Царский духовник - Георгий Северцев-Полилов

III

— Ну что, отец Сильвестр, обошел все святыни московские? — ласково спросил владыка, когда на другой день после их приезда священник, с его благословения, осмотрел московские храмы и возвратился обратно.

— Все повидал, владыка, везде помолился, поклонился святым мощам.

— А собор новый во имя Успения Пресвятой Богородицы, что фрязин Фиораванти соорудил, сподобился улицезреть?

— А то как же, святой владыка, сколь возможно его миновать, — ответил священник, и чуть заметная улыбка мелькнула на его губах.

— Понравился? — последовал короткий вопрос Макария.

— Великолепие его превосходит все, что мне удавалось до сих пор видеть. Фрязина, что его соорудил, сам Творец небесный одарил неоцененным даром строительства.

— Вижу, отец Сильвестр, что ты понимаешь поболее других, — довольно заметил владыка, — а то мне не одобрял его тверской владыка, сказывал, что не по канонам православным фрязин его соорудил, больше на латинян храм схож.

— Не верь его словам, владыка, — горячо возразил Сильвестр, — если бы святые отцы церкви из могил встали и посмотрели на великолепие нового храма Божия, и они бы снова мирно почили, уверенные, что правила святых канонов ничем здесь не нарушены.

Макарий с довольным видом посмотрел на своего священника.

— Коли придется тебе с тверским владыкой увидеться, упомяни ему об этом…

В дверь кельи, где они разговаривали, постучали, послышался обычный монашеский возглас:

— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас, грешных.

— Аминь! — ответил за Макария Сильвестр.

В келью вошел с низким поклоном дьяк Игнатий Тетерин.

— Святой владыка, князь Иван Шуйский бьет тебе челом и просит твоих молитв, — льстиво начал престарелый дьяк, с трудом наклоняя грузное туловище и касаясь рыжею с сильной проседью бородой пола.

— Да будет благословение над князем Иваном. Что скажешь, дьяк? — спросил Макарий, благословляя Тетерина и подавая ему для поцелуя руку.

— Князь Иван хочет тебя видеть, святой владыка. Когда поволишь принять его?

— Коль князю Ивану досуже, жду его милость сейчас.

Дьяк с новым низким поклоном удалился, и спустя немного времени Шуйский вошел к новгородскому владыке в келью.

— Потайно хотел бы я с тобою говорить, святой владыка, — промолвил гость, недоверчиво поглядывая на стоящего у стены Сильвестра.

— Говори без боязни, князь, отец Сильвестр свой человек!

Продолжая недоверчиво посматривать на священника, Шуйский проговорил:

— Наметили мы, святой владыка, в митрополиты игумена Троице-Сергиева монастыря, Иоасафа… Угоден он тебе?

Макарий на минуту задумался: он хорошо понимал, что идти против любимца великого князя было невозможно, и потому, сдержав себя, спокойно ответил:

— Князь Иван Васильевич, супротив его избрания я не пойду.

Ответ Макария, по-видимому, пришелся князю по душе.

— Вижу, владыка, что ты понимаешь пользу государеву, скажу тебе по совести, что и другие владыки согласны избрать Иоасафа, я с ними со всеми уже переговорил.

Разговор на этом прекратился. Князь, снова получив благословение от Макария, вышел из кельи.

— Видишь, отец Сильвестр, сколь справедливо писание: «Будьте кротки, аки голуби, и хитры, аки змии». Скажи я ему, что не по сердцу мне Иоасаф Скрипицин, все равно ничего бы из этого не вышло, в митрополиты бы его избрали, а я заслужил бы немилость.

— Владыка святой, не иди против Иоасафа, он человек для России нужный и, верь мне, будет полезен великому князю.

— Неужели ты так думаешь? — изумленно спросил Макарий. — А я стоял бы на стороне Даниила.

— Он свержен, владыка святой, и едва когда-либо снова получит митрополичий посох, его слава отошла, увидишь сам, как будет поступать Иоасаф.

— А ты почему это знаешь?

— Сказывали ближние к нему люди. Я сегодня кое-кого спрашивал.

— Что ж, коли так, пусть избирают его в митрополиты.

Случайная встреча Сильвестра в Успенском соборе со служками троицкого игумена выяснила ему личность будущего московского владыки; Иоасаф показался Сильвестру самым подходящим изо всех остальных кандидатов. Он верил, что скромный игумен с большим вниманием, чем кто-либо другой, отнесется к своей трудной обязанности.

IV

Члены собора все уже съехались, но он еще не начинался, потому что не было из Москвы молодого князя.

