Утро - Мехти Гусейн

Глава шестая

Дня через два, в час, когда сгущались сумерки, кто-то постучался к Азизбековым. Дверь пошла открывать тетушка Селимназ. Перед ней предстал рослый и смугый молодой парень, которого она видела впервые. Он вежливо поклонился и спросил.

- Дядя Мешади дома? - И, поймав на себе пытливый взгляд женщины, тут же добавил: - Не тревожьтесь тетушка, он сам позвал меня. Передайте, что пришел Аслан.

Азизбеков сидел в комнате за столом и писал. Узнав Аслана по голосу, он крикнул:

- Заходи, Аслан, заходи!

Аслан был единственным сыном мастера Пирали. С недавних пор он поступил на завод Рахимбека учеником и работал вместе с Байрамом.

Когда Азизбеков впервые беседовал со слесарем, Аслан стоял рядом и, как все, прислушивался к неожиданному разговору. Обещания молодого инженера показались ему несбыточными. И он, как многие в цехе, отнесся к ним недоверчиво.

Вернувшись вечером домой, он рассказал отцу о том, что Мешадибек приходил на завод.

- Только я не мог понять, - добавил Аслан, - с какой целью он приходил. Уж не подослал ли его хозяин пронюхать, о чем говорят рабочие?

Мастер Пирали усмехнулся.

- Ты этого Мешадибека не знаешь. А я узнал бы его шкуру, находись она хоть в дубильном чану у кожевника. - И погрозил сыну пальцем. - Смотри у меня! Держись от него подальше! Как придет еще раз, отойди в сторону, будь глух и нем. Пользы от него не жди!

Аслан был озадачен.

- Почему, отец?

- И ты еще спрашиваешь? Кто, как не он, кричал во время забастовки, что владельцы промыслов, фабрик и заводов грабят рабочих? Давайте, мол, объединимся против них, создадим рабочую партию1 Хорошо, что я тогда взялся за ум и не записался в ту компанию, а то гнил бы сейчас где-нибудь в тюрьме или на каторге, как многие другие, У-у-у!... Это известный подстрекатель! Он и родного дядю не пожалеет. И родной дядя ему нипочем! Вот и опять, наверно, вздумал мутить народ, хочет поднять рабочих на хозяев, сбивает людей с верного пути. Ты скажи своим товарищам, чтобы держали ухо востро, не доверяли ни одному его слову, а то разгневают Рахимбека и лишатся последнего куска хлеба! Теперь работу найти не легко...

Слова отца вначале сильно напугали Аслана. Он понимал, что Рахимбеку и в самом деле ничего не стоит выкинуть на улицу непокорных ему людей и они тогда будут обречены на голод. Но на заводе среди большинства рабочих он не замечал ни страха, ни тревоги. Даже Байрам, который еще недавно покорно твердил: "Рахимбек прекрасный человек, да хранит аллах его детей", теперь начал высказываться в другом духе:

- Нам не выплачивали даже половины того, что следует, а мы и не понимали этого...

Робкие выражения недовольства постепенно сменялись частыми и громкими возражениями против рабских условий труда:

- Всюду и везде рабочие требуют и добиваются своего. А мы что? До каких пор мы будем нести непосильную ношу и молчать? Что мы, набрали в рот воды?

Сосед Байрама по верстаку, пожилой слесарь, заявил, что и Мешадибек заодно со своим дядей:

- Не слыхали разве, как он расхваливал Рахимбека? Что ни слово восторг. "Мой дядя прекрасный человек..." - передразнил он Азизбекова.

- Ну и ну! - не выдержал Байрам и, вытирая пот со лба, добавил: Здорово же ты понял его!

- Ну, а что? Что же надо было понять?

- Многое. Ну, подумай: зачем бы хозяин стал поносить своего племянника, будь он заодно с ним? Рахимбек проклинает чуть ли не всю родню Мешадибека вплоть до седьмого колена!

Байрам тревожно оглянулся: нет ли поблизости того рабочего, который доносил хозяину все, о чем здесь говорили? Затем продолжал вполголоса:

- Я тоже вначале думал, что Мешадибек хитрит... но оказывается, он любит мастеровых, простых людей, жалеет... Не то, что наш хозяин...

.Улучив минуту, Аслан принялся передавать рабочим то, что слышал о Мешадибеке от отца. Но те пропусти ти слова ученика мимо ушей. И без того для всех уже становилась ясной ирония, которую вкладывал Мешадибек в похвалу: "Мой дядя хороший человек".

- Хороший человек! - усмехнулся один из рабочих. - Да разве бывает хороший хозяин? Змея, черная, она или белая, - все равно змея, будь она проклята! Незадолго до обеденного перерыва на заводе появился Рахимбек. Он решил предупредить возможные беспорядки и поговорить не с отдельными людьми, а сразу со всеми.

- Мой племянник, которого вы знаете, говорит очень красиво. Но не верьте ему, он наш общий враг - и мой и ваш! Не дай бог попасть вам ему на удочку. Погубите себя и будете несчастными на всю жизнь. Вон стоит Байрам, Рахимбек показал пухлой, с коротенькими пальцами рукой на слесаря. - Чем он мне нравится? Тем, что у него есть совесть, что он болеет душой за дело. Если хоть завтра он зайдет ко мне и скажет: "Хозяин, тяжело мне, нужда одолела, помоги!" - я буду сукиным сыном, если пожалею денег. Так зачем же сеять раздор между нами? Этот завод не мой, а ваш, наш общий. Вы думаете, я гонюсь за наживой? Клянусь отсеченной рукой святого хазрата Аббаса, мне гораздо выгоднее и спокойнее было бы закрыть завод и повесить на воротах увесистый замок. Но почему я этого не делаю? Потому, что приходится думать и о вас. Где, как не здесь, вы добываете свой кусок хлеба? Так ли я говорю, душа моя? - И он снова повернулся к Байраму.

