Утро - Мехти Гусейн

Порядки у Рахимбека были строгие. Рабочие боялись его, как огня. Не приведи бог опоздать на работу!

Вот почему и Байрам вышел из дому так рано. Он шел, не разбирая пути, по знакомым улицам, погруженный в свои невеселые думы. Письмо, спрятанное в нагрудном кармане, жгло его, как раскаленные уголья.

Что делать? Как быть? Чем помочь семье?

Но как ни думал он, как ни раскидывал умом, а придумать ничего не мог. Только вздыхал. И сам у себя спрашивал: "Как же это так? Разве это справедливо, что человек, работающий от зари до зари, не может урвать нескольких рублей для своей семьи? Разве это справедливо?"

Этот вопрос впервые возник перед ним, и он не нашел на него ответа.

Байрам был почти у цели, когда со стороны Баилова один за другим заревели гудки. "Слава Аллаху, не опоздал!" - с облегчением подумал Байрам и одним из первых прошел в заводские ворота.

Минут через пять начался долгий, утомительный, однообразный рабочий день.

Глава вторая

На Азиатской, 127, фаэтон остановился.

Первой навстречу Азизбекову выбежала старенькая мать.

- Да перейдут на меня твои недуги, Мешади!

И она повисла на шее у сына, все еще державшего в руках потертый чемодан.

С волнением смотрел приехавший на дорогое, испещренное морщинками лицо, на покосившиеся стены родного дома, где прошло его детство. В дверях уже показалась взволнованная жена. Глаза ее сияли. На руках она держала ребенка - их сына.

Мешадибек шагнул к ней.

- Теперь ты совсем вернулся? - спросила жена. - Мы так тебя ждали!..

- Да, я вернулся совсем.

- И всегда будешь теперь с нами?

Азизбеков уклонился от ответа и протянул руки к сыну. С ребенком на руках, перешагнул он порог дома, где не был так долго.

Да, он вернулся совсем. Ему предстояла новая жизнь.

В последний раз Мешадибек Азизбеков был дома еще студентом. Петербургский технологический институт, где он учился, временно закрыли из-за студенческих беспорядков, и Азизбеков приехал в Баку. Это было вскоре после грандиозной всеобщей забастовки бакинских рабочих, всколыхнувшей всю Россию. И Мешадибек сразу же с головой погрузился в революционную работу.

Бакинские рабочие шли тогда в первых рядах революционного рабочего класса России. В деревне крестьяне восставали против помещиков, беков и ханов.

По наущению местного губернатора, князя Накашидзе, испуганного подъемом революционного движения, была спровоцирована в феврале 1905 года братоубийственная армяно-азербайджанская резня.

Царские чиновники и местные богачи коварно использовали вековую темноту, уродливый религиозный фанатизм. Они натравляли друг на друга суеверных азербайджанцев и армян, чтобы помешать их совместной борьбе против властей и предпринимателей. Много пролилось невинной крови простых людей, много раздалось напрасных проклятий.

Обличая самодержавие, в прокламации Бакинского комитета РСДРП говорилось, что царское правительство и местные власти хотят разжечь национальную рознь, разъединить и ослабить могучее революционное движение пролетариата.

Бакинские большевики призывали рабочих не поддаваться на гнусную провокацию царизма.

В эти дни Мешадибека Азизбекова не раз видели на фабриках и заводах. По инициативе И. В. Сталина, приехавшего в Баку, он, вместе с испытанным революционером Прокофием Джапаридзе, известным под кличкой "Алеша", создал в 1904 году мусульманскую социал-демократическую группу "Гуммет" ("Энергия"). Эта организация революционно настроенных азербайджанских рабочих придерживалась ленинско-искровского направления, представляла собой часть большевистской партии и работала под руководством Бакинского комитета РСДРП. Да, то были славные дни.

Теперь, когда Мешади с дипломом инженера в кармане окончательно вернулся в Баку, был уже 1907 год. Революция шла на убыль. Царь разогнал вторую Государственную думу, члены социал-демократической думской фракции были арестованы и сосланы в Сибирь.

Азизбеков отчетливо представлял себе всю сложность политической обстановки. Довольно сильным влиянием на рабочих еще пользовались те "умеренные", кто сводил классовую борьбу пролетариата к вымаливанию мелких подачек - пресловутого бешкеша - у промышленников. Обнаглевшие меньшевики вели себя вызывающе и лезли в драку, в бесконечные споры с большевиками. Ловили рыбку в мутной воде и националисты всех мастей.

