Виллисы - Юрий Коротков

— Еще раз увижу — пулей отсюда вылетишь! Прима зеленая!.. Продолжаем! Внимание! Ильинская, на меня внимание, а не на Демина!..

…А самое главное, Зойчонок, — я, кажется, влюбилась! Никогда не думала, что это может со мной случиться. И вот — встретила необыкновенного человека Ты спросишь, чем он необыкновенный? Не знаю. Просто не такой, как наши… Хочется быть гордой — не получается. Легко быть гордой, когда у тебя никого нет. Уже поссорились, а я теперь каждый день часы до дыр просматриваю — неужели не придет больше?..

Повторяли поддержки. Юлька легко толкнулась, Демин подхватил ее сзади за талию и поднял на вытянутых руках над головой. Еще никто ничего не заметил, а педагог вдруг заорал не своим голосом:

— Держать!!

Демин мучительно прогибался, пытаясь удержать Юльку, но уже слишком далеко занес ее за спину. Юлька опрокинулась и полетела вниз головой, судорожно, как кошка, вывернулась в воздухе и упала на плечо, ударившись лицом в пол.

Девчонки запоздало взвизгнули. Демин кинулся было к Юльке, педагог оттолкнул его, повернул Юльку к себе, больно сдавил ей плечо, руку:

— Ключица на месте… Ничего страшного, — он поднял ее под мышки, поставил на ноги. — Иди в медчасть… Продолжаем!..

Юлька, закрыв лицо руками, покачиваясь, вышла из зала. Боли она почти не чувствовала, только кружилась голова. В общем, она легко отделалась: срываясь с этой поддержки за спину партнеру, балерины ломали позвоночник.

Молодой веселый доктор, любитель пощупать девчонок под видом осмотра (чем те активно пользовались — потом, перед проверкой на форму, можно было уговорить его списать килограмм-полтора в личном деле), протер ей ссадину на скуле перекисью, поднял палец:

— Смотри сюда… сюда… Не тошнит?

Юлька помотала головой, следя за пальцем.

— У нас на кафедре онкологии был профессор Рабинович. Он говорил: «Вы пока не наш»… Гуляй, — он повернул Юльку к двери и шлепнул по заднице. — Кости целы, остальное заживет.

Но Юльке было не до шуток, глаз быстро заплывал синевой. В кабинете химии она просидела весь урок, прижавшись скулой к холодному никелированному крану, торчащему из стола.

Одноклассники, как обычно, дремали, шили или валяли дурака. Ильинская от безделья терроризировала соседку, тихую кудрявую Ольгу Сергиенко.

— Вот смотрю я на тебя, Олька, и думаю, — подперев пятерней щеку, рассуждала Илья, — как это с тебя мужики не соскальзывают?

Ольга имела идеальный балетный верх — у нее вообще не было груди, даже намека, над чем каждый день хохмили девчонки в раздевалке. Ее шпыняли, тискали, щипали все кому не лень, и ребята и девчонки, а безответная Ольга только хлопала длинными ресницами и жалобно тянула: «Ну от-ста-аньте от меня, по-жа-а-луйста…»Педагоги мордовали ее больше остальных, Наталью она своей тупой рабской покорностью доводила до бешенства.

— Какая ты мягкая, Олька… — Илья, паскудно улыбаясь, запустила руку под стол. — Давай с тобой спать…

— Ну отста-ань, Лен…

— Ведь надоели мужики, правда? Ну их к свиньям!

— Ну Ле-ен…

Нина сидела одна — место Середы было свободно — и сосредоточенно смотрела на крепко сцепленные на столе пальцы. Потом вдруг встала и пошла из класса.

— Титова… — растерялась прерванная на полуслове химичка. — Десять минут до конца урока!

Нина молча вышла.

Перед дверью учебной части она постояла немного, опустив голову, собираясь с силами. Глубоко вздохнула, решительно постучала и открыла дверь. В кабинете, кроме завуча и Натальи Сергеевны, сидели несколько педагогов.

— В чем дело? — спросила завуч недовольно, отрываясь от расписания на следующую неделю.

Отступать было поздно.

— Наталья Сергеевна, — четко сказала Нина, глядя той прямо в лицо. — Меня отчислят?

В кабинете стало тихо. Педагоги удивленно обернулись, брови Натальи Сергеевны поползли вверх. Завуч покачала головой. Секретарша сжалась за машинкой в ожидании грозы.

— Я… — голос Нины предательски дрогнул. — Я не могу так… как приговоренная…

Лицо Натальи Сергеевны чуть смягчилось.

— Даже если мы допустим тебя до экзаменов — ты получишь двойку за форму, — сказала она. — В конце концов, в каждой профессии есть свои условия. Профессиональная пригодность… Балет — не только техника, это создание образа — это тебе не нужно объяснять? — Она, не вставая, взяла с полки личное дело и показала Нине ее снимок на клеточках — черный силуэт без лица. — Полюбуйся… Какой образ ты можешь создать с такой формой? С такими формами!.. Доярки Дуни?.. В общем, два месяца у тебя. Если не войдешь в форму… — она выразительно развела руками.

