебирая диски с моей любимой музыкой – мне нравится иной раз включить что-то приятное во время перерыва в работе. Стоит ли говорить, что на моём рабочем столе были самые любимые и драгоценные пластинки, и я болезненно воспринимаю, когда их швыряют? Билл об этом знал, конечно же.

– А мы уже и не надеялись, – сказал он с добродушной улыбкой и посмотрел совсем неподходящим к ней взглядом. Отрепетированное действо. Жаль лишь, что актёрам раздали одинаковый текст. Не горел я участвовать в таком спектакле…

– Добрый вечер. Чем обязан? – спросил я несколько злее, чем собирался. Зря.

Хэнк поставил стул к моему столу, напротив сидящего в моём уютном креслице Барлоу.

– Полагаю, приглашение понятно, – серьёзным и холодным голосом произнёс Билл.

Я посмотрел на Хэнка и кивнул.

– Так не заставляй себя ждать.

Я нарочито не спеша пошёл к стулу и начал медленно усаживаться. Рука громилы на плече ускорила этот процесс и придала ему вид неуклюжий и совсем не изящный.

– Ну что ты, Хэнк, не надо насилия, – сказал Уильям тоном, в котором слышалось «Молодец, так держать. Дёрнется – дай под дых». Он продолжил: – Не будем обижать нашего гостя.

Гостя?! Это мой офис, я настаиваю!

– Ты хотел меня видеть, Билл? – задал я глупый вопрос человеку, который не поленился явиться в мой офис в отсутствие хозяина, и к тому же посреди ночи. Хотя в целом я неглупый парень.

– Нет, Даниэль, я не хочу тебя ни видеть, ни слышать. Но дела заставляли меня терпеть и большие… неудобства. – Тут он снова улыбнулся. – Впрочем, не будем о плохом.