Адвокат Империи 10 - Ник Фабер

— И? Сколько такая штука стоит?

Мария сказала. Я переспросил. Ну так, на всякий случай. А то вдруг она мне вместо цены номер телефона продиктовала. А нет. Действительно стоимость назвала.

— Охренеть. За одну эту штуку можно ещё один бар построить. Мари, ты его так без штанов оставишь.

— Ага, конечно, — весело фыркнула она. — Ты же знаешь его расценки.

Пришлось признать правоту её слов. Но всё равно…

С другой стороны, она может быть в чём-то и права. Оглянув зал, заметил, что некоторую мебель тоже уже распаковали от защитной плёнки.

В целом восстановление «Ласточки» шло своим чередом. Хотя, признаюсь, думал, это займёт куда больше времени. Ну там хотя бы месяц или больше. А тут за две недели почти всё закончили. Я даже у Князя спрашивал, откуда такая эффективность в работе. Ответ оказался удивительно простым и, как это ни смешно, в то же время сложным. Просто так вышло, что владелец одной из самых престижных и дорогих строительных фирм столицы оказался ему «должен».

Что именно Князь подразумевал под этим словом, я тогда уточнять не стал. Да и не особо интересно оно мне было. Главное, что, по его словам, через несколько дней уже можно будет открываться. А то персонал дуреет от безделья.

Это, кстати, его слова, а не мои. Как по мне, персонал дурел только от количества работы, потому что Князь привлёк и их к работе по восстановлению бара. Правда, платил двойную ставку, так что никто особо и не думал жаловаться. Это при условии, что Князь и так своих людей деньгами не обижал.

К слову, потому Вика и прописалась в моей комнате. Ей банально так было проще, чтобы на работу каждый день от дома не добираться. Ну а всё остальное… Крайне приятный бонус, скажем так. Мы проводили время вместе, веселились и отдыхали, когда есть такая возможность. Нам обоим было приятно, без строгих взаимных обещаний, клятв и прочего. И да. Даже я успел внести свою лепту в ремонт бара, в котором раньше проводил столько времени.

И, что приятно, это было не единственное, что мне удалось исправить.

Виктора вернули на учёбу.

Ага, вот так вот. Как он мне потом рассказал, ему позвонили примерно через полтора часа после нашего с Лазаревым разговора и сообщили, что его имя попало в документы на исключение по ошибке. Разумеется, ошибке трагичной и ужасной. Учебный совет даже пообещал компенсировать ему данную неприятность, сообщив, что в качестве извинения за случившееся университет сам внесёт оплату за следующий семестр.

Вроде бы звучит не так уж и эпично, но… Для Виктора эта новость стала подобна разрыву бомбы. Ядерной. Его с ума сводила одна только мысль, что у него теперь появятся свободные деньги… Нет. Не так. ДЕНЬГИ! Вот так куда лучше передаёт эмоции. И я ведь ему предлагал оплатить его учёбу, благо средства у меня ещё оставались.

Тем не мнее Виктор сказал своё категорическое «нет». Даже когда я попытался его убедить, что ничего возвращать не нужно будет, он лишь покачал головой, поблагодарил меня и снова отказался. Что же, один раз я предложил и получил твёрдый отказ. Настаивать дальше будет уже неуважением.

Так что я поступил куда лучше.

Памятуя о том, что из клиники, где он проходил практику, его тоже турнули, я решил сделать ход конём. Конечно же, на следующий день ему и оттуда позвонили, но я попросил Виктора обождать, а сам позвонил Распутину. Разговор много времени не занял, и по его итогам Виктор неожиданно для себя получил новое место для прохождения практики. И не абы какое, а одну из лучших частных клиник в столице. Да ещё и сам Распутин пообещал следить за успехами моего друга.

Когда Виктор понял, что я сделал, то едва не набросился на меня с объятиями. Ну а я… А чего я-то, собственно? Я был рад, что смог помочь ему таким образом. Конечно же, предупредил, что дальнейшее будет зависеть только от него, его упорства и старательности на новой работе. Но тут я в нём не сомневался. Этого добра у него на десятерых хватит.

В целом, можно сказать, жизнь налаживалась. И в гедонистическом плане тоже…

— Мари, — задумчиво произнёс я, глядя, как она снимает плёнку со сверкающей хромом машины на прилавке за стойкой. — Это то, что я думаю?

На лице Марии появилась улыбка, что называется во все «тридцать два».

— Я знала, что тебе понравится. Её вчера поставили и подключили. Я её прикрыла, чтобы пылью не присыпали. Просто мечта бариста! Точность температурного контроля до половины градуса! Позволяет раскрыть каждый нюанс вкуса даже самого капризного сорта. Пятнадцатибарное давление создаёт пенку такую бархатистую, что хочется петь от счастья! Корпус из нержавейки не только выглядит шикарно, но и выдерживает нагрузки двадцать четыре на семь. Просто как грёбаный настоящий танк. А ещё здесь есть программируемые профили заваривания — можно задать параметры под конкретный микролот, будто ты дирижёр, а кофе — твой симфонический оркестр! Это не техника, Саша, — это искусство в металле!

— М-м-м… — восторженно хмыкнул я и даже поаплодировал. — Слушай, дирижер, так, может, исполнишь мне симфонию в чашечку, а? А то у меня сегодня, чую, сложный день будет.

— Уж думала, ты не попросишь, — улыбнулась она, доставая из одного из ящиков внизу всё необходимое. — Тебе как обычно? С солёной карамелью?

— Ага. И покрепче.

Через пять минут я сидел с горячей чашкой в руках. Мария не зря свою новинку расхваливала. Этот кофе получился настолько хорошим, что хотелось нырнуть в чашку, чтобы целиком искупаться в этом эквиваленте «жидкой бодрости». Правда, тот, что я пил в банке, он не затмил, но… Близко. Очень близко.

— Кстати, Мари, ты Эри не видела?

— У себя дрыхнет, — ответила она, тщательно чистя рожок кофемашины. — Впервые на моей памяти кто-то смог перепить Михалыча.

— А, так вот чем они тут занимались, после того как я ушёл…

— Ага. — Мари вставила рожок на место, затем чуть отошла от стойки и показала пальцем куда-то вниз. — Можешь сам посмотреть.

Заинтригованный, я перегнулся через стойку. С другой стороны на полу стояли три пакета с бутылками из-под самого разного крепкого алкоголя.

— Погодь, хочешь сказать…

— Ага.

— Мария, это как-то…

— Ненормально? — угадала