— Спасибо… Извините… — Нина тихо вышла.

— Совсем обнаглела, — сказала завуч.

— Какая форма! — усмехнулась народница. — Порода… Я ее мать видела — такая же корова…

— А поступала… — кто-то показал мизинец. — Ветер ее носил. Покупаем кота в мешке… Помните Петрову? В пятом классе метр девяносто, а родители нормальные.

— Петрова в баскетбол играет за сборную, по телевизору видел, — сказал педагог по дуэту.

— Раньше надо было отчислять, — сказала Наталья Сергеевна. — Только время теряли.

— А прыжок был — дай бог! — с сожалением сказала народница.

— Так. Наталья Сергеевна, значит, во вторник дополнительно два часа… — вернулась завуч к расписанию.

Нина, обмякшая, подавленная, брела по коридору. Неожиданно открылась директорская дверь, вышла директриса и представительная дама в колье под небрежно распахнутой норковой шубой. За дверью виден был огромный кабинет с картинами на стенах, бронзовыми статуэтками на массивном столе.

Движение в коридоре тотчас прекратилось, все замерли, обернувшись к директрисе, почтительно наклоняя головы.

— Здравствуйте… здравс…с-с-с… — негромко полетело вдаль по коридору.

Директриса под руку с гостьей прошли мимо отступившей к стене Нины, глядя куда-то поверх голов.

Нина вдруг вспомнила «Капитанскую дочку» — как Маша поехала в Петербург бросаться в ноги императрице. Просто им жилось тогда, с царями. Ей самой не так страшно было шагнуть с двадцатого этажа, как навстречу директрисе…

С того момента, как Наталья объявила новое распределение, Юлька почувствовала, что между нею и девчонками возникло непонятное отчуждение. Девчонки будто заново присматривались к ней. Еще вчера, грохнись она так с поддержки, замучили бы ахами и охами, а сегодня никто не подошел. На ужине в столовой Чолпан шутовски распахнула перед ней дверь: «Наша прима!» Вроде бы шутка, но с такой неприязнью…

Юлька задолго до отбоя ушла в комнату, но здесь было как на кладбище: Света по-прежнему не вставала, на тумбочке рядом с ее талисманом — большим музыкальным Ванькой-встанькой — остывал принесенный ужин, Нина, вернувшись после уроков, швырнула одежду на стул и упала лицом в подушку, Ия, как обычно, заснула, едва добравшись до кровати. Юлька тоже легла. Ворочалась под одеялом, слышала, как выгоняет Галина Николаевна мальчишек на свое крыло. Потом голоса и шум стихли…

Стукнула оконная рама, Юлька подняла голову, охнула, увидев темный силуэт за окном.

— Ну, ты у меня… — Она решительно привстала и вдруг узнала в темноте Демина. — Генка?.. Ты куда?

— К тебе, — тот бесшумно спрыгнул с подоконника.

— У тебя что, крыша поехала? А ну, вали отсюда! — шепотом сказала она.

— Да не бойся. Я не это… — Демин присел на край кровати. — Черт, замерз… Холодно там… — Он дрожал всем телом, обняв себя за плечи.

Юлька отодвинулась и села, завернувшись в одеяло.

— Чего тебе? — сердито спросила она.

— Сейчас… Погоди… — он все не мог согреться, зябко ежился. — Ты извини, Юль. Я не нарочно, честное слово. Понимаешь, за спину закинул…

— Ты для этого приперся?

— Нет. Не для этого… — Генка опустил голову, помолчал. — Понимаешь, Юль, я объяснить хотел…

— Днем ты не мог? — обозлилась Юлька. — А если Галина придет?

— Да когда днем?.. Понимаешь, Юль, я хочу сказать… Это не случайно сегодня. Я же работать не мог… Понимаешь, я… в общем… — он наконец решился: — Я тебя люблю, Юль…

— Все? — насмешливо спросила Юлька. — Ну, иди.

Генка покорно встал и двинулся к окну.

— Подожди… Сядь… — Юлька удивленно, недоверчиво заглянула ему в лицо. — Ты что, Ген… серьезно?

Генка молчал.

— Давно? — упавшим голосом спросила Юлька. Она еще надеялась, что все это очередная деминская хохма.

— Давно. Еще с пятого класса.

Юлька растерянно засмеялась.

— Смешно, да? — спросил Демин.

— Да нет… что ты… Извини… — Юлька хотела что-то сказать, не нашла что, снова засмеялась, торопливо прикусила палец. Ей никогда еще не объяснялись в любви, она не знала, как это должно происходить, но, наверное, не так неожиданно и глупо. — Я тоже тебя очень люблю, Ген. По-дружески… Бред какой-то… — Юлька совсем растерялась. — Все не как у людей…