Горный весенний ветер - Вика Маликова

шаровары, рубахи и небольшие соломенные шляпы, подвязанные под подбородком бечёвкой.

– Но разве это не сын старосты? Похож. Неужели это он? Да вроде нет! Он! Точно он! – По толпе прошёл изумлённый гул. – Мы пришли с миром. Мы потерялись. Мальчик голоден. Ему нужна одежда. Помогите, прошу вас. – Каори переминалась на месте, не зная, как поступить. И вдруг вспомнила про браслет. Вытянула ручку малыша и указала на бронзовую стрекозу. Крестьяне всполошились, загалдели, кто-то резко сорвался и куда-то понёсся. Сердце Каори стучало громко-громко; от волнения свело живот и подкосились ноги. Старушка с седым пучком на макушке протянула руки к малышу, но он вцепился в волосы Каори. Это не понравилось местным жителям, некоторые осуждающе качали головами.

Внезапно толпа почтительно расступилась, и вперёд вышел молодой мужчина. Его осанка и богатая одежда выдавали особое положение. Мужчина – бледное треугольное лицо и суетливые пальцы, ползающие словно осьминоги по телу, – заметно волновался. Он долго рассматривал сначала мальчика, потом Каори. Следом прибежала растрёпанная женщина в ночной рубашке. Она была в полуобмороке и вцепилась в мужчину, чтобы не упасть. Ей хватило одного взгляда на ребёнка, чтобы воскликнуть:

– Митсу́ри, сын мой!

Что тут происходит?

Крики, слёзы, заламывание рук. Мальчика грубо выдернули из объятий Каори. Оставшись одна, она сразу почувствовала себя беззащитной и одинокой. Неужели ей причинят зло? Она ведь спасла ребёнка, вернула родителям. Просто нужно объяснить. Конечно, нельзя упоминать Петуха и ко-дами – сочтут сумасшедшей. Сказать, мол, нашла на берегу, полуживого, наверное, волной выбросило.

Но Каори не дали слова. Толпа безумствовала. И над всеми этими воплями возвысился визгливый голос матери Митсури:

– Она – похитительница! Да и на человека вовсе не похожа! Это злой дух! Только посмотрите, что она сделала с моим сыном!

Её поддержали:

– Она принесла проклятие! Приглядитесь к её роже – сущий демон. Выгнать вон, иначе накличет гнев богов!

Каори попыталась перекричать:

– Выслушайте меня… Я не похищала… нашла его… на берегу… Ведь с мальчиком всё хорошо… Он голоден и покусан насекомыми… Но ведь жив и здоров… Я всё расскажу…

А дальше начался мучительный и безумный кошмар. И как из него выбраться, было непонятно. Каори связали руки, на голову накинули мешок, потом забросили в повозку и повезли в неизвестном направлении. Она то кричала, пытаясь всё объяснить, то теряла сознание. Ехали долго, до тех пор пока не зашумело море. Каори переместили в лодку. Рядом с ней находились двое мужчин, которые гребли и безостановочно рассказывали друг другу мрачные истории про злых духов.

– Выслушайте меня, – в сотый раз заговорила Каори.

Терпение у мужчин иссякло, поэтому мешок приподняли и засунули ей в рот кляп – тряпку, воняющую рыбой. Она успела увидеть кусочек прозрачно-голубого неба и обветренное, квадратное лицо.

– Заткнись, уродка! Привязывай к ноге камень, да побыстрей. Хочется поскорее от неё избавиться. Чувствую себя грязным и осквернённым.

– Я тоже, Акихиро! Вишь, что удумала. Несчастный малыш, чего только не натерпелся рядом с ней. Больше ты никому не причинишь вреда.

Каори почувствовала болезненный удар в живот. А потом её просто вытолкнули из лодки, как ничтожный мусор, и, кажется, плюнули вслед.

