Наследие богов. Книга третья. 12 апостолов - Сергей Матросов

Добрыня удивился такому вниманию царевича.

– В крепости. Где же ей ещё быть?

– Прекрасно. – У Иосифа заблестели глаза, и заметно поднялось настроение. – Прекрасно. Теперь слушай меня внимательно Добрыня.

Тот выпрямился во весь свой богатырский рост, показывая тем готовность быстро и беспрекословно повиноваться своему господину.

– Когда русы возьмут Белую Вежу. – Иосиф опять похлопал юношу по плечу. – Да, да, мой друг. Я реалист и предвижу, что будет дальше. Когда Святослав займёт крепость, то по их варварским обычаям всё их воинство будет праздновать победу. Будет много мёда и вина, а ещё будет много женщин. Так вот. Ты в последней битве участвовать не будешь, а будешь наблюдать со стороны. Когда русы поднимутся на стены, ты снимешь с себя все доспехи и переоденешься в платье купца. В подвале у Шафрута есть винные погреба. Вот ты их князю и откроешь, чем заслужишь его расположение.

Добрыня слушал царевича, боясь открыть рта. Такой план ему явно был не по нраву. А когда Иосиф сказал, что тот должен будет сменить платье, то не удержался:

– Прости, царевич, но я воин, а не торгаш.

– Глупец! Слушай и внимай каждое моё слово. От этого зависит очень многое. – Иосиф приблизил своё лицо к уху юноши и почти шёпотом продолжил: – Ты откроешь Святославу винные погреба Шафрута. Когда веселье будет в разгаре, ты будто бы невзначай подведёшь к нему Малушу.

– Зачем? – Добрыня не понимал взрослых игр и по настоящему был удивлён сказанному. – Зачем ещё нужна моя сестра?

– Ты ещё молод, хотя и отменный воин. В таких делах молодость только мешает. Но это не беда, время всё исправит. Ты подведёшь её к князю, чтобы он увидел её. Твоя сестра очень привлекательна и красива. Думаю, что Святослав, как ярый язычник, обратит на неё внимание.

– И что дальше?

– А дальше уже от тебя ничего не зависит. Твоя сестра должна остаться с ним на ночь.

– Да что ты такое говоришь, царевич? Как может иудейка лечь в постель с варваром?

Иосифу надоела наивность Добрыни, и он резко ответил:

– Хватит причитать! Она должна родить ему ребёнка. Не просто ребёнка, а сына!

– Зачем?

Дремучесть юного воина начинала надоедать. Царевич медленно выдохнул, успокаивая себя, потом медленно начал втолковывать Добрыне азы коварства:

– Когда Малка понесёт, ты будешь находиться рядом с ней. А вот когда родит, тогда ты станешь по правую руку сына Святослава, и будешь воспитывать его как наставник. Это будет троянский конь в русском княжестве. К тому времени я буду рядом с вами и буду наблюдать, как растёт русский богатырь.

Наконец осознав весь замысел царевича, Добрыня, наконец, улыбнулся.

– Вот теперь понятно. Это просто невероятно. Ты один из великих мудрецов, мой повелитель.

Иосиф позволил себе улыбнуться.

– Это, друг мой, борьба за выживание. Если ты всё правильно понял, то начинай действовать. Найди сначала Малушу и спрячь её от стрел русов. Да и сам особо не высовывайся. У нас теперь с тобой другие планы.

Добрыня кивнул в знак согласия головой и спросил:

– А как же ты? Где будешь ты в это время?

Царевич улыбнулся.

– А я буду уже далеко отсюда. Но когда придёт время, я буду рядом с тобой и нашим князем. А сейчас меня ждёт лодка с гребцами. Проводи своего царевича к пристани. И сделай так, что бы нас ни кто не видел.

Две тени скользнули вниз по крутым ступеням к самой воде, держась тёмной стороны подальше от света факелов.

Глава 1

Весна в этом году пришла рано. С тёмных скал, расположенных у самого Студёного моря, медленно сползал снег, обнажая заиндевевший от морозов камень и скудную высохшую на его склонах прошлогоднюю растительность. Дикое, жутковатое место в народе так и прозвали – Камнем. Мало тогда кто помнил и знал, что когда-то, очень давно, это была единственная дорога спасения целой цивилизации. Именно отсюда начинался тяжёлый и долгий путь в тёплые земли для десятков тысяч людей, спасающихся от быстро надвигающегося ледника. Это был Великий Исход, описанный многими древними славянскими мудрецами и волхвами. Прародину славян, её эпицентр, расположенный на вершине всей планеты у подножия Священной горы Меру, называли Асгардом – городом Богов. Задолго до того, как обломок взорванной Лели стёр с лика земли древнюю святыню, хозяева этого города или Боги, как их называли предки, покинули планету и унеслись на своих небесных колесницах в другие чертоги по велению самого Творца. После них остались многочисленные ученики, владеющие сакральными знаниями великого созидания. Вот они и возглавили Великий Исход, собрав под своё начало тысячи людей из числа славянского рода. Боясь утерять и рассеять в пути свои знания, перед самим исходом, эти просветлённые знахари, оставили часть своих сакральных знаний и заветов в виде рукописей на пергаментах, кожах и камнях, а так же и отдельных созданных ими удивительных предметов в тайных пещерах Камня. Они верили, что придёт время, и эти пещеры откроются перед людьми. А открывшись, покажут всё величие славянской расы, некогда общавшейся с самими Богами. Лишь после того, как лёд отступил, те немногие, кто знал о существовании таких пещер, приступили к их поиску. Тайна об удивительных пещерах передавалась из поколения в поколение. Многие из страждущих погибали, становясь жертвами диких животных, умирали от голода или замёрзали на крутых склонах Камня, но поиски таинственных пещер не прекращались никогда.

