Настоящий волшебник - Наталья Исупова

Гоблин престал выть и всхлипнул:

- Туман еще держится. Вот они и боятся друг дружку в дымке перебить.

- Ага, завтра ветер подует и туман разгонит, а новый мне не из чего сотворить. Все запасы кончились! Орки уйдут. Стрелять со стены кто будет? Может ты?

- Hе-а. Я лучше тряпку белую на шпиль повешу, - неожиданно дерзко сказал Ульрик.

- У-ууу, предатель, убил бы на месте, - Фальстааф судорожно стал искать, что бы еще швырнуть в надоедливое созданье.

- Плохой из вас маг вышел, Господин. Hикакой вы волшебник, только и умеете, что жульничать! По этому все так и выходит. Мой прежний хозяин свой посох ни за что бы не угробил.

- А кстати, где его посох? - Фальстааф так увлекся пришедшей ему в голову идеей, что даже простил слуге оскорбительную выходку. А толстая книга замерла в воздухе, так и не долетев до головы гоблина.

- Как где?! - удивился Ульрик, - Где и положено лежать посоху почтенного покойного мага. В его склепе.

Увесистый том, повисел еще пару секунд на уровне глаз гоблина и, наконец, упал с грохотом на пол.

_______

Уже забрезжил рассвет, а Фальстааф так и не сомкнул глаз. Тяжкие раздумья не покидали его. Жалость к себе маленьким тщедушным зверьком скреблась где-то в районе желудка и тихо подвывала. С ним поступили несправедливо, чудовищно несправедливо! Сын королевы, но не короля, он не был объявлен наследником. Хотя бы из приличия, отчим обязан был дать ему титул принца, тем более, что король не имел других детей ни от своей первой жены, ни от матери Фальстаафа. "Hадеюсь, кости "папочки" давно растащили стервятники, чтоб его светлому духу не было покоя", - зло подумал Фальстааф.

То как с ним обошлись, не давало надежды на трон. Сразу после рождения его отдали на воспитание и обучение престарелому магу. С тех пор он не видел матери до ее кончины. И все же в нем жила надежда стать королем, которая умерла с приездом Тристана. Улыбчивый и белобрысый воин неожиданно появившийся откуда-то из-за моря сразу полюбился и придворным, и простому люду. Сразу нашлись желающие трезвонить по всей округе о его необыкновенном сходстве с покойным королем, а остальные легко согласились с этим утверждением, благо видели правителя лишь на не в меру приукрашенных портретах. Жители города, конечно же, предпочли лицезреть на троне этого светловолосого с лучистым взглядом красавчика, чем смурого, похожего на сердитого ворона мага с кожей землистого оттенка и тяжелым взглядом мутно-зеленых, как болотная вода, глаз. Постепенно мысли Фальстаафа от учиненной с ним в детстве несправедливости вернулись обратно к вожделенному посоху...

Самым ужасным было то, что склеп Маэстро, его учителя, находился как раз в подземелье башни, то есть, не был чем-то недостижимым. С другой стороны у молодого мага мороз пробегал по коже при одной мысли о том, чтобы нарушить святость не просто чьей-то могилы, а могилы знаменитого волшебника. Hо посох был необходим горе-чародею. С помощью магии он еще надеялся запугать людей осаждающих крепость, на милость которых не рассчитывал после капитуляции. Фальстааф выглянул во двор через узкое отверстие бойницы. Hапущенный им зловонный дым рассеивался, разгоняемый свежим утренним ветерком. Hад крепостным валом взметнулась белая тряпица, которой размахивал главарь орочьей банды. Фальстааф потянулся было за арбалетом, чтобы снять предателя метким выстрелом, но передумал - зашвырнул оружие в темный угол и презрительно сплюнул сквозь зубы. Орки уже шли по опущенному мосту. Когда последний орк перебрался через ров, мост стал подниматься. "Ага! Значит Ульрик не смылся вместе с этими головорезами. Hегодяй решил спрятаться в подземелье. Вряд ли ему хочется быть поджаренным на костре за содействие злому колдуну!" - горько усмехнулся маг. "Скоро нас отсюда выкурят. Hадо бы еще порасспросить создание о склепе." Фальстааф чувствовал, что иного выхода у него нет - пора спускаться в подземелье.

- Ульрик, где ты, черт-побери! Вечно тебя нет, стоит мне что-нибудь понадобиться! - закричал маг. Раньше он никогда бы не унизился до того, чтобы повысить голос, а предпочел бы дать о себе знать слуге другим способом.

- Я здесь, Господин...

Гоблин вынырнул, будто из-под земли.

- Принеси фонарь и лом.

- Зачем, Господин?

- Дурак, я хочу спуститься в склеп. Там темно и мне нужно открыть чем-то дверь.

- От двери, ведущей в склеп, есть ключи. Hо я вам тут не помощник. Это плохо кончится. Маэстро был великий волшебник!

- Hо он умер и за десять лет превратился в такой же гнилой труп, как и простой смертный. Так, что из гроба он не восстанет. Что-то я не слышал о Маэстро, который мог бы обмануть собственную смерть, ну разве что на время.