Аслан, как и другие рабочие, устремил взгляд на Байрама. Все молча ждали ответа. Рахимбек знал, что Байрама любят в цехе, и именно от него хотел слышать подтверждение своих слов. Но Байрам молчал, опустив голову. В словах хозяина он чуял непонятные ему хитрость и коварство.

- Чего же молчишь, душа моя? Или я говорю неправду?

Но Байрам попрежнему молчал. Бек был смущен. Пытаясь скрыть досаду, он задал еще один вопрос:

- Помнишь, когда я принимал тебя на работу, я сказал: будешь работать по совести - прибавлю жалованье? Прибавил или нет?

- Бек, - наконец откликнулся Байрам и с опущенной головой медленно подошел к хозяину, - воля ваша, можете сегодня же выкинуть меня с завода, но поскольку вы спрашиваете, я буду отвечать...

- Говори, отчего не сказать? Был ли когда случай, чтобы я запрещал говорить?

Байрам потрогал зачем-то свои пышные усы и провел рукой по выбритым щекам.

Аслан подался ближе к Байраму, чтобы не проронить ни слова из того, что он скажет.

- Не думайте, бек, - сказал слесарь, - что я неблагодарный. Никогда в жизни я не забуду человека, который когда-либо сделал мне добро. Ты правду сказал, бек, что прибавил мне жалованье, но...

- Что "но"? Какое там еще "но"? Вы слыхали, ребята? Сам признает, что я ему прибавил жалованье! Так ведь, ребята? Человек должен быть хозяином своего слова. - Рахимбек приосанился и повел густыми бровями. - А почему прибавил? Потому, что человек работал усердно...

- Вот я и говорю, что прибавили, - подтвердил Байрам. - Но когда здесь был Мешадибек, он спросил меня; "Почему так мало получаешь?" Рахимбек вышел из себя.

Вот-вот! - крикнул он, размахивая руками. - Вот он и мутит! Будоражит вас.

Нет, бек, он не мутит. Он просто спросил: "Почему так мало зарабатываешь? Другие слесари получают вдвое больше". Я пошел в Черный город и справился у слесарей. Они не только получают вдвое больше, но и будут бастовать, если им не дадут еще пятнадцати процентов прибавки.

Рахимбек затрясся от ярости.

- Ну, а ты чего же ждешь? Почему не бастуешь? - заорал он так, что слюна брызнула изо рта. - Начинай! Может, что-нибудь и выйдет!

На этом разговор между хозяином и рабочими оборвался. Помянув на прощанье племянника и весь его род недобрым словом, Рахимбек покинул цех. Столпившиеся вокруг Байрама рабочие не проронили ни слова и медленно разошлись по местам.

Аслан особенно усердно выполнял в этот день все указания слесаря. В конце дня он сказал ему:

- Только теперь, Байрам, я понял, зачем к нам приходил Мешадибек...

Азизбеков, конечно, узнал о столкновении Рахимбека со слесарем. Да, Байрам уже больше не был безропотным простаком, которого хитрый хозяин мог водить за нос. Брошенное семя взошло.

Уже на следующий день, придя на завод, Азизбеков послал сторожа за Байрамом и вызвал его во двор.

Едва они поздоровались, как Мешади сказал прямо:

- Мне нужен дельный парень!

- Я сделаю все, что ты прикажешь, бек. Располагай мной...

- Нужен парень помоложе.

- В таком случае, лучше моего ученика Аслана не сыщешь.

- Тогда зови его сюда.

Байрам быстренько сбегал в цех и вернулся со своим учеником. Азизбеков пожал Аслану руку. Ему понравились живые и вдумчивые глаза паренька.

- Чей ты, братишка? - спросил Мешади с доброй улыбкой. - Кто твой отец?

- Я сын мастера Пирали.

- Знаю такого. Мастер хороший, но жаль, что он заодно с хозяевами.

Аслан вспыхнул. Он боялся, что Азизбеков теперь не станет ему доверять.

- Отец - одно, а я - другое. Козам один счет, овцам - другой.

- Конечно, сын обязан почитать отца, но гораздо лучше, когда каждый живет своим умом.

- Конечно, так лучше! У меня своя голова на плечах. Прислушиваясь к их разговору, Байрам внимательно следил за выражением лица Азизбекова и радовался, что тот доволен ответами Аслана. Казалось, будто не Аслан, а сам Байрам стоит перед взыскательным учителем и сдает экзамен. С каждым удачным ответом молодого парня Байрам глубже переводил дыхание и чувствовал внутреннее облегчение. Где-то в глубине его сознания зарождалась смутная догадка, которой он еще не находил названия. Но он чувствовал, что Мешадибек именно такой человек, на чью поддержку можно рассчитывать в трудную минуту. И он ждал доброго слова Мешадибека. Сейчас он очень нуждался в таком слове. Ему хотелось бы услышать, что он не одинок в своем споре с хозяином, что есть люди, готовые поддержать и защитить его. И чем больше нарастало в нем это желание, тем нетерпеливее относился он к беседе Азизбекова с Асланом. Но вдруг странный вопрос Азизбекова заставил его насторожиться.