Последняя легенда - Лена Александровна Обухова

повинной в полицию он по-прежнему не торопился, поскольку все еще не верил, что его жизни что-то угрожает. Хотя человек, которого он теперь регулярно видел в отражении, похлопывал себя по бедру лезвием крупного ножа и кровожадно улыбался, глядя на него, Петр сомневался, что он сможет причинить ему реальный вред.

Ведь этим человеком был его давно погибший брат. Петр не сразу узнал его. Возможно, просто не хотел самому себе признаваться в том, кого видит. Павел казался все таким же, как и почти тридцать лет назад: молодым и бестолковым. И, безусловно, являлся плодом его воображения, результатом потревоженной совести.

Забавно, но чего-то подобного Петр опасался в самом начале, когда только решился на убийство. Думал, совесть еще долго не даст ему покоя, а мертвый Павел будет мерещиться на каждом шагу. Однако на деле оказалось, что с совестью гораздо легче договориться, чем он полагал, а уж когда в его собственность перешел дедов дом вместе с припрятанным в нем десятилетия назад кладом, Петр и вовсе думать забыл о том, что сделал.

А теперь вот вспомнил и никак не мог прогнать пугающий образ из головы. Видимо, возраст все же сказывается. Говорят, чем ближе человек подходит к финальной черте, тем сильнее боится собственных грехов, а точнее того, что с него все-таки за них спросят.

Что все может быть гораздо серьезнее, Петр заподозрил только накануне, когда впервые не только увидел брата в отражении, но и почувствовал – его у себя за спиной, а потом резкую боль на щеке. На том месте остался неглубокий, но все же весьма неприятный порез.

Это уже выходило за рамки его понимания. Ему, конечно, доводилось слышать, что всем управляет мозг и на теле может остаться вполне себе реальный ожог, если человек убежден, что холодный метал, который к нему прижимают, на самом деле раскален. Но он не верил в такое. Фантазии – это одно, реальность – другое, эти параллельные прямые не пересекаются.

Объяснить природу появившегося на щеке пореза Петр не мог, а потому лишился сна и аппетита. Он чувствовал, как страх все сильнее заползает в душу, охватывая все его существо и сковывая мысли и движения.

А ну как те менты сказали правду и ему действительно грозит смертельная опасность? Что, если Павел и правда спустя много лет пришел по его душу? Вот только тогда ни признание, ни тюрьма ему не помогут…

Сегодня, вновь заметив брата в отражении и почувствовав спиной холод его присутствия в санузле, примыкающем к кабинету, Петр психанул и решил напиться. Он очень устал бояться, устал пытаться понять, что происходит, почему, и как из этого выбраться.

По его разумению, в кабинете было безопасно: зеркал нет, а входную дверь можно запереть. Вот только дверь в санузел запиралась лишь изнутри, поэтому и пришлось воспользоваться стулом. Тем самым, который теперь валялся в паре метров от приоткрытой двери.

Петр смотрел на нее, стараясь дышать как можно тише и невольно прислушиваясь к мерному тиканью часов. Дверь не шевелилась, за ней было тихо, а заглянуть в санузел через появившуюся щель он не мог. Неимоверным усилием воли Петр заставил себя выйти из-за стола и дойти то того места, с которого маленькое залитое светом помещение будет хорошо просматриваться.

Часы, казалось, тикали все громче, но, должно быть, просто нервы натягивались в струну. И струна эта лопнула, когда Петр наконец встал так, чтобы видеть все небольшое пространство. Он заметил движение, но быстро понял, что просто поймал собственное отражение в зеркале, и резко выдохнул. В санузле никого не было.

Петр распахнул дверь шире, перешагнул порог и подошел к зеркалу. Посмотрел на прилепленный к щеке пластырь, потрогал его рукой. Порез не болел. Тогда он осторожно отодрал пластырь и обнаружил, что на покрытой щетиной коже нет и царапины.

Его вдруг осенило: никакого пореза и не было, это тоже галлюцинация! Только такое уже вряд ли можно списать на внезапно проснувшиеся муки совести. Может, менты подговорили кого-нибудь из персонала или даже охраны, чтобы его подкармливали какими-то веществами? Чтобы выбить из него признание!

Мысль выглядела вполне логичной. Сначала они пришли на разговор, сразу поняли, что голыми руками его не возьмешь, вот они и решили зайти с другой стороны. Вряд ли дали денег. Откуда у них деньги? Но могли нарыть на кого-нибудь компромат или подставить. Наркотики, например, подбросить, им это раз плюнуть… А потом, когда завербовали в его окружении того, кто будет его травить, пришли со своими предупреждениями, чтобы глючило его в нужном направлении.

Вот же сволочи!

Но ничего, теперь, когда он смекнул, что происходит, ему ничего не стоит вывести их на чистую воду. И снять с них погоны!

Испытав неимоверное облегчение, Петр крутанул вентили и наклонился над раковиной, чтобы умыться. Ему хотелось побыстрее протрезветь, чтобы спланировать ответный удар. Да такой, чтобы в этой гнилой конторе его навсегда запомнили! За шумом воды он не услышал, как тикавшие в кабинете часы вдруг замолчали, а все три стрелки замерли.

Снова выпрямившись, Петр непроизвольно дернулся. Вместо отражения из зеркала на него смотрело бледное лицо брата. В кои-то веки тот не кривил губы в зловещей улыбке, выглядел хмурым и сосредоточенным. Немного напряженным и самую малость – испуганным. Совсем как в тот вечер.

На мгновение Петр провалился в воспоминание. Темная комната, свечи, его брат – еще совсем мальчишка – стоит у зеркала, всматривается в него и задает вопрос, наивно полагая, что темная фигура в отражении – это дух их почившего деда. Петр вспомнил свой рывок, как его рука сомкнулась поверх руки брата, а вторая сжала его в смертельном объятии. Одно резкое движение острого как бритва ножа – и кровь хлынула из разрезанного горла.

Павел пришел в движение, и Петр вернулся в реальность. Словно во сне он безучастно наблюдал за тем, как брат в зеркале поднял руку с зажатым в ней ножом и полоснул себя по горлу. Петр только сдавленно охнул, почувствовав, как обожгло огнем горло. Он прижал к нему руку, ощутил пальцами теплую вязкую жидкость.

Кровь хлынула в раковину, Петр рухнул на пол, а Павел в зеркале наконец снова плотоядно улыбнулся. А потом повернулся и пошел прочь.

Глава 1

19 августа, четверг

Медвежье озеро

Время от времени Карпатский умудрялся проснуться за пару минут до срабатывания будильника. Вот и сегодня из мутного, вязкого, утомительного сна, подозрительно похожего на кошмар, он вынырнул до того,