Иоанн вернулся только в конце февраля, и на другой же день его прибытия собор был открыт. Все съехавшиеся архиепископы, игумены и прочие высшие духовные лица заранее уже знали, что их избрание должно пасть на Иоасафа Скрипицина: всесильный князь Иван Шуйский не позволил бы им избрать кого-либо другого. Приходилось с этим согласиться, и те из владык, которые хотели снова вернуть Даниила, во избежание неприятности или молча согласились на избрание Иоасафа или же уехали раньше времени в свои паствы под предлогом нездоровья.

Вновь избранный митрополит хотя и выказывал явно свое дружелюбие к князю Ивану Шуйскому за свое избрание, но в душе питал к нему неприязнь.

— Негоже так было поступать с дьяком Мишуриным и митрополитом Даниилом, — говорил он своим близким и преданным людям.

Мишурин был по приказанию Шуйского раздет догола, а митрополит Даниил свергнут, по желанию тех же князей Шуйских.

Хотя собор уже окончился, новгородский владыка все еще оставался в Москве. Вначале его задерживала распутица, а затем вновь избранный митрополит, прослышав о просветительской деятельности Макария в Новгороде, просил его сам остаться в Москве на некоторое время.

Новгородский владыка послушно исполнил просьбу Иоасафа и пробыл в Москве все лето до начала осени.

— Отпусти ты меня, — обратился наконец Макарий к митрополиту, — паства моя сиротеет, аки овцы без пастыря, коли тебе нужно знать о моем новгородском деле, оставляю тебе попа Сильвестра, ему все известно не меньше меня самого, он тебе все расскажет.

Новгородский архиепископ отправился восвояси, оставив в Москве Сильвестра, которого новый митрополит причислил в число временных священников Благовещенского собора.

Мало-помалу неизвестный до сих пор новгородский иерей стал приобретать влияние у нового митрополита. Знания Сильвестра, столь редкие для того времени, сразу выделили его среди невежественного соборного духовенства. Зоркий Иоасаф также отметил его. Сильвестр во многом был ему полезен советом, он нередко решал дела по его указанию.

Малолетний Иоанн IV был бессилен, как говорит по его собственным словам летопись:

«Оставшись с братом Георгием круглыми сиротами по смерти матери нашей Елены, много перенесли мы горя от боярской власти. Подданные наши, хотевшие увеличить только свое достояние, нашли царство без правителя, о нас, государях своих, заботиться не стали, начали хлопотать только о приобретении богатства и славы, стали враждовать друг с другом. И сколько зла они наделали! Сколько бояр и воевод, доброхотов отца нашего, умертвили! Дворы, села и имения дядей наших взяли себе и водворились в них! Казну матери нашей перенесли в большую казну!..»

Вот как обращались ближние бояре с малолетними князьями, порождая со стороны последних ненависть к себе.

После одной из служб в Благовещенском соборе к служившему Сильвестру подошел молодой человек, по обличью служилый дворянин, и просил благословить его.

— Господь тебя благословит! — проговорил священник, благословляя просителя. — Какую нужду ко мне ты имеешь, сказывай!

— Нужды, отец честной, у меня к тебе не имеется, а слух про тебя идет, что ты книжное дело гораздо превзошел, так хочу тебя просить помочь мне его осилить, желание большое имею греческую мудрость познать.

— Доброе задумал, господине, — скромно ответил ему Сильвестр, — приходи ко мне, я тебе все, что только сам разумею, открою и, коли желание свое не покинешь, изучить помогу.

— Спасибо, отче, что не отказал в моей просьбе, по гроб благодарен тебе буду.

— Скажи, как звать-то тебя, господин честной, какого ты рода: боярин, сын ли боярский али гость из торгового ряда?

— Имя мое Алексей Адашев, московским дворянином значусь, к учению с младых ногтей моей юности стремился я всем моим сердцем, да не благословил меня Творец всемогущий всю трудность ученья охватить.

— Что же, не беда, время еще не ушло, не перестарок ты еще какой, пользу себе из ученья извлечь сумеешь!

Эта встреча Сильвестра с Адашевым была первым звеном, сковавшим их дружеские отношения и сослужившая им обоим большую службу.

V

Недолго дружил новый митрополит с возведшими его в этот сан князьями Шуйскими.

Иоасаф заметил, что малолетний великий князь не раз вспоминал о заключенном в темницу князе Вельском, но князь Шуйский, не оставлявший ни на минуту Иоанна, старался отвлечь мысли великого князя от бывшего его любимца.