Виллисы - Юрий Коротков

— И чтоб хата напротив Кремля! Пятикомнатная!

— И «мерседес»! Илья, прокатишь?

— Не, для разминки можно и инженера, — сказал Демин. — Главное, чтоб москвич!

— Да ладно, блин, достали! — завелась наконец Ленка. — Сами-то в Москве останетесь, не в Большом, так в Станиславского. А я чего, головой больная — в Мухосрань ехать?

— Арза! — допивая на ходу компот, подошел киргиз Хаким в вышитом национальном халате. — Титова ужинать будет?

— Нет.

Хаким направился к воспитательнице.

— Титовой не будет, — сообщил он, протягивая руку.

— По третьему кругу? — удивилась Галина Николаевна, но все же отдала ему еще один талон. — Тебе плохо будет, Хаким!

— Не, — Хаким, широко улыбаясь, погладил себя по животу. — Мне будет хорошо…

Парней в вестибюле уже не было, вахтерша вязала за своим столом.

Юлька, Света, Ильинская и Демин прошли к интернатской лестнице. Генка был первым учеником в классе и партнером Середы, но если Светку нельзя было не увидеть даже в толпе на улице — прима! — то Демин был шпана шпаной, верткий, юркий, он вообще не умел ходить спокойно. Он вдруг мощно выпрыгнул и с размаху обхватил Ленку за талию.

— Илья, — проворковал он, кося на нее плутоватые цыганские глаза. — А возьмешь меня замуж?

— Прямо сейчас? — невозмутимо отозвалась та.

— Нет, вообще.

— Запросто. Только лет через пять, Генчик, когда квартиру купишь.

— Ха! Тогда меня любая возьмет! — Генка запрыгал спиной вперед по лестнице, отбивая дробь на каждой ступеньке. — Любая возьмет! Хоть такой я обормот!

С третьего этажа из интернатского холла раздавалась какофония рояля. На площадке стояла Ия Чикваидзе, прижимая к груди папку с нотами.

— Юль, — плаксиво протянула она. — Скажи им! От классов ключа нет, а мне завтра фо-но сдавать…

— Сама сказать не можешь?

— Ага! Ты знаешь, куда они меня посылают?

У рояля бесилась малышня — только ногами на клавишах не прыгали. Маленькая Юлька, едва достающая подругам до плеча, грозно свела брови и уперла кулаки в бок.

— Атас! Арза идет! — крикнул кто-то, и малышей как ветром сдуло.

Ия подсела к роялю, разложила ноты.

— Юль, ты постой немножко, а то они опять прибегут…

От холла влево и вправо уходили длинные коридоры интерната: налево жили девчонки, направо ребята. Интернатские — от десяти до восемнадцати, первоклассники и старшекурсники вперемешку — смотрели телевизор, носились по коридорам, бродили из комнаты в комнату.

Юлька осталась охранять Ию, Середа пошла в учебную часть поболтать и узнать новости у молоденькой секретарши, Ильинская направилась к ребятам, Демин — к девчонкам.

Рядом с холлом в комнате воспитателя стоял телефон. Чолпан Хайрутдинова, пользуясь моментом — пока воспитатель внизу, на ужине, — нежно лепетала в трубку. Демин подкрался, тесно прижался сзади, принялся щекотать ее под ребрами.

— Да… Что ты говоришь?.. — сдавленным голосом продолжала Чолпан, отбиваясь. — В самом деле?.. — Не выдержала, прикрыла ладонью трубку, злобно зашипела: — Да отвали ты, козел!

В комнате неподалеку роковой красавец Астахов возлежал поперек кровати, закинув ногу на ногу, бренчал на гитаре, и старшекурсники, набившиеся в комнату, хором орали матерные частушки и ржали. Демин присоединился к ним.

Галина Николаевна поднялась в интернат.

— Титова у себя? — спросила она у Ийки.

Та кивнула, не отрываясь от нот.

— Автомат внизу. — Галина Николаевна отняла трубку у изнывающей от нежности Чолпан. — Разгоню! — пригрозила любителям частушек и быстро пошла дальше по коридору.

Одна из дверей внезапно распахнулась, и под ноги ей выпала спиной вперед растрепанная третьеклассница. Следом вылетела подушка, и дверь захлопнулась.

Галина Николаевна остановилась и решительно шагнула в комнату. Стоявшая на тумбочке с занесенной уже подушкой девчонка не успела сдержаться и с размаху ударила ее по голове. В ужасе закрыла рот ладошкой:

— Извините, Галина Николаевна…

— Спасибо, — спокойно ответила та. — Больше никто не хочет попробовать? — Она оглядела остальных участниц сражения, красных, с налипшими на потные физиономии перьями.

Пострадавшая в коридоре у нее за спиной беззвучно хохотала и корчила рожи подругам.

— В воскресенье вместо увольнения будете стирать наволочки! — Галина Николаевна двинулась дальше.

