Дорогой Одина. Волчица - Сайра Вервольф

Исчезнуть! Не останавливаясь, не выбирая дороги…

Почему лгала? Где кровный родитель, тот, чья ДНК течёт в ней? Он же должен был искать своё дитя. Обязан! Если только… Он же жив? И как могло так случиться, что она, плоть и кровь от плоти и крови того мужчины, забыла его? Забыла! Слепо верила словам матери и не задумывалась о том, что они с Владленом похожи друг на друга так же, как башмак с левой ноги похож на башмак правой.

Нет, хватит размышлять. Достаточно потрясения на сегодняшний вечер. Папочка, настоящий папуля, жив. Она найдёт отца. Любой ценой.

В след несутся проклятия, ругань водителей и людей, которые вынуждены замедлять движение при виде бегущей девчушки.

«Может… Может и она мне не мать, а всего лишь мачеха?»

Протестующий крик ворона прозвучал как гром среди ясного неба. Она остановилась. Незнакомая местность. Кругом ни души. Лес, гаражи, старые полуразрушенные амбары, тёмной массой стоящие вдоль узкой тропинки, по которой бежала. Куда? Никуда. Ноги несли. Вот и принесли. Потеряться здесь и полный… Как это называется? Слышала пару раз в магазине, куда ходила с матерью за продуктами. Вспомнила! Улёт. Не понимаю, что оно означает, но звучит симпатично.

«Уходи!»

Виски заломило от сильной боли. Так всегда случается, когда Он говорит.

Интуитивно почувствовала колебание воздуха. Оглянулась и мысленно взвыла от обиды. Уличная шпана. Парни лет семнадцати – восемнадцати.

«ПРОЧЬ!»

Голос уже не говорил, он требовал, срываясь на крик..

– Кто тут такой хорошенький? Кажется, мы заблудились?

Больно кольнуло в груди. Только этого не хватало. Пострадать из-за своей глупости и невнимательности в этой богами забытой глуши, где никто не услышит её призывов о помощи. Если и услышат, вряд ли поспешат помогать. Своя шкура дороже, своё добро ценнее. Остаётся полагаться на свои силы. В благополучный исход слабо верилось. Успела наслушаться от женщин во дворе о подрастающем поколении и об их шалостях. Окна в подъезде побить, поджечь старые сараи на пустырях. Приставать с грязными предложениями к детям и девушкам. Эпитет «грязные» первое время был не совсем понятен юной скандинавке, но мать терпеливо объяснила его значение. И рассказала, что бывает после таких приставаний. Сестра ядовито подколола из своей комнаты что мала она знать такие подробности.

– Ей скоро вступать в возраст подростка. Так что прикуси язык и не суйся в чужие разговоры.

Вот и верь после такого незнакомцам с их благими намерениями. Благими намерениями выложена дорога в ад. Незаметно завела руку за спину. Всё в порядке. Нож на месте.

«Не разговаривай с незнакомцем если ощущаешь от него опасность».

Спасибо, Отец мой. В памяти фрагментами картинок, обрывками фраз всплывало всё то, чему учили её Учителя.

– Похоже, глухая. – Парень двинулся в сторону малышки. Она молча отступила. – Ау, Земля вызывает Космос. Отзовись!

Молодёжь рассмеялась над шуткой товарища. Краем глаза малышка увидела, что они заходят ей за спину, образовывая круг. Недолго думая, шагнула назад и в сторону. Тело взмокло от напряжения и теперь ткань липла к влажной коже, оставляя неприятное ощущение скованности. Ей это не нравилось. Свобода во всем – вот что она любила.

– Куку! Тебя не научили отвечать на вопросы взрослых? Это невежливо.

Девочка окинула говорившего оценивающим взглядом. Приподняла бровь. Кто тут взрослый то?

– Да не, вроде слышит. – Шутник, как она его окрестила, помахал ей. – Слышь, а может она русский не понимает? Одета как-то странно.

– А хрен знает. – Молодой человек, к кому обращался Шутник, пожал плечами. – Цыплёнок, подойди сюда. Не бойся ты, мы тебя не обидим. Покажем путь до хаты и все.

«Ага, конечно. Верю, верю, сам болтун». Парни продолжали говорить, но она уже не слышала их. Знала, что сейчас произойдет. Кровь в венах станет густой и вязкой, как смола. И такой же чёрной, с проблесками золотых точек. Волк внутри неё просыпался. Волк чувствовал опасность и приготовился защищаться любой ценой.

Видимо, молодым людям надоело разговаривать с пустотой. Попытка взять ребёнка за руку и, по их словам, «отвести домой» закончилась болезненным ударом в печень. Девочка молчала и лишь пристально смотрела в глаза обидчику.

– Стерва!

Опять оскорбления. Русские обычные слова забыли? Или манера оскорблять на каждом шагу настолько прочно вошла в их жизнь, что без этого они не видят смысла жизни?

