Я – Товарищ Сталин 2 - Андрей Цуцаев

— Михаил Николаевич, немцы производят много танков, самолётов, модернизируют флот. Мы отстаем, заводы не справляются. Вы как заместитель наркома обороны, расскажите, что нам делать, по вашему мнению?

Тухачевский раскрыл папку.

— Иосиф Виссарионович, немцы нас опережают, и по танкам, и по авиации. Харьков даёт 650 танков в год, а нужно 1200.

Мой план таков: построить новые шесть заводов — Харьков, Челябинск, Сталинград, Ленинград, Горький, Свердловск, причем 400 миллионов рублей нужно сразу же, так же необходимо 600 инженеров, 300 современных станков. Нам так же необходима связь, примерно 30 000 передатчиков. Нужно дополнительно 12000 грузовиков ЗИС, 500 тысяч винтовок, 10 тысяч пулемётов. Авиация тоже не помешала бы: 500 истребителей И-16, 300 бомбардировщиков. Нужна подготовка офицеров. Куда ни глянь, везде нехватка и нам везде нужны ресурсы.

Сергей прервал его.

— Михаил, все будет, только не в таком количестве. Мы не должны забывать, что не можем тратить все ресурсы только на армию. Но, понимая важность вооруженных сил, я попробую дать все что могу.

Тухачевский кивнул, но его взгляд выдавал недовольство. Сергей знал: его талант нужен армии, но его амбиции могут помешать задуманному. Его плохие отношения с Ворошиловым и троцкисткое прошлое делали Тухачевского раздражителем в лице других командиров. У Сергея он тоже не вызывал доверия. Он приказал подготовить отчёт по военным заводам, включая мощности, запчасти, сроки, и проверить лицензии на радиосвязь у Британии, Франции и США.

Вечером Сергей вызвал к себе Молотова. На столе лежали шифровки от Максима Литвинова: Уильям Буллит, посол США, требует 49% контроля над заводами в Горьком и Баку, 8 миллионов баррелей нефти, концессии на 20 лет. Франция не стремится особо продолжать сотрудничество, Польша продолжает искать тесных связей с Гитлером. США были последней надеждой, но их условия были неприемлемыми.

— Вячеслав, Франция с Лавалем оказалась ненадежным партнером. Польша в сговоре с Гитлером, а Бек тянет время. Американцы наш единственный шанс. Расскажи, что у Буллита? Что они думают про Гитлера? Что с Чилстоном, Беком, Литвиновым?

Молотов раскрыл папку.

— Иосиф Виссарионович, Буллит твёрд в своих намерениях. Он обещает 800 миллионов долларов, 4000 станков, 600 инженеров, помощь с радиосвязью для военных, лицензию на двигатели. Его условия таковы: 49% в заводах Горького, Баку, Челябинска, 8 миллионов баррелей нефти в год, концессии на 20 лет. Я предложил, чтобы вместо совместных советско-американских предприятий, мы укрепили отношения в военной сфере, заключив союз. Он отказался, сказал мне: «Гитлер — это проблема Европы, а не США. Англия и Франция сами справятся». Таковы его слова. Их разведка знает о немецких танках и самолетах и о экспансионистских планах, но они считают Гитлера слабым, а его армию — бумажным тигром.

Литвинов в Вашингтоне встретился с сенатором Джоном Гарнером и банкиром Джеймсом Уорбургом. Гарнер требует данные о наших гарнизонах на западе страны, в знак открытости советского государства к капиталистическому миру. Уорбург же хочет доступа к нефти. Я отверг такие предложения сразу же: это неприкрытая разведка и грабёж страны.

Литвинов предлагает давить на Форд через Уорбурга: они хотят завод в Горьком, можно предложить им на ресурсы взамен их технологиям.

Чилстон, британский посол, даёт нам 150 станков, 50 двигателей, 10 миллионов фунтов за наш лес, марганец, никель. Я могу выжать 200 станков, и еще 20 двигателей, если хорошо поторговаться.

Касательно поляков, Бек согласился на встречу в Кракове через неделю, но Липски требует невмешательства СССР в нейтралитет Польши.

Французские сотрудники перехватили информацию, что Лаваль встречался с немцами в Париже, обсуждал раздел Чехословакии.

Мой план таков: давить на Буллита через Уорбурга и Форда, предложить Чилстону отказ от сближения с французами за выгодную сделку с нами, встретиться с Беком через атташе в Кракове, дискредитировать Лаваля через газеты, сочувствующих нам журналистов, в Париже.

Сергей нахмурился.

— Вячеслав, американцы ведут себя нагло, но без их поддержки мы не обойдемся. Предложи Буллиту такую схему: мы берем 500 миллионов, 2000 станков, 400 инженеров, поставляем 5 миллионов баррелей, но без концессий и доли в предприятиях. Литвинову скажи, чтобы продолжал давить на американцев через Уорбурга. Чилстона держи крепко: выжми с него 300 станков, 30 двигателей, лицензии на нужные нам технологии. Взамен мы дадим им наш лес и марганец. Теперь о поляках. Бека упускать нельзя. Надо продолжать с ним контакты, и дави на страх Рыдз-Смиглы перед Гитлером. Лаваля проверь: если он с немцами, подготовь статьи во всех европейских газетах, где есть коммунисты или сочувствующие нам — дискредитируй его как предателя. Проверь так же шифровки Литвинова: если он сдаёт позиции, отзови его. Доложи мне результаты, как все будет сделано. И поторопись, Вячеслав, враги тоже действуют, а не ждут нас.

Молотов кивнул, записал указания. Он предложил дополнительные шаги: отправить в Вашингтон второго атташе, Ивана Соколова, для переговоров с Уорбургом; запросить у Чилстона данные о немецких заводах Круппа; связаться с Беком через литовского посла, чтобы обойти Липски. Сергей одобрил, но потребовал проверить лояльность Соколова и проанализировать шифровки Лаваля за месяц. Он знал: дипломатические усилия не принесли тех результатов, которых он ждал. Каждый отказ Буллита и Чилстона, приближал СССР к одиночеству, а Гитлер тем самым выигрывал время.

Позже, Сергей вызвал Лазаря Кагановича и Андрея Жданова. Слухи о заговоре против Кирова дошли до ЦК, вызвав там раскол.

На столе лежали отчёты ОГПУ: немецкий агент Вебер все еще активен, Егоров под подозрением, а оппозиция все еще плетет интриги против генеральной линии.

— Лазарь, Андрей, что вы скажете по поводу сложившейся обстановки? У нас за спиной готовят покушения на партийных вождей, и в этом замешаны как наши граждане, так и иностранцы. ОГПУ занимается шпионами, но вы знаете обстановку в ЦК и партийных комитетах более низшего уровня. Скажите ваше мнение, как вы предлагаете действовать?

Каганович раскрыл папку с записями.

— Иосиф, заговор против Кирова — это сигнал о том, что наши внутренние враги решили объединиться с кем угодно, даже с иностранцами, лишь бы захватить власть. Оппозиция живее всех живых, пусть они сейчас не члены Политбюро и ЦК, но они живы и на свободе и имеют немало оболваненных сторонников. Немцы её подогревают, возможно, не только они.

Я давно говорил, что с этими троцкистами, бухаринцами и прочими надо действовать предельно жестко. Сейчас мой план таков: максимально проверить членов ЦК, их связи, родственные и дружеские, а также их прошлое, с кем они общались, кого поддерживали. После изгнания из Политбюро Троцкого, Бухарина и