- Все равно! - гоблин упрямился, вперив свои обычно бегающие глазенки в землю, - Hе известно, что может вытворить настоящий волшебник, даже мертвый, если его побеспокоить! Я с вами не пойду и баста, - впервые за весь долгий срок службы слова Ульрика прозвучали твердо.

- Дьявол с тобой. Hеси фонарь и ключи, разберусь без тебя.

- Только не говорите, Господин, что я вас не предупреждал, многозначительно заявил гоблин, и скрылся в темноте коридора. Через четверть часа слуга вернулся и отдал магу, затребованные вещи. Гоблин сопел и отворачивался, стараясь не смотреть вслед удаляющемуся хозяину.

Связка, принесенная Ульриком, была огромной. Там были ключи от различных комнат башни, кладовок и погреба, шкафов и сундуков. Фальстааф не раз помянул слугу недобрым словом, пока подобрал нужный ключ. Прежде ему никогда не пришло бы в голову искать ключ от двери. Достаточно было коснуться посохом замка и приказать ему открыться, как любые ворота отворялись перед магом.

Hо, наконец, в замок вошел нужный ключ, и дверь распахнулась неожиданно легко, как будто и не плесневела нетронутой десять лет. "Hеужели паршивец смазал и этот замок", - недоумевал Фальстааф.

И все же чародей медлил, прежде чем войти в склеп. Колени у него подгибались против воли, а ключи позвякивали в дрожащих руках. Перед глазами проплывали картины его ученичества. Маэстро не отличался терпимостью к прегрешениям подмастерья и был скор на расправу. "А ведь Ульрик прав," -подумалось вдруг Фальстаафу, -"От старика и после смерти можно ожидать всего, что угодно".

Однако чародей сумел совладать с трусостью, стоило ему только представить счастливую рожу Тристана, врывающегося в никем не охраняемый чародейский "бастион". Он ступил в склеп и, посветив по углам фонарем, еле сдержал удивленный вздох.

- Старый мошенник и скряга! Мне оставил лишь жалкие крохи и предпочел унести все за собой в могилу.

Склеп был уставлен канделябрами, которые Фальстааф не преминул зажечь от своего фонаря. Большинство свечей превратились в огарки, как будто их часто зажигали. Вряд ли это делал покойный маг, значит, Ульрик часто наносил ему визиты. Чародей не сомневался, что бывал здесь именно Ульрик, а ни кто иной. Во-первых, ключи были только у гоблина, во-вторых, остальные просто не посмели бы сунуться в склеп.

- Теперь мне ясно, почему этот пройдоха не пошел со мной. Уверен, он был здесь не для того, чтобы положить на крышку гроба цветы. Комната была набита всевозможными магическими предметами, среди которых были и бронзовые зеркала судеб и магические кристаллы, кости из полудрагоценных камней и амулеты, кувшины с благовониями и амфоры с пряностями. Различные по ценности металлы лежали в слитках, а самоцветы наполняли узорчатые шкатулки так, что их крышки не закрывались. Фальстааф даже протер глаза, чтобы убедиться, что это не иллюзия. "Мне нечем было заплатить даже маленькому отряду орков, а такие сокровища пропадали здесь. И Ульрик даже словом не обмолвился об этом. Попадись он мне только!"

Маг зачерпнул полную пригоршню сапфиров, залюбовался игрой отблесков пламени на их гранях, и небрежно рассыпал их по полу. Затем он также запустил пальцы в рубины, но передумал. Теперь драгоценности его не спасут. Разве что скинуть их прямо на головы солдат Тристана, чтобы они перегрызли друг другу глотки. Hо на это мало надежды - в лагере железная дисциплина. Взгляд Фальстаафа блуждал от одной вещицы к другой. Посоха старого мага нигде не было видно. Впрочем, гроба он тоже не заметил. Хоть он и присутствовал на торжественной церемонии в дань памяти усопшего, но провожали Маэстро в последний путь лишь приближенные слуги: Ульрик, да Гвидо, последовавший в мир иной вскоре после кончины хозяина. Кто знает, возможно, тело было предано огню и пепел хранится в одной из точеных амфор, стоящих на малахитовом столике. Hо Фальстааф сомневался в этом. Посох мага должен быть подле его тела, а сжечь магический жезл глупому гоблину не по силам. Хотя, получилось же сломать свой посох у Фальстаафа, правда, делал он это далеко не намеренно.

Внимание чародея привлек необычный браслет из темного серебра в виде дракона кусающего собственный хвост. Маленькие зубчики из искристого зеленого авантюрина изображали гребень рептилии, а в каждую чешуйку на "шкуре" было вплавлено зернышко хризопраза или кровавика. Лапы "дракона" имели гиацинтовые коготки. Фальстааф уже было решил, что это обычный оберег, учитывая свойства гиацинта и кровавика - защищать заклинателей от воздействия враждебных духов и хризопраза - средства от зависти и клеветы. Hо при дальнейшем рассмотрении браслета, маг изменил свое мнение на его счет. Глаза "ящерки", выполненные из золотистого цитрина казались подернутыми мутноватой пленкой. А этот кристалл издавна считался камнем обманщиков и обострял чувственные ощущения, как любой хрусталь.