Обреченный на смерть - Джейн Клиланд

— Расскажите о нем, — попросил Альварес, прислонившись к бетонной стене.

Я помолчала, соображая, с чего начать.

— Он был похож на Санта-Клауса, как его обычно представляют: такие же борода, живот и жизнерадостность, только он был небольшого роста и слегка усохший.

— Как вы познакомились?

— Он хотел продать часть своей мебели и кое-какие изящные вещицы.

— Ни с того ни с сего?

— Не совсем. Понимаете, его жена умерла около трех месяцев назад. А дом, в котором они жили, огромный. Впрочем, вам это известно. Так вот, мне показалось, он хотел переехать в дом поменьше.

— Ладно, а где вы были этим утром? — с мягкой настойчивостью повторил Альварес.

— Это когда… когда его убили?

— Медэксперты пока устанавливают время смерти.

Я кивнула.

— Я просто не могу поверить… Мистера Гранта убили… Простите… Хорошо… Дайте подумать… — Я вздохнула. — Сюда, — я обвела рукой склад, — я приехала около восьми утра и провозилась здесь примерно до одиннадцати десяти — одиннадцати пятнадцати. Потом я отправилась к мистеру Гранту и была у его дома в половине двенадцатого. Мы договорились с ним о встрече, но дома его не оказалось.

— Как вы это узнали?

— Мне никто не ответил, хотя я долго звонила в дверь. Потом я обошла дом и постучалась на кухню. Я даже заглянула в окна, но ничего не увидела.

— И что вы тогда сделали?

— Я решила, что мистер Грант перепутал день. В его возрасте это не редкость.

Альварес согласно кивнул.

— И что потом?

Я пожала плечами:

— Немного посидела в машине. А без пятнадцати двенадцать снова позвонила в дверь на случай, если в первый раз он просто не услышал. Потом оставила ему сообщение на автоответчике и вернулась на работу. Я собиралась перезвонить ему попозже, потому что не была уверена, что он знает, как пользоваться автоответчиком. — Я улыбнулась сквозь слезы. — Он был прекрасным человеком. Что произошло?

— Мы еще не знаем. А вы?

— Я? Ничего.

— Уверен, что это не так. Вы были с ним знакомы, и вы были у его дома этим утром. Может, будет лучше, если вы проедете со мной в полицейский участок?

— Зачем? — мгновенно насторожилась я.

— Чтобы ответить на другие вопросы.

— Я не могу. У меня много работы.

— Боюсь, придется. Это очень важно. Мне действительно нужна ваша помощь.

Я задумалась о том, как поступить. Я не до конца разобралась с имуществом Уилсона, а до предварительного показа оставалось всего лишь два дня. Впрочем, с разборкой вполне могла справиться и Саша, которая как дипломированный историк-искусствовед занималась у нас оценкой вещей. Эрик после выволочки наверняка станет работать старательнее. Ну, а Гретчен? Она будет, как всегда, держать оборону. Так что препятствий к посещению участка у меня не было. Тем не менее я сказала:

— Думаю, мне лучше позвонить адвокату.

— Почему бы не попросить его встретиться с вами в участке? — предложил Альварес.

— Пусть он сам решит.

— И кто ваш адвокат?

Я задумалась, к кому бы обратиться. По работе мне постоянно приходилось общаться с адвокатами, но еще ни разу я не обращалась к ним за личной надобностью.

Макс Биксби первым пришел мне на память. Я познакомилась с ним сразу, как переехала в Портсмут. Он был тогда очень дружелюбен, и после отличался вежливостью, никогда не отказывал в помощи.

— Я позвоню Максу Биксби, — решила я.

— Он хороший человек, — согласился полицейский.

Я направилась в офис, чтобы поговорить с Гретчен. Возле двери я остановилась и оглянулась на Альвареса. Тот провожал меня темным взглядом и, казалось, видел насквозь.

— Могу я вас кое о чем спросить?

— Конечно. Но не обещаю, что отвечу.

Я кивнула. Неожиданно на глаза снова навернулись слезы. «Как некстати!» Я отвернулась и смахнула их.

— Как его убили? — тихо спросила я.

— Мы это выясняем, — покачал он головой.

Я закрыла глаза.

— Он был дома?

— Да.

— Один?

— Да.

— Этим утром?

— Возможно.

Меня охватила дрожь. Бедного старика бросили умирать одного в собственном доме.

Мне не удалось застать Макса на работе, поэтому я позвонила ему домой. В трубке было слышно, как плачет ребенок, а женский голос что-то громко ему выговаривает.

— Прости, что беспокою тебя дома.

