Ховринка 3 - Эдуард Павлович Петрушко

Бессмысленно стоя в яичной шелухе, Паша, как будто бы впал в ступор. Резкий неоткуда взявшийся крик, напомнил визжание покрышек при экстренном торможении, Петрунин вздрогнул. Возникло чувство, будто он на поле битвы, за минуту до начала великого сражения.

Паша быстро прикинул себе пути отхода. За годы изучения Ховринки он стал настоящим сталкером этого места. Он давно готовил себе пути отступления, известные только ему через переходы, шахты и смычки. Петрунин мог быстро уничтожить сделанные им веревочные спуски, лестницы и крепления, чтобы скрыться от будущего и неведомого врага.

Павел постоянно готовился к чему-то, но сам не понимал к чему. Он был четко уверен, что есть последняя третья тайна Ховринки, до которой он не мог никак дойти и понять.

Шум и крик прекратился также неожиданно, как начался. Здание казалось, щерилось и вглядывалось в Петрунина пустыми глазами окон, ветер стонал, будто посмеивался над его страхами.

Паша пошел спать. Да это выглядело именно так – человек в многоэтажном заброшенном здании полном убийств, сектантства, нелюдей и прочей нечисти, тихо шел спать. Это была тщательно замаскированная закрывающаяся изнутри комнатка 4 на 3 метра, которую практически было невозможно найти. Находилась она на пятом этаже и при строительстве предполагалось, что это будет душ, из стен торчали трубы, а на полу находился слив.

Петрунин в течение месяца закладывал кирпичами вход, впервые в жизни мешая цемент с песком. Несмотря на не опытность, кирпич лег ровно и крепко. Позже он покрасил кладку под цвет стены, оставил лишь внизу небольшое входное отверстие. Отверстие закрывалось деревянной дверцей с задвижкой. «Дверь» была так себе, и при желании взрослые мужчина мог выбить ее ногой. В дальнейшем Паша планировал усилить ее железными листами и укрепить внутреннюю задвижку.

Паша быстро разделся, лег на несвежий матрац, однако на удивление быстро заснул. Ему снились кошмары – он видел вдалеке нескладную человеческую фигуру в белом, щедро забрызганном кровью, халате. Она бросилась к Паше, протягивая неестественно длинные худые руки с хищно растопыренными пальцами к его груди, как будто собираясь вырвать сердце. Вместо головы над воротником халата торчал бугристый ком размером со средний арбуз, без носа, глаз и рта…

Глава II

Павел искал. Искал людей, которые ему могли поведать то, что он не знает о Ховринке. Хотя за пять лет посвященных местной «Амбрелле», Петрунин владел таким количеством информации, что мог заткнуть любого «знатока». Но он чувствовал, что есть тайна, о которой знают только избранные. Вот он их и искал. Избранных.

Они вышли на него неожиданно, как снег в июле. Позвонил неизвестный номер, представился Венедиктом. Венедикт по-деловому, словно они были знакомы несколько лет, перешел сразу к делу и предложил встретиться по «больничке». Паша не стал откладывать, и через час он уже сидел в кавказском кафе и ждал нового знакомого.

В кафе вошли ярко одетые мужчина и женщина, которые громко разговаривали и смеялись. Петрунину не нравилось, как они снисходительно оглядывали интерьер маленького ресторанчика, будто ожидали обнаружить в подобном заведении накрахмаленных официантов и банкетные столы; не нравилось, как они самодовольно и пренебрежительно усмехались, читая меню. Паша вышел и сел за столик на улице, тут же подошел молодой человек и представился Венедиктом. Лицо у Венедикта как будто было обнаженно, выпирали кости скул, глаза тусклые, губы сухо сжаты.

Павел на правах заинтересованного лица угощал Венедикта, который, не стесняясь, заказал себе полноценный обед.

На улице было на удивление тепло, юноши молчали и смотрели за наглыми голубями и воробьями, бегающими между столами. Один особенно бесцеремонный одноглазый голубь пытался сесть за стол, хотя еды там еще не было. Павел равнодушно наблюдал за происходящим, Венедикт тихо ругался с голубем, потом задал вопрос:

– Что знаешь про Ховринку? Павлу захотелось рассмеяться во весь голос, но он сдержал эмоции и просто ответил:

– Кое-что знаю, – в голове у него круговоротом пролетели ряд смертей случившихся при нем в этом проклятом месте. Принесли обед, Петрунину есть не хотелось, он вяло ковырялся в тарелке, когда Венедикт закидывал в себя все принесенное большими порциями. Причем порядок поедания блюд не соблюдался, суп харчо заедался картошкой пюре с люля-кебаб. Наконец- то насытившись, Венедикт отставил от себя тарелки и тяжело выдохнул. Паша научился терпеть и ждать. Ему показалось, что время для разговора настало.

– Строительство больнички было остановлено приблизительно в 1985-м по трём основным причинам, – начал Венедикт: – грунтовые воды под фундаментом, нехватка бабла и просчеты в конструкции, – вещал новый знакомый. После каждой названной причины, он важно загибал пальцы. – Возобновить стройку после восемьдесят пятого года, пытались, раз пять – семь. В результате этот хлам, медленно начал уходить в грунтовые воды. Никто брать на баланс эту парашу не хотел.

Венедикт замолчал и посмотрел на Павла и его реакцию. Паша молчал и смотрел в сторону. Вся эта история ему известна, много раз во многих вариантах с разных источников. Безглазый голубь все-таки пробрался на стол и нагло клевал хлеб.

– Хотя больничка была готова, даже стекла в рамах стояли, – продолжил Венедикт, закурив дешевую сигарету. Сначала объект охранялся военными, но потом они снялись, и началось – воровство, жертвоприношения, Немостор, бомжи и прочая дрянь. Потом маргиналы радостно вынесли не только стекла, но и рамы, и трубы с целью их обмена на спиртосодержащие жидкости…

Венедикт заказал себе чаю и продолжил повествовать:

– Недостроенное здание – это 10-этажное сооружение, с трехуровневой крышей и множеством подвалов. Нижние уровни частично затоплены. Наземная часть имеет вид треугольного креста с разветвлениями на концах. Она похожа на «Амбреллу», которая упоминалась в очень известном фильме. Смотрел?

Паша, решил прервать этот интернетовский детский ликбез:

– Я даже знаю, какого цвета были платья у родственницы Лермонтова, купившие эти владения в далеком XVIII веке, когда здесь еще протекала река Лихоборка. Знаю фамилию и телефон начальника ЧОПа, кто охраняет сейчас эту помойку. Я даже знаю цвет его мочи, когда он с утра ссыт прямо в своей будке, ленясь отойти в кусты. Я знаю, столько об этом полуразваленном бомжатнике, огороженном поломанным забором с долбаной колючкой, что я обыграю тебя в десять раз в порядке информации. Я видел в Ховринке такие вещи, которые многим, и присниться не могут. Ты мне, со своими сказками не интересен, – и Паша встал из-за стола.

– Понятно, – спокойно сказал Венедикт, он как будто был готов к такому раскладу. Мы знаем, что тебе надо. Жди звонка. Венедикт внимательно посмотрел на