Конец света - Галина Голицына

Так трудовая героиня в одночасье лишилась тихой гавани, где могла прятаться от реальной жизни с восьми утра до десяти вечера. Ошарашенная и притихшая, она вернулась домой в середине дня с потрясающей новостью. Обрадованная Стелла вручила ей младенцев, и незаменимый работник и ярая общественница тут же, как по щучьему велению, превратилась в любящую бабушку, милую и домашнюю женщину. Она сама назначила себя главной опекуншей девочек. Сначала, подозреваю, она делала это назло несправедливому начальнику и всему белому свету, а потом просто втянулась. И даже разгадала секрет, как утихомирить этих крикушек. Она укладывалась посреди своей широкой кровати, брала одну внучку под правое крылышко, вторую – под левое, и девочки, уткнувшись своими носиками-кнопочками в большую и тёплую бабушку, мирно сопели два-три, а то и четыре часа подряд, чего раньше с ними никогда не случалось. А бабушка в это время млела и балдела, таяла и растекалась сладким сиропом.

Быстро придя в себя в тишине и покое, мой эрудированный брат тут же вспомнил, что малыши должны слышать стук сердца, чувствовать тепло и дыхание взрослого, тогда их охватывает чувство покоя и защищённости. А родители клали их то в манеж, то в коляску, но никому из них не пришло в голову обкладываться детьми, как грелками.

С тех пор многодетная бабушка каждому свежему человеку рассказывает со светлой печалью сказку о том, что она исключительно ради внучек бросила блестящую карьеру (в занюханной конторе уже почти не работающего завода), а Стелла с Витей тихо счастливы, ведь наёмной няне пришлось бы платить немалые деньги (близнецы – это вам не шуточки), и это была бы чужая женщина, а так всё-таки родная бабушка.

Маме моей в этом году исполнилось пятьдесят пять лет, и она с чувством глубокого удовлетворения вышла на пенсию. Деньги это, сами понимаете, символические, и без финансовых вливаний моего братца жить было бы тяжело. Папе всего пятьдесят четыре, а для мужчины это, конечно, не возраст, о пенсии мечтать ещё рано, а работы вокруг не стало никакой. С прежнего места его уволили за слишком весёлый нрав и полную беспечность, все вновь образовавшиеся вакансии типа рабочего на бензозаправке, сторожа на автостоянке папа просто прошляпил, их заняли другие люди, и наш безалаберный и добрый папа-растяпа тоже повис на крепкой Витиной шее.

Что же касается меня… Я в семье считаюсь неудалой. Безалаберная, как папа, суеверная и непробивная, как мама, и ленивая, как все ленивцы южноамериканских тропиков, вместе взятые, – это уже от себя лично. Витя всю жизнь со мной нянчится, опекает, наставляет, помогает, но всё без толку. Не в коня корм.

Вы, наверное, думаете, что брат лет на десять старше меня? Многие так думают. Держитесь крепче, а то упадёте. Мы с ним – двойняшки. Да-да, тоже близнецы. Причём в двойне я старшая. Ирония судьбы, не иначе. Или просто мама родила меня намного раньше срока. На несколько лет раньше положенного.

Если перечислить все заслуги и деяния Виктора, создастся впечатление, что речь идёт о мужчине средних лет (лет сорока) из тех, кого называют «справный мужик». Себя же я ощущаю несовершеннолетней дебютанткой на празднике жизни. А на самом деле нам по двадцать восемь. Стелле только двадцать пять, но она относится ко мне с материнской нежностью и жалостью, всё прощает и опекает, как слабоумную младшую сестрёнку. А может, таким образом благодарит за неоценимую помощь в воспитании детей в первые недели их жизни. Я очень её за это люблю. Вообще я страшно люблю, когда со мной возятся, жалеют, опекают, балуют.

Мама обо мне сокрушается:

– Я понимаю, что в семье обычно не без… такого. Но чтобы настолько…

А папа ободряюще хлопает по плечу:

– Мы с тобой одной крови – ты и я. А без нас, чудаков, мир был бы серым.

В старших классах наши девчонки все поголовно стали увлекаться хиромантией, астрологией, картами Таро, чёрной магией и прочей ерундой. Я тоже честно пыталась увлечься, но дальше разгадывания имён дело не пошло. Ну, про то, что «Виктор» значит «победитель», мы проходили ещё в детском саду. И Витя удивительно соответствовал своему имени. Он всегда был победителем – в спорах, в спортивных соревнованиях, в школьных олимпиадах по всем предметам сразу. Я – Нина, и думала, что у моего имени – грузинские корни. И тут вдруг я узнаю, что «Нина» (точнее, «нинья») то ли по-испански, то ли по-итальянски означает «малышка, дитя». Ах, вот в чём дело, – думаю. Мы же имена себе не выбираем. Выходит, нам вместе с именами навязывают в закодированном виде характер, судьбу. Словом, как вы лодку назовёте, так она и поплывёт. А раз так, решила я, то нечего и дёргаться. В общем, склеила я ласты и плыву себе по течению.