— Все в порядке. Я буду рад, если появится предлог, чтобы выбраться отсюда, — рассмеялся он. — Тихий семейный обед обернулся криками и слезами.

— Послушай, Макс, извини, что беспокою тебя в неурочное время, но мне нужна твоя помощь. Кажется, у меня неприятности, — перешла я к делу.

— Рассказывай, — велел он, и я послушно описала ему все, что произошло сегодня утром.

— Молодец, что позвонила, — сказал он, когда я закончила. — Я встречу тебя около участка через полчаса. Подожди меня на парковке.

Альвареса я застала там же, где и оставила, он стоял возле ящиков и с интересом разглядывал помещение. Я передала ему слова Макса, и он кивнул:

— Хорошо, тогда встретимся через полчаса.

Наблюдая за тем, как он уходит, я чувствовала себя маленькой и потерянной.

Мы стояли возле песчаных дюн и разговаривали, глядя на простирающийся перед нами океан. Адвокатов принято недолюбливать, однако на Макса это правило не распространялось. Он держался по-отечески, но не донимал опекой, он был прямолинеен, но не допускал оскорбительных выпадов. Чем-чем, а занудством он не отличался. Из-за твидового пиджака и галстука-бабочки, а также утонченных, почти аристократичных манер он казался несколько старше своих сорока пяти лет.

— Если я говорю тебе не отвечать на вопрос, молчи. Прекращай говорить сразу, как только я подам знак. Если ты не уверена относительно ответа, сначала шепотом обсуди его со мной, — инструктировал он меня. — Если ты знаешь ответ и я тебя не остановил, отвечай только на то, о чем спросили. Не давай никакой лишней информации. Чем короче будет твой ответ, тем лучше. Постарайся вообще отвечать односложно.

— А что, если я не смогу ответить односложно? Вдруг он спросит о моем впечатлении или о чем-то в этом роде?

— Если я тебя не останавливаю, попытайся ответить как можно короче. Не слишком распространяйся.

Я согласно кивнула. Океан был неспокоен. Пенистые бутылочно-зеленые волны казались огромными. Небо было затянуто тучами. Надвигался шторм.

Макс назвал сумму своего гонорара, и я обрадовалась, что моих сбережений хватит на оплату его услуг. Мы пересекли улицу и двинулись к полицейскому участку. Здание возвели совсем недавно, около двух лет назад, островерхой крышей серебристого оттенка оно было похоже на большинство прибрежных строений.

Альварес вышел нам навстречу, распахнув болтающиеся туда-сюда деревянные двери. Придержав их, он пропустил нас в участок.

— Спасибо, что пришли. Макс, как твои дела? — спросил он.

— Все хорошо. Спасибо, — ответил адвокат. — А как у тебя? Последний раз мы виделись на пикнике прошлым летом.

— Неплохое было времечко, правда? Кати, — позвал он, — мы будем в комнате для допросов.

Откуда-то моментально выскочила крупная блондинка.

— Вы видели записки, которые я вам оставила? Вам звонили. — Она протянула ему розовые листы, которые раньше широко использовали для записи телефонных сообщений. Заметив нас, она вопрошающе уставилась на Альвареса.

— Это Джози Прескотт, — ответил он на ее немой вопрос. — А это адвокат Макс Биксби. Мы будем во второй комнате. Хотите кофе, чай со льдом или еще чего-нибудь? — обратился он уже ко мне.

— Нет, спасибо, — отказалась я.

— А ты? — спросил он у Макса.

— Я тоже ничего не хочу, спасибо.

Альварес провел нас по короткому коридору в унылую комнату, угол которой был забран металлической сеткой.

— Жутковатое зрелище, — кивнула я в сторону клетки.

— Не спорю. Но наши гости иногда бывают крайне несдержанными, и тогда без нее не обойтись.

— Я так и подумала.

— Садитесь. Я сейчас вернусь.

Стулья оказались жесткими и крайне неудобными. Я села так, чтобы не видеть клетки. Макс, расположившийся напротив меня, извлек из портфеля желтый блокнот. Облокотившись на оцарапанную поверхность деревянного стола, я уставилась на свои ладони. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая только шелестом переворачиваемых страниц. Поэтому резкий щелчок захлопнувшегося замка прозвучал для меня как выстрел. Я резко вскинула голову и почувствовала себя птичкой, угодившей в клетку.

Часов у меня не было. Я перестала их носить, поскольку они то и дело мешали мне во время работы. Я не знаю, сколько времени мы с Максом просидели в одиночестве. Мне показалось, что очень долго, но из-за не покидавшего меня ощущения нереальности всего происходящего, вполне допускаю, что наше ожидание продлилось не более нескольких минут.