Горный весенний ветер - Вика Маликова

и наткнулась на что-то твёрдое. Каори пригляделась и крепко прижала к губам кулак – только бы не закричать. Прямо на неё пустыми глазницами пялился человеческий череп с островками изъеденной червяками плоти. Запах стоял тошнотворный. А впрочем, всё это проклятое место было пропитано гнилью и смертью.

Внезапно на спину запрыгнуло чудовище, впилось когтями в поясницу и схватило за волосы. Вскрикнув, Каори извернулась, стряхнула его с себя и рванула прочь. Жуткая боль прожгла затылок – клок волос остался в когтистой лапе.

Плевать! Лишь бы подальше отсюда!

– Остановись! Жех-жех. Думаешь, можешь спрятаться от меня? Вернись и закончи обряд посвящения! – вопила тварь высоким скрежещущим голосом.

– Я… хочу домой… к отцу… прошу… отпусти меня…

Каори вновь споткнулась и лбом ударилась о плоский камень. Горло сдавило удушьем. В нос шибануло затхлым душком отсыревших трав. Заметила движение над головой – нависла огромная тень. Горбатый силуэт, покрытая слизью шкура и горящие зелёным глаза. Где-то поблизости завывали и собирались другие монстры – будто учуяли падаль.

– Пойдём, я отведу тебя в храм, жех-жех, – прошипела Горбатая Тварь, приближая к пасти клок выдранных волос и с наслаждением слизывая капельки крови.

– Великий Сусаноо[2], ты слышишь меня? Помоги, выведи отсюда, – бормотала Каори, впиваясь пальцами в сырую землю. И точно в ответ на молитву прямо из воздуха соткалась каменная арка, затянутая серебристой сияющей пеленой.

– Даже не смотри в сторону Канители Времени. Без разрешения повелительницы Идзанами[3] туда лучше не ходить. Жехжех. Ей это не понравится, – предупредила Горбатая Тварь, смахивая с себя сгустки омерзительной жижи.

Но Каори влекло это мерцающее пятно, хотя она даже не догадывалась, чтó находилось за пеленой. Может, здесь, в Стране Жёлтых Вод, и вправду лучше. Желание быть ближе к свету жгло невыносимо, поэтому она, спрятав камень в ладони, поднялась и сказала:

– Так и быть. Закончим обряд.

– Следуй за мной! – Горбатая Тварь грубо толкнула девушку в плечо.

Тогда Каори наотмашь ударила монстра камнем по голове, в несколько прыжков преодолела расстояние до каменной арки и, почувствовав невероятный прилив сил, отодвинула завесу и нырнула в неизвестность.

А внутри ничего не было. Звенящая пустота и колонны из рыхлого грязно-белого тумана, убегающие ввысь и подпирающие брюхо тёмно-серой хмари без конца и края. Дымчатые полотна-занавеси смыкались вдалеке. Каори не чувствовала ни холода, ни жажды, ни боли. Даже страх смерти отступил. Странное место, безликое и тусклое.

Она сделала пару шагов, не ощущая под ступнями твёрдого основания, словно земля была выстелена покрывалом из козьей шерсти. Время здесь тоже не существовало. Сколько Каори провела в Канители? Одну минуту или несколько вёсен? А что такое минута, что такое вечность?

Побродила ещё немного. Что делать дальше? Куда идти? Может, её судьба уже предрешена и стоит вернуться к Идзанами, стать ёкаем[4], потерять человеческое обличие и навсегда забыть о родной деревне и об отце?

Великий Сусаноо, бог, сотворённый из капель воды, вспомни, что я всегда почитала тебя. Помоги мне!

Перед глазами замельтешили разноцветные пятна. Их было так много, что всё пространство вокруг запестрело и засверкало. А ещё хор перекликающихся голосов! Безмятежный смех детей, жуткие возгласы и нежные признания в любви. Они буравили мозг, проникали под кожу. Исполинский пчелиный улей. Ш-ш-ш-ш… Канитель, однообразная, затяжная, нудная, засасывала в свою утробу, ни конца не было ей, ни края…

Каори подняла руку, будто хотела отогнать от себя надоедливых мошек, но пальцы угодили во что-то вязкое и липкое. Мгновенно исчезли все звуки и пятна. По спине пробежал на удивление приятный холодок. Она почувствовала, что её засасывает гигантская воронка. Сопротивляться было бесполезно – туман заклубился, едва ли не закипел. Её понесло по волнам воспоминаний разных людей. Перед внутренним взором проносились эпохи и менялись поколения.

Внезапно Каори выбросило в комнату с белыми стенами и высоким потолком. Из широкого окна лился яркий солнечный свет. На возвышении лежала молодая женщина и жалобно стонала. Живот огромным куполом вздымался над телом. Лоб покрылся испариной, тонкое платье взмокло, а узкие ладони с прозрачной кожей судорожно сжимали простыню.

Рожает, – догадалась Каори и поклонилась:

– Простите!

Но ни роженица, ни две другие женщины, находящиеся в помещении, не обратили на Каори внимания, точно её и не было. Одна из них, седая в белой накидке, что-то нежно шептала и ободряюще гладила роженицу по плечу. Вторая, в зелёном костюме и плоской шапочке на голове, давала чёткие указания: как дышать, когда отдыхать, а когда тужиться.

Повитуха, что ли? Странное место, странные предметы и мебель.

Вдруг роженица истошно закричала, дёрнулась вперёд, почти села и уже в следующее мгновение облегчённо выдохнула. Повитуха улыбнулась, приподняла на ладонях младенца, сморщенного, краснокожего, пронзительно кричащего, и переложила на грудь матери. Малыш мгновенно успокоился, закряхтел и заёрзал ножками-веточками.

– Крепкий у вас сынок. Поздравляю! Имя придумали? спросила повитуха.

– Давно придумала. Марк. – Новоиспечённая мама прикоснулась губами к макушке ребёнка.

– Марк, – повторила Каори и, сама того не желая, невидимой нитью связала младенца с миром демонов, сделала узнаваемым среди них, «своим».

Если бы она только могла знать, на что обрекала ребёнка. Ночные кошмары, зловещие голоса из ниоткуда, необъяснимый страх… Но всё это будет потом, теперь же был праздник, торжество жизни. И первые материнские слёзы счастья.

Каори обернулась и обнаружила дверь. Медленно отворила её, вышла наружу и вновь оказалась в объятиях тумана. На расстоянии вытянутой руки высилась каменная арка, затянутая мерцающей пеленой. Неужели путь один – в Страну Жёлтых Вод? Может, навечно остаться в этом сумраке и в одиночестве бродить по лабиринтам?

Она слегка отодвинула пелену и от восхищения перестала дышать. Вместо чудовищ и черепов с пустыми глазницами Каори увидела хоть и слабо освещённую, но самую обычную комнату с сидящими на соломенных циновках мужчинами. Вот же он, выход в мир людей. Как объяснить своё странное появление, Каори не знала. Да и какая разница? Главное, она среди живых, тех, у кого кроме плоти и крови есть ещё и душа. И прежде чем рука полностью освободила проход от тяжёлой материи, Каори заметила перепуганного заплаканного мальчика. Его трясло, как в лихорадке, зубы громко отбивали чечётку. А уж взгляд… Этот взгляд заставил её окаменеть.

Они меня боятся! Ну и что? Я расскажу, как меня предали, обманули. Разве я виновата в этом? Впрочем, не надо ничего объяснять. Пока они не опомнились, выбегу и спрячусь на улице. А там как-нибудь найду дорогу домой.

Уже потом, много раз прокручивая в голове этот момент, Каори сокрушалась и вспоминала испуганного