Море и небо лейтенанта русского флота - Александр Витальевич Лоза

дело незабвенным в истории русской авиации останутся имена ее первых мучеников». Эти слова относятся ко всем погибшим русским авиаторам.

В годы Первой мировой войны в Севастополе именно Михайловское кладбище выполняло функцию воинского некрополя. Именно на нем проводились братские и индивидуальные захоронения погибших в той войне моряков с эсминца «Лейтенант Пущин», линкора «Императрица Мария» и погибших авиаторов, на могилах которых устанавливались пропеллеры с аэропланов.

В небе Севастополя в январе 1915 года погиб морской летчик мичман Б.Д. Светухин, разбившийся в авиакатастрофе на поплавковом аэроплане «Кертисс-Д» в районе Севастопольской бухты. В июле того же года в авиакатастрофе погиб охотник (доброволец. – А.Л.) офицерской школы авиации М.И. Тимощенко. В феврале 1916 года при падении аэроплана погиб рядовой из охотников Севастопольской офицерской школы авиации И.А. Серебренников, в апреле – во время тренировочного полета на гидроаэроплане «М-5» погибли мичман Н.Я. Цывинский и его механик унтер-офицер С.А. Починок, а в июне – разбился при падении аэроплана подпоручик Г.А. Демешкан. В 1917 году в сентябре погиб летчик Севастопольской авиационной школы капитан И.Г. Поляков. И это только установленные фамилии… Погибшие пилоты торжественно с воинскими почестями предавались земле. Вечная им память!

Однако никакие потери не могли сдержать порыв молодых летчиков, стремящихся овладеть воздушной стихией!

До Второй мировой войны в Михайловском некрополе имелось около 20 могил летчиков, на которых были установлены своеобразные надгробия – деревянные с медной окантовкой пропеллеры самолетов. Последний из них, видимо тот, который я видел в 60-е годы, сейчас хранится в фондах Музея Обороны Севастополя. К сожалению, сегодня нет возможности положить цветы к могилам моряков и морских летчиков, погибших во имя Отечества, потому что нет уже этих могил, как нет и самого Михайловского кладбища. Оно исчезло. На его месте построены жилые дома!

Но в истории ничего не исчезает бесследно. Работая в архивах, я шаг за шагом, год за годом поднимал из небытия события столетней давности, происходившие в небе Севастополя, в небе над Черным морем в годы Первой мировой войны.

Этой книгой я хочу донести до читателей не так исторические события и факты – они достаточно известны, – как через них помочь представить и почувствовать дух того времени, будничную, боевую работу и бытовую, повседневную сторону службы и жизни офицеров-авиаторов – самого романтического рода войск Российской империи, проследить, как те или иные события влияли на офицерские судьбы.

Скажу откровенно, некоторые главы мне пришлось переписывать по нескольку раз, поскольку найденные в архивах сведения и документы заставляли по-новому взглянуть на хитросплетения событий и судьбу моего героя.

Морские летописи, морские хроники требуют строгого следования логике и хронологической последовательности исторических событий. Определенный вымысел при этом допускается, но он должен реализовываться на основе исторических фактов и документов. В книге за каждой фамилией и изложенным событием стоят архивные документы (послужные списки, приказы по флоту, телеграммы и телефонограммы, вахтенные журналы и журналы боевых вылетов, справки, воспоминания очевидцев и участников событий). Создание этой книги было бы невозможно без помощи сотрудников Российского Государственного архива ВМФ, Государственного военного архива, Центральной военно-морской библиотеки, Севастопольской библиотеки им. адмирала Лазарева.

Особая моя благодарность А. Ульшину за неоценимую помощь в поиске архивных документов о первых годах становления морской авиации России.

На обложке книги представлена репродукция живописного полотна, изображающего российский гидроаэроплан конструкции Григоровича типа «М-9» времен Первой мировой войны авиационного художника Майкла О’Нила.

Все фамилии, приведенные в книге, подлинные. Конечно, переживания, мысли, действия, приведшие к тому или иному поступку героев, в тот или иной момент их жизни, следует принимать с поправкой «предположим», но результат их действий зафиксирован самой историей в документах, и все приводимые в книге исторические факты имели место. В книге даты событий периода до 1918 года приводятся по юлианскому (старому) стилю.

Глава 1. Севастополь. 1914 год

Приморский бульвар в цвету! Весна! Нарядно одетые барышни и горожане фланируют по набережной, радуясь прекрасной погоде и теплому весеннему солнцу, любуясь зелено-голубой волной, с шипением набегающей на гранитный постамент стройной колонны памятника затопленным кораблям. Запахи цветов на бульваре кружат головы и мысли…

Молодой мичман Сергей Ярыгин, нырнув под свод мостика с драконами на Примбуле – Приморском бульваре, и, выйдя из его тени, неожиданно для себя встретился взглядом с милой незнакомкой, серые глаза которой задорно смотрели на него из-под шляпки… Случайная встреча… Мимолетный взгляд… Как много иногда значат они в жизни человека… Мичман смутился, что было ему несвойственно, и не останавливаясь прошел мимо девушки. Он торопился по делам, да и знакомство на улице не было у него в привычке, но этот взгляд, это лицо врезались ему в память.

Севастополь 1914 года… Еще мирный… Повседневная жизнь в предвоенном Севастополе соединяла в себе жизнь морской крепости – твердыни Черноморского флота, южного оплота Российской империи, торгового порта и курортного города, сделав его единственным, неповторимым и несравнимым ни с какими другими. Население Севастополя составляло чуть более девяноста тысяч человек, из них – двадцать тысяч военнослужащие, поэтому на улицах преобладали форменные офицерские кителя и матросские блузы с синими воротниками. Влияние флота на жизнь города было настолько велико, что вместо привычного выражения «что бог даст», жители – и моряки и обыватели – частенько говорили: «что флот даст». И это была не игра слов и не святотатство, ибо Севастополь вырос благодаря флоту, благодаря присутствию на его рейдах кораблей под Андреевским флагом.

Столица Черноморского флота жила своей непохожей на другие города империи жизнью, и серые махины боевых кораблей, стоящих на рейде, постоянно напоминали об этом. В районе бухты Казачьей на тридцатиметровой возвышенности мыса Херсонес продолжалось строительство новой казематированной батареи, сооружения которой стали мощным щитом Севастополя. Над землей были только башни крупнокалиберных орудий, а гарнизон базировался полностью под землей. Батареи были электрифицированы. На флоте происходили испытания станций военной радиосвязи. До сих пор место, где испытывалась радиосвязь, носит название Радиогорка. Появились тридцать береговых радиостанций, из которых пять радиостанций были подвижными, установленными на автомобилях, образовавшими первый крепостной военный телеграф. В городе появились первые телефонные станции.

В 1913 году в Севастополь из Парижа был возвращен «плененный» французами во время Крымской войны в 1854–1855 годов гигантский колокол Херсонесского монастыря.

В городе насчитывалось более тридцати фабрик и несколько заводов. Наиболее крупными были: «Лазаревское адмиралтейство», строившее и ремонтировавшее боевые корабли, «Севастопольский трамвай», механический завод и кирпично-черепичный. Кроме того, имелось мыловаренное производство, макаронная и колбасная фабрики, мукомольная мельница. Из шестидесяти шести городских учебных заведений выделялись Константиновское реальное училище и мужская