Нина Титова сидела в своей комнате, зашивала балетки.

— Ты опять не ела, Нина? — мягко сказала Галина Николаевна. — У тебя скоро голодные обмороки начнутся… Надо есть, Нина, хоть немного. Ты же здоровье угробишь…

— Я в буфете обедала, — ответила Нина, не поднимая головы.

— Я говорила с буфетчицей — она тебя даже в лицо не знает.

— Я взрослый человек! — истерически крикнула Нина, резко обернув к ней болезненно-бледное лицо. — Что вы за мной шпионите?!

Галина Николаевна укоризненно покачала головой и вышла.

— Девки! Девки-и-и!! — Середа мчалась по коридору, размахивая листком бумаги. — В мае в Австралию летим!

Смолкла гитара, захлопали двери, со всех сторон бежали к ней старшекурсники, — обступили, галдя, выхватывая листок со списком друг у друга. Опоздавшие прыгали за спинами, тянули руки.

— Да тише вы! Не порвите! Я на пять минут выпросила!

Нина Титова молча, грубо протолкалась в центр толпы, заглянула в список и ушла обратно в комнату. Ильинская, не найдя своей фамилии, деловито огляделась и вцепилась в Юльку:

— Арза, миленькая, купи мне там часики, ладно? Они копейки там! Маленькие такие, ладно?

— Не завтра же летим, — отмахнулась Юлька.

— Нет, если кто будет просить, ты скажи, что я уже просила, ладно?

В половине одиннадцатого Галина Николаевна прошла по комнатам, выгоняя ребят на свое крыло. Те прятались, перебегали из комнаты в комнату. Наконец Галина Николаевна встала у стеклянной двери, отделяющей мужское крыло:

— Что мне, бегать за вами, что ли? Закрываю!!

Мимо промчались, толкаясь и запрыгивая друг другу на закорки, малыши. Астахов неторопливо прошествовал с гитарой на плече.

— Монастырь! — с выражением процедил он.

— Иди-иди! — Галина Николаевна подтолкнула его и бесцеремонно добавила коленом в зад. — Монах!.. Все?

— Я! Я еще! — Демин выскочил из дальней комнаты.

Галина Николаевна заперла за ним дверь на ключ. Демин с той стороны расплющил нос о стекло, скребся, изображая муки страсти.

— Господи! Каждый день одно и то же… — Галина Николаевна спрятала ключ в карман. — Пластинку смени.

Она погасила свет в коридоре, села в своей комнате, устало прикрыла глаза. За одинаковыми пронумерованными дверями с фамилиями жильцов слышалась приглушенная возня, смех — девчонки укладывались спать.

Юлька, Света и Нина сидели в ночных рубашках на подоконнике, курили в приоткрытое окно, передавая сигарету друг другу. Красный огонек по очереди выхватывал из темноты их лица. За окном в сквере едва светились в морозном тумане зеленые фонари.

Ия спала. Она мгновенно засыпала, приняв горизонтальное положение, — в раздевалке, в гримерке между выходами.

— А в Австралии сейчас лето… — мечтательно сказала Середа.

Юлька досадливо покосилась на нее, глянула на мрачную Нину. Светка иногда была жутко бестактна, потому что искренне не замечала, что творится вокруг, жила в каком-то другом, добром и спокойном мире. Ко всем была одинаково доброжелательна и, в общем, одинаково равнодушна. Осенью отчислили ее землячку из Киева — Светка не пришла проводить, гуляла в парке, смотрела на опавшую листву: забыла. И про то, что Нину не берут в поездку, сто раз успела забыть.

— Да брось ты, Нин, — сказала Юлька. — Сто раз еще списки поменяются. Вот увидишь — все вместе поедем.

— Даже Нефедову взяли, — Нина прикусила губу, чтобы не расплакаться. — Пятьдесят три кило!.. Кобыла кривоногая!

— С таким папой хоть одноногая, — усмехнулась Юлька.

За окном на широком карнизе внезапно появилась темная фигура. Света взвизгнула, попыталась закрыть окно, но Астахов уже залез к ним на подоконник.

— Куда? А ну, вали обратно! — Света и Нина щипали его. Астахов только ежился.

— Тихо, девки, тихо, — соскочил на пол, осторожно выглянул за дверь.

— Обратно через нас пойдешь — ноги оборву, понял, ты?.. — предупредила Юлька.

Астахов бесшумно выскользнул в коридор.

— К кому это он? — спросила Света.

— К Чолпанке, наверное, — ответила Юлька.

— Да нет, ко второму курсу, — сказала Нина.

— А этот, пониже, ничего был, а? — Света толкнула Юльку коленом.

— Где?

— Ой-ой-ой! — хитро прищурилась Света. — Да внизу, перед ужином. А смотре-ел на тебя…

— Ну и что?

— Ты знаешь, я думаю — он придет еще.