Сейчас работаю в одной маленькой газетке. Громко именуюсь «корреспондентом», но освоила все редакционные профессии, поскольку нас в редакции всего трое, и все мы – универсалы. Корреспондентство моё заключается в основном в изучении более солидных, чем мы, изданий на предмет поиска и воровства интересных публикаций и всяких там рецептов-кроссвордов. Иногда, правда, приходится и самой фотоаппаратом пощёлкать, иногда – придумать текстовки к чужим снимкам. Иной раз и настоящее интервью возьмёшь. А то, сидя за столом, сочинишь очень достоверный «социологический опрос на улицах города». Ну, в день сдачи номера могу вычитать корректуру. Вот и все наши нехитрые радости. Правда, газетка почему-то держится на плаву (подозреваю, что только из-за телепрограммы), а мы имеем свои небольшие зарплатки и краснокожие удостоверения, на которых золотом вытиснено гордое слово «ПРЕССА».

Когда речь заходит о моей работе, Витя брезгливо морщится:

– Как ты всерьёз можешь заниматься этой бесперспективной ерундой?

А Стелла только сочувственно качает головой и печально смотрит на меня своими загадочными бирюзово-зелёными глазами. На фоне жгуче-чёрных волос глаза кажутся особенно яркими, они излучают прохладно-спокойный звёздный свет, и я, глядя в эти потрясающие глаза, каждый раз вспоминаю, что «Стелла» значит «звезда».

Убогая зарплатка меня вполне устраивает. О наличии продуктов в холодильнике заботятся родители (на Витины деньги), за модой я не гонюсь и скромно довольствуюсь грудой фирменных вещей, которые мне ежегодно привозят из своих поездок брат с женой. Зарплатки моей вполне хватает на метро и мороженое, и я всем довольна. Единственное, что грызёт душу, – скука. Я обожаю лениться, но скучать не люблю.

Моя боевая подруга Женька, которая с юных лет хранит верность всей оккультной галиматье, вдруг с таинственным видом сказала мне, что затмение солнца – это развлекуха для плебеев, а вот она гадала на меня, и вышло, что именно в эти дни в моей жизни произойдёт персональный катаклизм, который круто изменит всю мою жизнь. Посовещавшись, мы решили, что наконец-то появится мой суженый-ряженый. А что ж ещё можно было предположить? Приглашение работать в команде Президента, избрание королевой красоты, карьера телеведущей, миллионный выигрыш в национальной лотерее – ничего такого мне не светило. А какие ещё события можно считать судьбоносными? Перебрав все возможные варианты, мы с Женькой остановили свой выбор на встрече с мужчиной всей моей жизни.

И я, стряхнув с себя обычную лень, развила бурную деятельность по подготовке к знаменательному дню. Во-первых, я решила, что встреча наша должна быть очень романтичной, а ничего романтичнее пляжа я не придумала. Во-вторых, у меня потрясающе красивые купальники, целых три, и почему бы их не продемонстрировать всему миру вообще и Мужчине всей моей жизни – в частности? А поскольку и погода в Крыму была подходящая, и затмение там обещали красивое, то с местом судьбоносной встречи я определилась.

Но поскольку к самостоятельной жизни я не приучена, пришлось сколачивать себе свиту. Ну, мама-папа – это понятно. Всё равно сидят дома и ничем не заняты, пускай тоже проветрятся. Но мама с папой приспособлены к жизни не лучше меня. Всегдашняя наша опора – Витя. С ним же, как в советском анекдоте, «будут ещё четверо». И всех их предстояло уговорить, каждому персонально обосновать спонтанную поездку. Затея казалась невыполнимой, но неожиданно все согласились. Отказалась только мама Стеллы, ей жалко было бросать свои дачные огурчики-помидорчики. Остальные без особого желания, но всё же ехали. Я не верила своей удаче, боялась, что в последний момент что-то произойдёт. И произошло. Я сломала палец. Опять получился театр абсурда. В Крым рвалась только я. Остальные ехать не хотели. И вот они всё же уехали, а я осталась. Собственно, из таких парадоксов жизнь часто и складывается, но как же быть с судьбоносной встречей?

Женька, приехавшая утешать и опекать меня, со знанием дела объяснила:

– Судьбу, говорят, и конём не объедешь. Значит, его, твоего героя, в Крыму нет, и небо уберегло тебя от зряшной поездки. А встретишь ты его здесь, в Киеве.

– Где это «здесь»? – скривилась я. – Что ли, по дискотекам я буду бегать со своим гипсом? Да мне вообще из квартиры выходить не велено. А в квартире его нет, сама посмотри: ни под кроватью, ни в шкафу, – нигде!