Наследие богов. Книга третья. 12 апостолов - Сергей Матросов

– А чего вы от меня хотите? Чтобы я князя уговорил на крещение?

Богуяр махнул рукой в ответ.

– Что ты Любич. Ни о каком крещении речь не идёт.

Ничего не понимая, купец вопросительно посмотрел на Елизара.

– Это как же? Сами говорите, что князя крестить нужно и тут же отказываетесь от своих слов?

– Не нам решать, креститься ему или нет. – Богуяр понял, что Любич готов помогать им в их лихом деле. – Всего лишь к нему нужно привести самого Фотия. А тот пусть скажет князю, всё что знает.

– Главное перед этим, с князем потолковать об этом слепом старике. – Елизар дожимал купца до конца. – Пусть поговорит с ним. Ведь приезжают к нему священники всякие и запросто разговоры ведут о вере своей. Князь никого не выгонял ещё и выслушивал всех до конца. Может статься, что и Фотия примет и поговорит с ним. А тебе только и нужно, что упросить князя на разговор этот.

Любич наконец понял хитрую задумку купцов. Только в этой задумке его голова оказывалась на кону. Елизар и Богуяр внимательно следили за тем, как в голове у Любича происходит тяжёлый спор с собственной корыстью, и видели в его глазах страх перед тем, как князь может отреагировать на просьбу купца. Выражение глаз быстро поменялось, когда он подумал о том, что за оказанную услугу Владимир может и щедро наградить. Иногда в его голове возникал вопрос – может открыться князю, да покаяться, что слушал речи непотребные. Отдать на откуп друзей своих, а самому тихонько крутиться подле княжеских ног, выпрашивая полушку в тяжёлый день? Придя к какому-то решению, Любич тяжко вздохнул и тихо заговорил:

– Хорошо. Убедили вы меня прощелыги. Вижу, что только о своём кошеле нужду имеете. Поговорю я с князем, но если он добро на разговор с Фотием этим даст, всю жизнь с каждого торга кусок мне отдавать будете.

Напряжение тут же спало и на лицах купцов появились улыбки. Битва, хотя и не без потерь, была выиграна. А о куске, о котором упомянул Любич, можно будет поговорить и в другой раз.

– Вот и ладно. Значит, поговоришь с князем? – Богуяр ставил точку в разговоре. – А о своей доле в будущих наших промыслах не беспокойся.

– Поговорю, как случай представится. А вы пока корабль готовьте. Как лёд на реке сойдёт, так к морю и пойдёте. Только о разговоре нашем никто знать не должен. Кто проговорится до времени, прокляну на веки всё потомство!

Последняя угроза была лишней. Елизар с Богуяром в душе ликовали. Если удастся их план, то они будут первыми, кто привезёт в Киев много товара. Будет много денег, а значит больше возможности и власти. У самых дверей купцы опять ударили по рукам, клянясь в верности друг другу и предстоящему делу.

Любич вышел в темноту и проторенной дорожкой двинулся к своему дому. На небе плыла полная луна, а у крепостной стены на капище полыхали отсветы большого костра. Жрецы не жалели дров и крепко натянутых шкур на своих барабанах. Долгие и тоскливые их песни о былом могуществе продолжались. До восхода солнца было ещё далеко, а спать совсем не хотелось. Любич присел на завалинке у чьей-то избы и прикрыл глаза. С мерными стуками барабана раз за разом что-то отрывалось изнутри и отлетало в небытиё. Душа разрывалась на части, в голове стоял кромешный туман, а сердце просило веры и любви. Трудно перейти болото, но всегда есть надежда, что по пути рука вот-вот схватит живую ветку и с её помощью закончится весь кошмар никому не нужного героизма. Настало время для принятия решения. Любич знал, что рано или поздно, но это должно было случиться. Он открыл глаза и прямо перед собой увидел звёздное небо. Яркие звёзды свысока смотрели прямо на него, а одна неожиданно сорвалась с места, и оставляя за собой светящийся хвост устремилась вниз. Через какое-то мгновение падающая звезда исчезла с небосвода, оставив лишь приятное воспоминание.

– Это знак.

Любич сказал это сам себе, но уверенность в своих силах, пусть и робкая, уже зародилась где-то внутри под самым сердцем. Он поднялся с завалинки и не спеша продолжил свой путь домой, не обращая внимания на громкие песни пьяных варягов, и поднявшийся вдруг холодный ветер.

