Красавица и чудовище. Правда жизни. Книга 2 - Ирада Нури

Брент… Брентон Девлин Фэррис Эстебан. Мой маленький ангелочек с каждым днём всё больше и больше походил на своего отца. Светло-каштановые волосы, также слегка вились на концах.

Страх за него, рвал на части мою душу. Рано или поздно, ненужные разговоры о его отцовстве обязательно всплывут, и кто знает, что придёт в голову всесильному дону Фернандо.

С другой стороны, отношения с Мигелем стали давать трещину. В те редкие ночи, когда мне не удавалось придумать никаких отговорок чтобы избежать близости, я представляла, что это не он, а Девлин, такой, каким он был в самый первый раз…

И вот, настал тот день, когда до меня стали доходить слухи, что у моего мужа появилась любовница. Затем, ещё одна. И ещё… И, если, поначалу Мигель стыдился признаваться в изменах, то вскоре, он стал делать это открыто. Тем не менее, каждый раз, после очередной измены, он возвращался домой пьяный в хлам, и обвинял меня в том, что я сама довела его до такой жизни.

Устав, я в один прекрасный день, попросила его о разводе. В тот день, Мигель впервые показал мне своё истинное лицо. Тот, потрясающий красавец Мигель, который танцевал со мною танго исчез, уступая место чудовищу, изрыгающему брань и проклятия.

Он ударил меня. А затем, заявил, что, если я когда-нибудь осмелюсь лишь заикнуться о разводе, он заберёт Брента, и я, больше никогда не увижу своего малыша. Мы – его собственность, и он скорее убьёт меня, чем позволит бросить его и уйти.

И, я не выдержала! Всё, что так долго копилось у меня в душе, вылилось на голову моего мужа. Я кричала, что никогда не смогу быть примерной и любящей женой убийце и торговцу наркотиками. Что никогда не смирюсь с таким положением, и, лучше пусть убьёт меня сейчас, потому что я, никогда не перестану надеяться на то, что освобожусь от него.

Он этого не ожидал, не знал, что мне было известно о его тёмных делишках. Он рыдая обнимал мои колени, умоляя простить его. Говорил, что бросит всё, что раскаивается. Обещал измениться, устроиться на легальную работу, переехать в собственное жильё.

И, я поверила… снова…

Ну, что же, слово он своё вроде бы сдержал. Не знаю, как он это объяснил своему отцу, но в течение следующих дней, мы переехали в съёмную квартиру на другом конце города. Мигель, на пару со старинным приятелем, открыл клуб, и вроде бы без наркоты и прочей дури…

Жизнь потихоньку налаживалась. Переведясь из Штатов сюда, я, смогла наконец, закончить учёбу, и получить диплом юриста.

Брент рос, и всё чаще и чаще заводил разговор о новом братике, или на крайний случай, сестричке. Мигель с энтузиазмом поддерживал его желание, ну а я, улыбаясь, на следующий же день, бежала в аптеку, за очередной упаковкой противозачаточных средств.

Годы шли, и в день своего двадцати шестилетия, я дала себе слово, что перестану думать о Девлине. Он – в прошлом, и пусть там себе и остаётся. У меня осталась частица его, и это даже больше, на что я могла надеяться.

Мигель любит меня, и ради его любви, я дам ему второй шанс. В тот день, после того, как мы вернулись с вечеринки в клубе где отмечали мой день рождения, готовясь ложиться постель, я впервые отказалась от "защиты". Будь, что будет…

Но, ничего не было. Нам позвонили из полиции, и сообщили, что дон Фернандо Эстебан, был отравлен в собственном доме. Убийцу разыскивают…

* * * * *

Как странно, у наркобаронов даже похороны бывают по высшему разряду: частное кладбище, мраморный мавзолей, персональный сторож… Как говорится, умирай – не хочу.

Тысячи людей пришли проводить его в последний путь, будто он был не преступником, а святым человеком, этаким агнцем Божьим.

Я стояла в траурном платье, несколько лёгким для апрельской погоды, и чувствовала, как холод проникает под одежду, заставляя зубы выбивать лёгкую дробь. Обнимая за плечи прижавшегося ко мне спиной Брента, я, пользуясь тем, что на мне были тёмные очки, следила за прибывающими.

Отсутствие Мигеля начинало меня пугать. О чём он разговаривает с теми людьми? Не предложат ли они ему теперь, когда его отец мёртв и синдикат остался без своего главы, продолжить, так сказать, "семейный бизнес"?

Господи, нет! Пожалуйста…

Краем глаза, я заметила, как Мигель кивал на какие-то их слова. Его ноздри раздувались, как было всегда, когда он предвкушал что-то особенное…

Ко мне приблизился дон Рауль. Его хищные глазки, даже в такой, казалось бы, горестный момент, буквально раздевали меня, заставляя чувствовать себя под его взглядами голой, несмотря на одежду.

