Всегда в строю (Записки израильского офицера) - Иерухам Кохен

И. Кохен является также автором книг: «Как Палмах шагал по Сирии», «План Аллона».

Элиэзер Шошани, киббуц Ифат.

Глава первая

«АРАБСКИЙ БУНТ»

Шел 1934–1935 год. Арабские террористы готовились к «священной войне» против евреев и создавали банды[1] из уголовных преступников, во главе которых нередко стояли религиозные мусульманские руководители — наиболее известным среди них был шейх Изз ад-дин Ал-Касим. Однако постепенно арабская верхушка стала понимать, что времена изменились. Тогда в рамках политических партий арабы приступили к созданию военизированных националистических организаций из фанатически настроенной молодежи, как например, «Наджада» и «Футувва». В 1936–1939 годах они изменили тактику, на смену массовым погромам пришел, как они сами выражались, «арабский бунт».

Когда 19 апреля 1936 года в Тель-Авиве разнеслась весть о еврейском погроме в Яффе, я, как и многие другие, помчался к южной части улицы Ха-Кармел, где проходила граница между Яффой и Тель-Авивом. Там уже толпились евреи, устремив взгляды на другую часть улицы, обычно пустынную и затихшую. Я остановился. Через несколько минут ко мне подошел человек и в растерянности попросил пойти вместе с ним в Яффу — он хотел посмотреть, что происходит с его имуществом. Не задумываясь, я быстро пересек вместе с ним узкую полосу топкого песка и мы стали продвигаться вперед по улочкам квартала Маншие. К счастью, я обернулся назад: мы были не одни — за нами по пятам шли арабы. Мой спутник предложил вернуться, но я понял по глазам наших преследователей, что этого нельзя делать. Мы ускорили шаг и к великому их удивлению свернули в первую же улицу, ведшую к Тель-Авиву.

Этот маневр спас нам жизнь. Мы бросились бежать к району Бреннер. Расстояние между нами и следовавшими за нами арабами все увеличивалось. В конце концов они удовлетворились швырянием камней в нашу сторону.

Многим из тех, кто жил в районе Бреннер, пришлось покинуть свои дома, легко воспламеняемые и пробиваемые пулями, и перебраться в Тель-Авив. Беженцы селились кто у родственников, кто в общественных зданиях.

Поняв, что прямое нападение на еврейские поселения наталкивается на стойкий отпор сил Хаганы, арабы изменили тактику «арабского бунта». Они стремились парализовать транспортные артерии и прибегали к методам террора убийству из засады, подкладыванию взрывчатки и тому подобному.

Наряду с этим арабы вели борьбу с английскими властями в Палестине. Их банды действовали как полувоенные организации под командованием офицеров армий арабских стран и непосредственно подчинялись Высшему арабскому совету и его председателю — иерусалимскому муфтию Хадж Амину ал-Хусейни. Арабские поселения служили тылом бандам, выходившим для осуществления диверсий на магистралях и в еврейских поселениях. У командиров Хаганы вырабатывалась тенденция не позволять врагу определять сроки и место нападения, а опережать его и наносить удары по базам внутри арабских территорий. Отцом этого метода был Ицхак Садэ. Эту тактику впервые применили в районе Иерусалима, но вскоре ее заимствовали повсюду.

Если в Тель-Авиве довольно редко приходилось прибегать к операциям по обеспечению безопасности, то в Галилее явно не хватало людей и многие из нашего подразделения Хаганы просили направить их туда.

Итак, в начале 1938 года я вместе с товарищами принес в Афуле присягу королю Великобритании в качестве нотера[2] полицейского участка. Нас перевели в Кфар-Тавор. Наше подразделение состояло из четырнадцати евреев, десяти англичан и семи арабов. Это был треугольник, стороны которого не смыкались. Подразделение патрулировало район. Днем — арабы и частично англичане; ночью выходили мы — еврейские нотрим вместе с английскими полицейскими, устраивали засады и производили пеший патруль. Район, который находился под нашим контролем, простирался от Кфар-Кана и Турана на севере и до Эйн-Дор и подножия Гиват ха-Море на юге. Нам не раз приходилось быть свидетелями того, как на нефтепроводе, по которому текло «черное золото» из Ирака в Хайфу, на участке Эйн-Дор — Каукаб ал-Хауа, вдруг загорался огонь. Однако никто из нас не осмеливался и помыслить о том, чтобы патрулировать или выйти на операцию к месту пожара. Район нефтепровода целиком и полностью находился под контролем арабских банд. Они снова и снова взрывали нефтепровод по мере того, как удавалось его отремонтировать.

Положение резко изменилось с появлением в Кфар-Таворе английского капитана Чарльза Орда Вингейта. Нас ошеломила и испугала речь, которую он произнес перед нами. В кратком инструктаже он сказал, что мы отправимся на машине к Тверии, доедем до Бет-Иосефа в Иорданской долине, затем пешком в гору дойдем до деревни Каукаб ал-Хауа. Там, — сказал Вингейт, — в 21 час 30 минут шайка арабов попытается взорвать нефтепровод. Вингейт предупредил, что в нашей операции примут участие только евреи и английские солдаты, так как тут нельзя доверять арабам.

Мы добрались до Бет-Иосефа. Это поселение было одним из тех, которые вошли в историю под названием «хома у-мигдал».[3] Мы были удивлены поведением и речью Вингейта. Мы не привыкли к такой откровенности со стороны английского офицера. Еще больше нас поразили рассказы поселенцев Бет-Иосефа об этом необычном человеке. Они уже знали его. Он появился там за неделю до нас, оставил во дворе свою машину и вооруженный до зубов отправился один по горам в Каукаб ал-Хауа. Через два дня он возвратился в поселение. Его вид свидетельствовал о том, что все это время он провел в горах.

Вингейт, сказав нам, что мы должны добраться до места назначения к моменту взрыва там, тут же пустился в путь, в гору. Мы за ним. Не прошло и часа, как стало ясно, что только Вингейт способен на такой подъем. Я напряг все силы, чтобы догнать его и сказать, что один из наших отстал и может заблудиться. Вингейт ничего не хотел слышать и продолжал нас торопить. Английские полицейские, меньше нас подготовленные к таким переходам, проклинали армейского офицера и хотели вернуться назад.

В час, когда должен был произойти взрыв, Вингейт остановил подразделение, показал вдаль и сказал: «Вот досада, опоздали, сейчас они подорвут нефтепровод и начнет гореть нефть». Мы были измучены и в глубине души, пожалуй, даже радовались, что опоздали, думали, теперь кончится этот бешеный бег. Прошло несколько минут. Вингейт произнес в сердцах: «Вон, вон там!» В темноте вдали мы различали вспышки огня и звуки выстрелов. Затем огонь пополз и вырос в высокое пламя.

Нелегко потушить пожар, который виден одновременно и в Иордании, и в Хайфе. Для этого нужно перекрыть подачу нефти, прекратив работу насосов на станции нефтепровода в Заиорданье. Пламя разрасталось.