Глава 3

В дорогу начали готовиться сразу же на следующий день. Олег с Михеем пошли в кузню и там долго объясняли мастеровым, как они хотят сделать повозку, чтобы она была удобна для долгого путешествия и имела скрытые места для оружия и золота. Род решил брать с собой целый сундук с золотыми чешуйками и ещё один с самоцветами. «Золото пойдёт на выкуп, да и лишним в дороге не будет, а цветные камешки будем менять на еду» – просто по-хозяйски рассудил он. Сундуки нужно было спрятать в одной из повозок, подальше от чужих глаз. Олег совместно с кузнецами чертил тонким прутиком прямо по земле рисунок будущей повозки и тут же умельцы вносили в этот рисунок свои коррективы. Сама повозка получалась довольно внушительных размеров с прочными стенами и жёсткой крышей над головой. Главным в ней было второе дно, где решили спрятать золото и оружие. Увидав почти готовый рисунок, Род покачал головой.

– В такую телегу нужно впрягать не меньше четырёх коней. А сколько корма с собой нужно будет брать, вы подумали? Зачем нам две повозки, когда мы втроём прекрасно разместимся в одной? И зачем вам столько оружия? – Старик рассмотрел в рисунке огромную нишу под полом, в которой легко могло поместиться несколько человек. – Вы собираетесь с кем-то воевать?

– Лишним никакое оружие не бывает. – Олег пытался отстоять свою точку зрения. – Наверняка кто-то в дороге прибьётся к нашему обозу, да и открыто идти нельзя – только привлечём к себе внимание. Лишние места под крышей в дождь не помешают, а коней нужно иметь в избытке. Летом они сами себя прокормят, но без них мы далеко не уйдём.

Завязавшийся было спор, прервал неожиданно появившийся на кузне Волхем.

– Олег дело говорит. Если открыто вам идти нельзя, значит, нужно прикинуться купцами. А купец без товара, не купец. Вот тебе и весь сказ. Куда-то нужно укладывать товар. Опять же без второй повозки вам не обойтись. А если с конями что? Где вы других возьмёте в безлюдном месте?

Род только отмахнулся от полученных доводов рукой, понимая, что Олег и Волхем как ни крути правы. Не хотелось тянуть за собой огромный хвост, но видать придётся.

– Делайте, как считаете нужным. – Он понял, что без него дело пойдёт быстрее, и направился было в детинец к Атеону, но неожиданно остановился. – А ты что здесь делаешь, Волхем? Ты, кажется, собирался в Киев?

Старый колдун нисколько не смутился и тут же ответил:

– Так вы без моих подсказок даже из Китежа не выедете. – Острый взгляд Рода, заставил его открыть свои планы. – А чего нам порознь идти? Дорога до Новгорода одна – вот и поедем вместе. Вместе оно всегда веселей будет.

Хитрец и тут выторговал себе место в крытой повозке. Род только улыбнулся ему в ответ и продолжил свой путь в детинец. Предстоящий разговор с Атеоном сжимал сердце и тревожил его душу. Атеон замкнулся в себе и встреч с Родом не искал. Все прекрасно понимали, что это была не обида на то, что его оставляют в одиночестве. Это было сродни дремучей тоски и сердечных переживаний за своих близких ему людей. Из своей комнаты в детинце он почти не выходил, проводя время в написании какой-то книги. О чём она никто не знал и с вопросами по этому поводу его не тревожили, прекрасно зная, что когда книга будет готова, главный хранитель пещеры сам всё о ней скажет. Род тихонько отворил дверь в комнату Атеона и увидел того сидящим за массивным столом, с усердием и аккуратностью, присущей только ему, выводящим ровные буквицы на белоснежном пергаменте.

– Ты совсем не выходишь на свет, Атеон. – Род прошёл в комнату, с участием и тревогой в голосе обратился к другу. – Твоя кожа стала белее пергамента. Без солнца нельзя – хворь изъест.

Атеон отложил в сторону заострённую палочку для письма и повернулся на голос.

– Это ты Род? Какое тебе дело до моей кожи? – Голос старика таил какое-то безразличие ко всему происходящему вокруг него. – Ты хотел что-то спросить? Спрашивай и уходи. До конца дня мне нужно закончить страницу.

У самого Рода кошки скребли на душе, а сердце было не на месте. На протяжении всей их жизни они поддерживали друг друга и словом и делом, потому и знали друг друга как никто другой. Род прекрасно понимал, что причиной всему его отъезд из Китежа и ещё то, что он принял это решение сам, без долгой беседы с другом. Такого раньше не было. Атеон замкнулся, перестал говорить со всеми и заперся у себя в комнате, словно отшельник.

– Я знаю, что не прав. – Род начал этот разговор, понимая, что он может быть последним на их жизненном пути. —Не ехать не могу. Люди должны знать всё о своих Богах и предках. Ты сам не раз об этом говорил. Об этом великом исходе апостолов должны все знать. Были времена, когда творились великие дела, а об этом никто не знает. Разве это справедливо?