Завтра война! Вооруженные силы и военная реформа в России - Коллектив авторов

Александр Проханов

Преображение армии – преображение России

Совсем недавно мы, трое представителей Изборского клуба: Максим Шевченко, Михаил Леонтьев и Александр Проханов, – осуществили десант в Дамаск, окружённый пылающими городами и сёлами. В ночи сквозь сон мы слышали заунывные, похожие на песнопения возгласы муэдзинов, орудийные раскаты, рёв установок залпового огня, а иногда грохот в центре города, где боевики-смертники взрывали мечети.

Мы приехали в Дамаск в разгар войны, потому что хотели не просто понять катастрофическую реальность, но почувствовать её дыхание на себе, заглянуть в чёрную воронку, которая разверзлась в центре Сирии и готова затянуть в себя не только Ближний Восток, но и весь прочий мир.

Нынешняя сирийская война, как бы ни казалось это странным, детонирует в самый центр российской жизни. Так в 1936 году испанская война была предтечей Второй мировой и Великой Отечественной, так в 1937 году осаждённый Мадрид напоминал сегодняшний осаждённый Дамаск.

Мы знали Сирию в её прежние золотые времена, любовались красотой её городов, её благополучием и покоем, полюбив эту чудесную страну, эту святую землю, где Савл превратился в Павла. Мы не могли не приехать сюда теперь, в час, когда война изгрызает Сирию, оставляя от неё обугленный скелет.

Что мы увидели в Сирии? Бои в стотысячном пригороде Дамаска Дарайя, по которому мы неслись в боевой машине пехоты среди минных разрывов и щёлканья снайперов. И город, когда-то цветущий и восхитительный, смотрел на нас дырами обугленных окон в иссечённых взрывами фасадах. Мы не нашли в нём ни одного уцелевшего жилья, ни одного живого обитателя, но только угли, разбитые зеркала, вспоротые одеяла, раздавленные гусеницами мотоциклы и велосипеды. И оставленные боевиками настенные граффити: «Башар Асад, ты умрёшь. Сначала Сирия, потом – Россия». У одной из таких разрисованных стен я поменялся нательным крестом с православным солдатом. И теперь ношу его нательный крест, молюсь, чтобы моего брата во Христе пощадили пули и мины.

Мы встречались под уханье канонады с президентом Башаром Асадом в его дамасской резиденции. И он был удивительно спокоен, иногда задумчив, поражал своим рафинированным интеллектом, умением создавать с помощью скупых формулировок картину сверхсложной военно-политической драмы, в которую вовлечена его родина. Мне было важно увидеть в нём человека неколебимой воли, сделавшим свой выбор раз и навсегда, готовым бескомпромиссно сражаться за Сирию. Эту волю он транслирует в пехотинцев, штурмующих в Дарайе дом за домом, в генералов, составляющих планы больших и малых баталий, в сирийский народ, который стоит рядом со своим президентом.

Мы были у верховного муфтия Сирии, который рассказал нам о драме религиозного раскола, поразившего Сирию, в которой до недавнего времени сунниты и шииты, алавиты и марониты, православные и друзы жили единой семьёй. А теперь секира расчленила сирийское общество на множество враждующих фрагментов.

Мы были у православного митрополита и молились вместе с ним перед иконой, подаренной русским патриархом Кириллом. Молились сначала за Сирию, чтобы она выстояла перед сатанинскими силами. А потом за Россию, чтобы её не коснулись подобные беды.

Мы были исполнены светлого духа, который исходил от муллы и православного монаха. И в тот же вечер страшным взрывом был убит один из влиятельных муфтиев, проповедник и богослов. И этим взрывом в центре мечети ещё глубже был вбит железный костыль в сердце Сирии.

Война, которая происходит в Сирии, – это война особого типа, имеющая свой алгоритм, свой стратегический план, своё хорошо прописанное либретто и своего капельмейстера.

Тлеющие в Сирии противоречия между властью и суннитским большинством, между режимом Башара Асада и «Братьями-мусульманами», – эти противоречия два года назад породили сначала бурю протестных публикаций в интернете, призывавших суннитов выйти на улицы. Мирные демонстрации, которые проходили в Хомсе и Хаме по технологиям флэшмоба, собрали тысячи протестующих. Период мирных демонстраций длился недолго и закончился применением оружия, когда внедрённые в толпы демонстрантов боевики стреляли в полицию.

Демонстрации, обмен огневыми ударами, трупы, стенающие матери, похороны – всё это снимали десятки телевизионных каналов. Среди которых могучая, лукавая, работающая на деньги Катара «Аль-Джазира» возглавила информационную войну против Дамаска.