Когда Каори оказалась в воде, её мозг заработал с удвоенной силой. Она знала, что делать. Паники не было. Жабры ритмично захлопали, возвращая хозяйке бодрость и уверенность. Она замотала головой и сбросила мешок. Скрутилась крендельком и не сразу, но всё же освободила стопу от верёвки с камнем. После, изгибаясь как угорь, подплыла к каменному выступу и изодрала путы, сковывающие запястья.

Тут, в толще изумрудной воды, никому нет дела до её внешности. Никто не плюнет и не обзовёт уродкой. Она кувыркалась, совершая плавные пируэты, легко меняла направление движения, скользила вдоль скал и преодолевала лабиринты водорослей. Вода ласкала кожу, объятия моря были нежнее материнских.

Великий Сусаноо, кем я стала? Рыбой, русалкой, каппой? Что ждёт меня впереди?

Выбравшись на берег, Каори упала на влажный песок и уставилась на клочковатые облака. Чем занимается сейчас её отец? Горюет ли? Конечно, горюет. Что матушка сказала ему о своей нелюбимой дочери? Наверное, что Каори сбежала, не желая подвергать деревню опасности. Как найти отца? Как предстать перед ним в таком виде, с жабрами и истерзанным телом?

Каори, согретая солнечными лучами, задремала. Во сне она увидела родной холм с дотаку и отца с неизменным деревянным ящиком. Старик смеялся и бормотал: «Непоседа, Каоритян, какая же ты непоседа!»

Вдруг на грудь Каори что-то прыгнуло. Она, с трудом вырываясь из липких объятий сна, почувствовала, как в глаза, уши и рот затекла горячая слизь. Смахнула с лица густую жижу и заорала. На ней сидела Горбатая Тварь, та самая, что преследовала Каори в Стране Жёлтых Вод. Вытянутая голова, сутулая спина, шерсть тёмно-коричневого цвета. Изо рта беспрерывно текла омерзительная зеленоватая слизь.

– Не трогай меня! – Каори пыталась выскользнуть из-под массивной лохматой туши.

Тварь сползла на песок и заскрежетала:

– Нужна ты мне… Идзанами прислала за тобой. Жех-жех. Пора вернуться в Страну Жёлтых Вод и закончить посвящение в ёкаи.

Каори присела и недоверчиво хмыкнула:

– Идзанами-то? А разве не она хотела меня прикончить?

– Прикончить? Так ведь это Идзанами прислала Петуха. Жех-жех.

Каори ошарашенно захлопала ресницами:

– Как – Идзанами?

Горбатая Тварь устало положила голову на лапы, совсем как собака, и прошипела с какой-то нескончаемой скукой в голосе:

– Она ведь не собиралась тебя убивать, а так – проучить. Нельзя врываться в Канитель и нарушать ход времени. Ещё когда весь мир пребывал в хаосе, уже существовала Канитель. Там была записана судьба каждого живущего задолго до его рождения. Но входящий туда может всё изменить. Жех-жех. Глупые люди, играя и забавляясь, даже не соображают, какую беду могут накликать. Идзанами наказывает безумных, выпуская демонов на свободу. Только эти бестолковые людишки всё равно не учатся на собственных ошибках… Ну, ты готова?

– Я не пойду с тобой. Я не такая, как вы.

– Такая-такая, – зевнула Горбатая Тварь. – Ты ведь меня уже не боишься? Верно? И жабры у тебя появились, опять же благодаря Идзанами. Ты – чужая среди людей.

Каори неловко поднялась на ноги:

– Нет! Я – человек. А жабры? Их можно скрыть. Придумаю какой-нибудь головной убор. Раны на моём теле заживут, и я ничем не буду отличаться от людей. Взять хотя бы эту ночь. Я чуть не умерла, когда призраки меня преследовали.

Тварь хрюкнула, то ли смеясь, то ли кашляя:

– Юрэи?[5] Жех-жех. Да они