Сконцентрировалась на дыхании. Пульс медленно понизился до жизненного минимума. Беда…

…Позже очевидцы расскажут милицейскому патрулю, что маленькая девочка с остервенением избивала парней, которые хотели проводить её до дома. Им не поверят, но в неприметной серой папке, куда положат показания очевидцев, сделают пометку о дальнейшем наблюдении за ребёнком у детского психолога.

«Рубашку испачкала».

Брезгливо сморщилась, вытирая руки от крови. Нужно возвращаться. Вот и познакомилась с местным населением.

– Кажется, я начинаю «любить» эту страну.

«В канун своего 7-го дня рождения застели постель цветом оливки и окури комнату свечами аромата роз. Тогда увидишь во сне Его, Единственного, предназначенного Судьбой и Богами».

Чушь конечно, но интересно. Какой Единственный, когда тебе шесть лет?

Лукаво улыбнулась отражению в зеркале. Волосы начинают темнеть. В глазах смеются огоньки Самайна. Красивая?

Заснула быстро. Сон ждал меня. Закрутил водоворот ярких сочных картинок в синих, голубых и сиреневых тонах.

Кто этот мужчина в конце туннеля? В груди разлилась горячая волна. Неужели?

«Не бойся меня, малышка»

Я не боюсь. Так, перестраховываюсь. Мелодичный смех. Колокольчик. Ручеёк.

«Мы встретимся с тобой. Ты мне веришь?»

Внимательно пригляделась. Высокий, выше ростом. Виски тронула лёгкая седина. Мужчина, мужчина всем своим существом. Какой приятный аромат от него исходит. Покоя… Надёжности… Веры.

Прикоснулся к рыжим волосам.

«Перед нашей встречей пройдёт время. Ты повзрослеешь. Пройдешь жизненные испытания: смерть, боль, ненависть, предательство. Душа будет разорвана в клочья, но ты вытерпишь, с гордо поднятой головой и улыбкой на губах. Фениксом воскреснешь, чтобы больше не умирать. Готова ли ты? Всё отдать в жертву Любви?»

Вот странный. Готова ли… Я же северная дочь. Меня таким не напугать. Смело посмотрела в тёмные глаза, улыбаясь непонятно чему. Кажется, вот оно – Счастье.

«Тогда жди. Я всегда незримо рядом с тобой, моя маленькая непокорная Валькирия».

Нежное объятие. Как будто испугался силы рук, побоялся причинить боль. Мой.

Черты лица смазаны туманной дымкой.

«Но как я узнаю тебя?»

Улыбается так тепло.

«Почувствуй Сердцем. Только прошу, не ошибись»

Проснулась с ощущением мужских рук на плече. Единственный мой. Матери бы не проболтаться. Обругает, запрёт дома до совершеннолетия. А в школу под надзором. Женщины.

Как сквозь вату доносятся голоса незнакомых людей. Не чувствую ни рук, ни ног. Что – то случилось. Меня куда – то везут, громко спорят. Болезненный укол в плечо. Незнакомый мужчина гладит по голове и шепчет:

– Живи. Только живи, чёрт тебя побери!

Отключилась, хотя всем своим существом протестовала против внезапной потери сознания. Не заметила, что изо всех сил сжала ладонь незнакомца.

Обрывки сна. На миг прихожу в себя, чтобы опять провалится в бездну. Помню мигающие аппараты над головой. Провода… Медсёстры в белых халатах… И все говорят, говорят, говорят. А кровь бежит по прозрачным трубочкам туда и сюда… Вверх, вниз…

– Не совместима… Редкая группа крови.

Прислушиваюсь к голосу врача. Сердитый, говорит быстро, глотая обрывки фраз. Болезненно морщусь, когда меряет мой пульс.

– Порок сердца… Нужна операция… Сейчас опасно… Ждать.

«Какие серые у него мысли».

Она улыбается. Впервые, как её привезли на скорой в больницу. Но улыбку никто не видит.

«Какая я маленькая».

Со стороны наблюдаю за неподвижно лежащим телом. Маленькая и бледная, утопающая в подушках и одеяле. Тяжёлая болезнь заострила черты лица, мазками наложила тени под глаза, обрисовала змеи – вены.

Шар белый… чёрный… красный.

С удивлением и непониманием смотрю по сторонам, пытаясь понять откуда взялись в палате воздушные шары.

Дверь на распашку. Мысли лихорадочно проносятся в голове. Дверь открыта, но за ней Чернота. Она не понимала, как такое могло случится. Пропали пол и потолок. Растворились в темноте белоснежные стены коридора. Знаете, раньше они были белоснежными, но со временем пожелтели. Местами краска облупилась, обнажая серые кирпичи. Никто этого не замечал. Не хотел замечать.