Призыв помочь «Братьям-мусульманам» был услышан во всём исламском мире. И сюда, в Сирию, через границы Ирака, Ливана, Иордании, Турции двинулись отряды боевиков. Обстрелянные, ловкие, закалённые в ливийской пустыне, в горящем Триполи, в иракских городах, в террористических операциях Йемена и Афганистана, эти потоки направлялись точной рукой. Субсидировались деньгами Катара и Саудовской Аравии, наводняли Сирию, сливаясь с местными повстанцами.

Тридцать стран из разных уголков исламского мира присылали сюда своих стрелков, обученных и вооружённых, с идеологией исламской мировой революции, готовых умирать за идею. Они явились в окрестности Дамаска, чтобы отсюда, с поля боя, улететь прямо в рай. Каждый труп, каждая смерть, каждый выстрел тиражировались могучей информационной машиной, которая создавала из президента Башара и государства Сирия образ чудовища, образ абсолютного зла. Вместе с боевиками через границу текло оружие. Сначала стрелковое, противотанковое, а потом тяжёлое – артиллерия и танки. Сегодня армия повстанцев обеспечена самым сов ременным натовским оружием. Быть может, недалёк тот час, когда у неё появятся боевые вертолёты.

Хорошо оснащённая, мобильная, вначале партизанская, а теперь почти регулярная армия являет собой подвижную сетевую структуру из больших и малых отрядов. Они по указам стратегического штаба перемещаются по сирийской территории, обретают характер партизанского спецназа, мусульманской армии быстрого реагирования, которая управляется из западных интеллектуальных и военных центров.

Политологи и военные аналитики, с которыми нам довелось встречаться в Дамаске, уверены, что война за Сирию – это война за Россию. Сирия – последний оплот, последний рубеж, сломав который, это мобильное воинство, оснащённое оружием Запада, с могучим информационным сопровождением, выполняя американскую стратегию трансформации исламского мира, кинется на Россию, на русский Северный Кавказ, направит свою испепеляющую силу в Татарстан и Башкирию.

В случае необходимости эта армия может быть переброшена и в Среднюю Азию, где перед её кумулятивным ударом будут бессильны вялые режимы Ташкента и Астаны, Бишкека и Душанбе.

Все мы слышали либеральных пацифистов, этих проповедников Болотной площади, куртуазных шоуменов, исповедников гедонизма и потребления? «Зачем, – говорят они, – тратить деньги на оборону, вооружать Россию? Культивировать в русском народе оборонное сознание? Разве кто-нибудь угрожает России? Разве у неё есть враги? И вся эта истерика с возрождением оборонно-промышленного комплекса, с модернизацией оборонных заводов есть паранойя государственников, милитаристский угар патриотов». Так говорят пацифисты – агентура врага, «пятая колонна», действующая в тылу у государства.

Взял бы я с собой пацифиста на сирийский фронт. Запихнул в десантное отделение боевой машины пехоты. Погнал бы эту машину сквозь дымные руины пригорода Дамаска, сквозь хлюпанье пуль, ударяющих по броне. Пусть саданёт по соседству жаркий удар гранатомёта. Пусть пацифист увидит трупы иорданцев, ливийцев, иракцев, явившихся воевать под Дамаск. Их лица, обгоревшие до костей, с останками тлеющих резиновых покрышек: боевики, отступая, сжигают тела погибших, чтобы их не опознала сирийская разведка.

Я бы хотел посмотреть на пацифистов, если те попадут в руки остервенелых и бесстрашных воинов, для которых либеральные ценности хороши лишь тогда, когда у этих ценностей выколоты глаза и обрезаны языки, выпущены кишки, и сине-зелёные мухи облепили труп незадачливого пацифиста…

События в Сирии – наглядное подтверждение словам Путина о том, что мы находимся накануне геополитической катастрофы и, может быть, крупной войны, которая приближается к нашим рубежам, к нашим границам. Ответ государства российского на эту реальную кромешную угрозу – форсированное воссоздание оборонно-промышленного комплекса, изготовление новых видов современного вооружения, оснащение армии, способной побеждать в условиях новой, не имеющей аналогов войны. Создание идеологии государства российского, исключающего мерзкий пацифизм. Для этого страна выделяет баснословные деньги – триллионы рублей.

Они пойдут на строительство новых заводов, закупку современных станков, взращивание нового рабочего класса, воспитание нового «инженерного корпуса», возрождение научных школ. Подобные преобразования захватывают все общество, все территории, по сути, все население. Возникает долгожданное «общее дело», в котором люди вновь соединяются в дееспособный, творящий свою историю народ.