Азизбеков предчувствовал приближение серьезных столкновений с политическими противниками. Назревали события, которые могли привести к большим осложнениям, если во-время не окажется твердой направляющей руки. Большевикам нужен был волевой человек, боевой и опытный партийный руководитель, способный собрать воедино сохранившиеся после отступления революции силы, способный указать путь к дальнейшей борьбе и грядущим победам.

Есть ли такой руководитель в Баку? Азизбеков этого еще не знал,

Первые дни Азизбеков провел с семьей, с родственниками присматривался, прислушивался, выяснял условия работы по специальности.

Положение самого Азизбекова было очень трудным и требовало от него умного и тонкого поведения.

Городская газета посвятила несколько строк приезду - "нашего соотечественника инженера господина Азизбекова". Многочисленная родня, мало интересовавшаяся - политическими взглядами Мешадибека, гордилась тем, что сирота, обманутый богатым дядей Рахимбеком, все же вышел в люди. Двоюродный брат Рашид, безалаберный, но добрый человек, готов был для Мешади на все. Азербайджанские интеллигенты видели в Азизбекове просвященного человека, который много сможет сделать для культуры своего народа. Даже миллионерам нефтяникам.-льстило, что азербайджанский юноша получил образование в Петербурге.

Казалось, судьба уготовила для Азизбекова легкий путь, по которому он мог прийти к богатству и почету.

Но совсем другое было на уме у молодого инженера.

Общественное положение "господина инженера Азизбекова" могло пригодиться ему для более тщательной конспирации. Теперь трудно было распознать, кто друг, а кто враг. Вчерашние единомышленники становились врагами. Малейшая оплошность - и можно было угодить в лапы охранки. Гнилые либералы, болтуны и истерики, примкнувшие к революции в годы подъема, становились теперь на путь измены и предательства. Шло резкое размежевание на большевиков и меньшевиков.

Раньше всего нужно было связаться с большевистской партийной организацией и найти товарищей. Азизбекову повезло. Он вышел побродить по городу. И вдруг - о счастье! - среди пестрой толпы, на улице, он встретил старого друга - рабочего-большевика, с которым работал когда-то на Баиловской электростанции.

Они сердечно поздоровались.

- Мешади! Из Петербурга? Закончил ученье?

- Да, Ваня, я теперь "господин инженер", - улыбнулся Азизбеков.

Они свернули с людной улицы в тихий, пустынный переулочек. И сразу же Ваня сообщил радостное известие:

- Коба здесь!

- Сталин?

- Да, он.

Глаза у Азизбекова вспыхнули. Казалось, что искра надежды, теплившаяся у него в груди, разгорелась в пламя. Одного этого известия было достаточно, чтобы он почувствовал себя полным сил.

В бакинской организации хорошо знали влияние и авторитет Сталина. В 1904 году, приехав ненадолго из Тифлиса по поручению Кавказского союзного комитета РСДРП, он разгромил меньшевистский бакинский комитет и, став во главе большевистской организации, обеспечил полную победу над меньшевиками. В том же году он вторично приезжал в Баку, для усиления кампании за созыв третьего съезда партии и для руководства подготовляющейся всеобщей стачкой. Выступал он под революционной кличкой "Коба", по имени смелого горца из повести грузинского писателя-классика Александра Казбеги.

- Стало быть, Коба приехал! - радостно повторил Мешадибек и заволновался: - Наверно, не знает, что я вернулся из Петербурга, иначе дал бы знать, послал бы за мной...

И Азизбеков заторопился.

- Постой, куда же ты? Коба приехал надолго. Прямо из Лондона, с партийного съезда.

Азизбеков продолжал взволнованно:

- Где его можно сейчас застать?

- Сейчас ты его не найдешь. Знаешь характер Кобы? Он не сидит на месте. Но вот сегодня вечером он будет на заводе Шибаева. Меньшевики усиленно готовятся к схватке. Ох, и досталось же им вчера от наших! Были предложены две резолюции. Триста из четырехсот человек присутствующих подали голос за наших. Вот меньшевики и беснуются. Но Коба все еще недоволен. Сказал, что ни один рабочий голос не должен достаться меньшевикам. Я обязательно наведаюсь к Шибаеву.

Друзья расстались.

Азизбеков с нетерпением дожидался вечера. Ему не раз приходилось бывать на заводе Шибаева. Меньшевики пользовались там серьезным влиянием на рабочую массу.

"Удастся ли нам вырвать рабочих из сетей меньшевиков? - тревожась, спрашивал он себя. - Меньшевизм пустил там глубокие корни".