– Примите мои соболезнования, Айлита, и знайте, что я скорблю вместе с вами.

Он покосился на моего сына, который машинально встал между нами, и, с неприязнью, удивительной для его лет, взиравшего на противного дяденьку.

– Если вам, когда-нибудь, понадобится помощь, то знайте, что дон Рауль всегда готов прийти на помощь столь прекрасной синьоре, как вы, моя дорогая.

Он попытался поцеловать мою руку, но Брент ему помешал. Развернувшись ко мне, мой малыш заныл:

– Мамочка, возьми меня на руки, у меня уже ноги застыли.

Вздохнув от облегчения, и, благодаря Бога за сообразительность Брента, я тут же воспользовалась "добровольным щитом", и подхватила сына на руки.

Лютая ненависть, сквозила в прощальном взгляде дона Рауля, когда он посмотрел на нас с сыном:

– Я не прощаюсь, ещё увидимся…

Где – то я уже слышала такое… Но, тогда, рядом был Девлин. А теперь…

Я постаралась поскорее выкинуть его из головы. И вновь посмотрела на Мигеля. Озноб усиливался, но уже не от холода. Я нервничала, продолжая незаметно следить за действиями мужа. Он что-то задумал. Это точно.

Я прижала сына к себе. Нужно быть готовой ко всему.

Глава 3

А дальше, всё пошло– поехало…

Переезд в особняк, усиление охраны. Камеры слежения были повсюду, и я уже просто боялась лишний раз сходить в туалет, а вдруг и там следят?

Вся приготовленная еда, вода, и даже моющиеся средства, парфюмы и одежда, подвергались тщательному химическому анализу на наличие токсических и отравляющих веществ.

Постоянное присутствие вооружённых до зубов людей, просто выводило меня из себя. Дошло до того, что мой сын, попросил у Мигеля, купить ему настоящий пистолет.

Мигель пообещал, и вновь куда-то срочно уехал в сопровождении целого отряда головорезов.

Так продолжалось каждый день. Его постоянные отлучки становились нормой. Я знала, что несмотря ни на что, я не могу запретить ему разыскивать убийц отца. Плохим он был или хорошим, но он был его отцом, и Мигель его очень любил.

Как-то вечером, сидя в кресле, он подозвал меня, и усадив на колени долго, словно решаясь на что-то, смотрел на моё лицо. Я чувствовала, что он пытается мне что-то сказать, но на мои расспросы, он так и не ответил, лишь крепче прижал меня к себе уткнувшись носом в мою шею.

Так мы и сидели, обнявшись, впервые за долгое время ощущая близость друг к другу. Лёгкими поцелуями он покрывал мои щёки и лоб, а когда коснулся губ, прикосновения уступили место глубокому, чувственному поцелую, заставившему меня спустя столько лет, впервые, по-настоящему захотеть близости с ним.

Одной рукой лаская его затылок, другой, я притянула его к себе…

Звонок мобильного прозвучал как гром среди ясного неба. Нехотя оторвавшись от меня, Мигель коротко бросил в трубку:

– Слушаю!

Не знаю, что сказали ему на том конце провода, но, он, побледнев, резко вскочил, и криками подзывая охрану, приказал им собираться. Уже перед тем, как сесть в автомобиль, Мигель отчего-то вернулся, и вновь прильнув ко мне в крепком поцелуе, прошептал прямо в губы:

– Я люблю тебя, querida. Клянусь Богом, если бы я мог всё изменить, я бы это сделал! Ради тебя! Береги себя и сына. Прости меня, – он, словно прощаясь, вглядывался в моё лицо, пытаясь запомнить черты моего лица.

Резко отвернувшись, и, на ходу отдавая приказания своим людям, он уселся в машину, и больше не оглядываясь уехал в ночь.

Ближе к утру, я проснулась от того, что кто-то весьма бесцеремонно встряхнул меня за плечо:

– Просыпайтесь, сеньора! – это был Тито, один из телохранителей Мигеля. Сейчас, он мало походил на того несокрушимого малого, который неотлучно находился при моём муже, и которого за его немногословность, Брент за глаза называл Терминатором.

По правому виску, тонкой струйкой текла кровь, рука была на перевязи, и кровь, проступившая через повязку, весьма жутко смотрелась на кипенно белом фоне.

– Где Мигель? – всматриваясь в его измождённое лицо, спросила я.

Опустив глаза, Тито тихо ответил:

– Дона Мигеля больше нет! Нас заманили в ловушку! Никто не выжил. Вам и малышу нужно бежать из страны, срочно, таков был его последний приказ!

Ничего толком не соображая из-за шока, кое-как одевшись, и покидав в объёмную сумку какие-то попавшиеся под руку вещи, я бросилась в комнату сына, которого к тому времени, Тито успел разбудить и одеть.

– Мамочка! Мне страшно! – ещё окончательно не проснувшись, сонно пролепетал Брент.