Тёплое солнце вытапливало посеревший снег с южных склонов Камня и на свет, после лютой зимы появлялись молодые первые зелёные побеги диких трав, молодых сосенок и пробивающихся к солнцу корявых тонких стволиков вековых кедров. Неведомо откуда, в совершенно безлюдном месте на свет из-под снега стали появляться крыши домов. Их было несколько десятков, но все они были добротные и крепкие, как могучие пни на опушках леса. Украшенные замысловатой резьбой в виде петушиных голов, морских рыб, диковинных лесных животных и разнообразных образов солнца с длинными лучами, как первые грибы выходили на солнечный свет, переливаясь разными яркими красками. Затерянный среди холодных скал городок звался Китежем, и строили его простые люди, пришедшие за теми, кто некогда разгадал тайну скрытых пещер. О самих пещерах люди не знали, потому, как это была тайна нескольких старцев – хранителей. Они изредка посещали Китеж, селясь в отстроенном специально для них детинце. В такое время они общались с горожанами, обучали тех грамоте и навыкам горного дела. Горы Камня были полны золотом и самоцветами, железной рудой, яхонтом и малахитом. Только взять все эти богатства, валяющиеся прямо под ногами, было не просто. Нужны были особые знания, которыми и владели эти старцы. Большее время хранители проводили непонятно где, появляясь лишь один раз в год, а то и в несколько лет в городе. Жители Китежа робко догадывались, общаясь меж собой о том, что уходят старцы в таинственные глубокие пещеры, в которых время течёт совсем по-другому, нежели в самом городе. Много поколений сменилось в затерянном городе, но старцы всё время были одни и те же, и приходили они, как правило, нежданно – негаданно. А говорить об этой догадке во всеуслышание, было строго настрого запрещено.

В просторном светлом тереме, у большого окна, выходящего прямо на восходящее солнце, стоял высокий старик и задумчиво всматривался на яркое светило, медленно поднимающееся над острыми вершинами Камня. Поверх длинного надетого на него белого рубища, был накинут полушубок без рукавов из волчьего меха, а ноги обуты в высокие меховые мягкие сапоги, выделанные явно умельцем, поскольку как влитые сидели на его ноге. Человеку, знающему толк в такой обувке, было хорошо известно, что любой мороз, даже в лютую стужу для старческих ног, будет нипочём. Непокрытую голову старца покрывали длинные седые пряди ухоженных волос, а его совершенно белая борода, лежала у него на груди, доходя почти до самого пояса. Взгляд старика был задумчив и печален. Начинался новый день, начиналась новая жизнь, которая за короткий световой день могла принести людям радость или горе. В таких коротких отрезках времени проходила и его нелёгкая и по мирским меркам очень длинная жизнь. Во всём его не по-старчески крепком теле, во взгляде и чуть сгорбленной спине, чувствовалась непомерная усталость. Это не была в полном смысле физическая усталость, это была усталость от самой жизни. Устремлённый куда-то вдаль его острый взгляд слегка слезящихся глаз, уносил его в далёкое прошлое, которое он сам помнил уже смутно. Далёкие образы будоражили разум, и непомерной тяжестью ложились на его светлую душу. Перед глазами проносились чередой его детство и юность. В память врезался образ старика – его первого учителя Велирада, который учил его грамоте и житейским премудростям. Из глубины веков до него доносился его тихий голос, повествующий о северной земле с высокими белыми от снега вершинами гор, и таинственной пещере, в которой спрятаны великие знания предков. Кратко вспоминались годы лишения, проведённые в поисках этой пещеры. Голод и холод долгих лет одиночества. Из глубин памяти вставал измученный, но целеустремлённый его собственный образ едва повзрослевшего молодого мужчины. Изрезанные острым камнем ноги и руки в бесконечных подъёмах и спусках с крутых скал, истерзанная от пустых поисков безысходностью душа и постоянное желание всё бросить и уйти назад в свой дом к Ирию. Последний подъём во время быстро пришедшего с севера похолодания, последние мысли о прощении пред учителем за невыполненный урок на узкой тропе на покрывшихся льдом камнях, и меркнувший свет в глазах. Окоченевшее от нестерпимого мороза тело и огромное желание заснуть прямо на открытом выступе скалы и неожиданное пробуждение в тёплой пещере, куда его донесли чьи-то добрые руки. Это было новое рождение, которым он был обязан своему новому другу Атеону. Огромная, по их меркам, пещера, или череда взаимосвязанных между собой пещер, располагающихся прямо в скале и ведущих глубоко вниз под основание самой скалы, завораживала увиденным. Вырезанные на спилах огромных гранитных валунов, словно вековых дубах, древние тексты, рисунки, затейливые вязи рун и непонятных предметов, похожих на высокие дома с круглыми куполами, словно подвешенных в воздухе, вызывал тихий трепет в глубине души. Выдолбленные ниши в камне и тянущиеся на сотни локтей куда-то в темноту, были заполнены древними свитками, пергаментом, выделанными неизвестным способом стопками очень тонких шкур животных, исписанных знакомыми буквицами, дощечками с вырезанными на них пока непонятными символами, завораживали своей древностью и манили тайнами. Тогда, казалось, что бы всё это прочесть и изучить, потребуется не одна жизнь. Время показало, что обладающие невиданной силой и знаниями предки, учли и это. Время в таинственных подземных пещерах текло иначе, чем на поверхности земли. Можно было предположить только то, что эти пещеры являлись частью непонятного пока мира этих божественных предков. А вот каким он был, этот их мир, понять и изучить его, тогда зависело только от них двоих – неутомимых и затерянных в пространстве и времени искателей истины. Неспешный ход мыслей старика прервал голос, неожиданно раздавшийся из-за спины: