Любовь зла или Как полюбить козла (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна

- Уже пр-р-роснулась? – промурлыкал кот, широко зевая и сворачивая язык трубочкой. – Покор-р-рмишь?

- А куда я денусь, - я шутливо потянула Черномора за хвост, - тебя не покорми, так ты своим ором всех соседей перебудишь.

- Они и так уже давно пр-р-роснулись, - кот принялся лениво вылизывать бок. – Они же люди пр-р-ростые, встают с пер-р-рвыми петухами. В отличие от некотор-р-рых…

- Мне можно, я же ведьма, - я быстро заплела косу и затянула поясок на халате, - а где ты видел хоть одну уважающую себя ведьму, встающую на рассвете?

Не успела я положить котофею в миску рыбки и гусиных потрошков (Черномор, Морда этакая, опять не смог определиться, чего желает на завтрак), в дверь коротко и испуганно бухнули. Ну вот, не успела умыться, а уж трудовой день начался. Нет, пожалуй, я-таки разорюсь на табличку, извещающую, что к господарыне ведьме раньше полудня соваться не стоит! А, с другой стороны, вдруг что серьёзное? Лихоманка, роды тяжкие или чары шальные? Конечно, целитель у нас есть, но он придерживается правила, что если человек не в силах оплатить лечение, то и жить ему на свете не стоит. Вот те, кто победнее да поотчаяннее ко мне и идут. Мол, терять-то всё равно нечего. Я вздохнула, поспешно запахнула так и норовящий обнажить все мои прелести халатик и звонко щёлкнула пальцами, открывая дверь. Ну-с, посмотрим, что за раннего гостя утренний ветер прислал.

На пороге переминалась с ноги на ногу, испуганно шмыгая покрасневшим от слёз носом и лиловея кровоподтёком на пол-лица, соседка Малийка. При виде меня девка бухнулась на колени, звучно впечаталась лбом в пол и заголосила так, что её вой радостно подхватили все псы в округе:

- Господарыня ведьма Семицвета, к милости Вашей взываю!

Я почистила мизинцем ухо, покрутила головой. Да уж, зов получился весьма впечатляющим, вон Черномор, весь вздыбившись, под печь юркнул, мало ухват не своротил. Да и зеркало со стены чуть не навернулось.

- Чего случилось-то? – я тоскливо отметила появившуюся после мощного удара об пол трещину, вспомнила, что доски меняла буквально месяц назад и тоскливо вздохнула. – Помирает что ли кто? А целитель без денег помогать отказывается?

Малийка взмахнула рукой так, словно решила стать птицей и взмыть в небо:

- Да кабы дело только в этом было, я бы в жисть не стала Вас, господарыня ведьма, беспокоить! На целителя, кровопийцу этого, деньжата у нас завсегда припасены!

Так-с, ясно, платить мне, похоже, никто не собирается. Нет, правы были всё-таки ведьмы на ежегодном совете нельзя добрые дела делать, а ежели делаешь, то плату бери как за родовые проклятия. Иначе по миру пойдёшь со свей добротой, и никто тебе даже краюхи чёрствой не кинет. Ну, ладно, сначала узнаю, чего у соседушки случилось, а потом и об оплате потолковать можно будет.

Малийка, как назло, замолчала, судорожно переводя дыхание и часто помаргивая круглыми, как у птицы, глазами. Я ещё раз посмотрела на её кровоподтёк, вздохнула и пошла к полке с отварами, готовить примочку. Честно хотела подождать с вопросами, да не стерпела, едва вытащила горшок и холщовую тряпицу спросила:

- Так что у тебя приключилось?

Малийка хлюпнула носом, вцепилась в волосы так, словно выдрать их решилась и проскулила побитой собачонкой:

- Батюшка меня замуж выдать хочет.

Я честно попыталась проникнуться трагизмом момента и не смогла. Помнится, до прошлого месяца соседка у меня ни о чём другом и говорить не могла.

- И что в этом плохого?

Малийка опять всплеснула руками:

- За кузнеца Марка, а он уже двух жён схоронил!

Мда, откровенно говоря, женишок так себе. Я крякнула, заплела и расплела косу, лихорадочно прикидывая, что тут можно сделать. Малийка, едва успевшая подняться, опять грохнулась на колени, вцепилась в мой халатик с такой силой, что ткань угрожающе затрещала и взвыла так, что у меня в ушах зазвенело:

- Господарыня ведьма, всеми святыми молю, помогите!

И вот что мне с ней, такой несчастной, делать прикажете? Это сейчас она замуж за Марка не хочет, а стоит мне только начать ей предлагать пути избавления, как тут же начнёт мяться и отказываться, я это уже сто раз с другими невестами проходила.

Я кашлянула, расправила плечи, стараясь придать себе наиболее грозный и судьбоносный вид. Судя по тому как расфыркался Черномор, лицедейство мне не удалось, ну и ладно, в конце концов, я не для кота и стараюсь.

- Есть у меня зелье тайное, - зашептала я, старательно подражая голосу ведьмы наставницы по пакостям и козням, - оно от любого неугодного человека избавит…

Зелья такого у меня нет и не было никогда, потому что терять свой магический дар из-за использования тёмных чар я не собираюсь. Я потомственная ведьма, мне подвластен язык трав и камней, я могу повелевать силами природы, способна с помощью отваров исцелить любую хворь и поднять человека даже со смертного ложа. Особенно, если перепутаю зелья и напою больного сильнодействующим слабительным, как случилось во время практики. Он тогда не то что поднялся, подлетел и к выходу рванул с такой скоростью, что ему сам ветер обзавидовался. Я кашлянула, прогоняя неуместные воспоминания, и покосилась на застывшую с открытым ртом Малийку. Девица смотрела на меня широко распахнутыми глазами и сколько я ни старалась, узреть в них хоть крупицу разума так и не смогла. Ой, а я, случайно, не перестаралась?

Я переступила с ноги на ногу, потянула на себя халатик, пытаясь вызволить его из пальцев соседки. Угу, с тем же успехом можно у градоправителя сундук с золотом выдирать или у голодного хищника добычу.

- Ну так как, дать тебе зелье чудесное? – прошипела я, чувствуя, что живот уже начинает бурчать от голода. – Средство верное, никогда не подводило.

Ха, ещё бы не верное, я им никогда не пользовалась и впредь использовать не собираюсь! Мне моя чистая совесть дорога как память о предках.

Малийка пару раз беззвучно открыла и закрыла рот, неуклюже переступила с ноги на ногу и промямлила, сконфуженно отводя взгляд:

- Так ведь Марк не так и плох, чтобы зелье на него редкое переводить. Скуповат, конечно, подраться любит, особенно если выпьет, а так-то ведь мужик хороший. И кузнец отменный. Господарыня ведьма, а как-нить иначе свадьбы избежать можно? Ну, чтобы греха на душу не брать.

Я потеребила прядь волос, задумчиво изучила паутину на потолке:

- У тебя милый есть? Или свободно сердце девичье?

Малийка зарделась, словно маков цвет, потупилась, прошелестела чуть слышно:

- Есть…

У меня закралось нехорошее подозрение, что о свадьбе с Марком родители соседки не на пустом месте заговорили. В самом деле, для единственной-то дочери могли бы жениха и поприглядней выбрать, а не молчаливого мужика, вогнавшего в гроб двух жён! Я щелчком пальцев задвинула засов на двери, подплыла к побледневшей Малийке и медовым голоском, от которого у нагло подслушивающего Черномора шерсть на загривке дыбом встала, пропела:

- А скажи-ка мне, милая, а что ж ты со своим любым к родителям не пришла, в ноги им не кинулась и о благословении не попросила?

Будь у соседки хоть капля магии, она бы точно стекла через щели пола вниз, а так лишь ногой зашаркала да косу затеребила так, что мало волосы клочьями не полезли. Ой, как мне это всё не нравится-я-я…

- Меня господин начальник стражи на прошлом весеннем торжище приметил, - прошелестела Малийка, и я не сдержалась, плюнула под ноги и даже молнию крошечную из глаз пустила. Вот ведь козёл похотливый, под каждую юбку норовит заползти! И девки дуры, верят его обещаниям, хоть бы учились на горьком примере других дурёх, коих отцы вожжами со дворов гнали!

- Он тебя соблазнил, твой отец узнал об этом и решил прикрыть грех свадьбой, так? – я уже даже не спрашивала, а так, уточняла. Повторюсь, история в нашем городе была отнюдь не первая. И что-то мне подсказывает, что и не последняя, ведь начальник стражи красив, подлец, да и язык у него подвешен ловко.

Малийка печально вздохнула, по щеке побежала слеза.