Возвышение ученицы мага - Конъюнктурщик

— Я передам эти условия моему господину. Не стоит сомневаться, что мой господин выполнит эту просьбу. Теперь вы присоединитесь к нам?

— А что вы сами?

— Я отдам вам все, что у меня есть в случае неудачи.

— Вам ничего не принадлежит.

— Кроме секретов Мерхона. И моей жизни. Я останусь у вас, если вы хотите, на время вашего похода.

И на этот раз нечто действительно мудрое и привлекательное мелькнуло в новой улыбке Тонга.

— Я напишу письмо для твоего господина.

Тонг лишь восхитился тем, что Гликерия обещала остаться в плену, из уважения он не стал бы требовать такого, к тому же, это не дало бы никакого преимущества, но было показателем того, что Гликерия настроена серьёзно. Он посчитал, что в любом случае ослабит город, не вступая при этом в открытое сражение с легионом, а потому было бы неплохо сделать это сообща с врагами внутри самого города, присовокупляя к этому возможную награду.

Словно поднявшийся прибой ликование внутренне захлестнуло Гликерию.

— Благодарю вас, — последовал поклон.

Йенс, молодой воин, одетый в тунику, светловолосый, крепкий, стоял у края небольшого сада где-то в трибе торговцев, опираясь на балюстраду, и разглядывал Дом, думая о природе величия. Как многие бури газового гиганта, мысли переливались в его сознании, охватывая все большие области. Его жизнь хоть и была простой, не была лишена размышлений, и он строил военную карьеру в Мерхоне не просто чтобы выжить. Были амбиции.

Все легаты когда-то были простыми легионерами, которые проявив доблесть, доказывали, что достойны более престижной службы. Храбрых и способных все ещё было много, а легион не увеличивает численность, такова была политика комитета, управлявшего городом. Но легион вел войну постоянно, поэтому и сейчас можно было попасть наверх, пусть это было и сложнее, чем во времена, когда Мерхон, разрывая время и пространство, появился на орбите этого враждебного мира.

Йенс с детства увлекался военным делом и читал об этом в свитках, но не сразу решил, что будет добиваться положения в войске. Когда разорвалась связь между мирами ему было семь. И все его родные остались на другой планете. Чужих детей тогда все мерхонцы принимали в свои семьи. Йенса к себе забрал один опытный легионер и командир отряда, Иоахим. В доме Иоахима Йенс получал начальное образование, а позже выразил желание стать торговцем и попал на работу на рынке, однако продлилось это не долго. Иоахима убили в очередной стычке с обитателями планеты, а его жена скончалась спустя пару лет от горя. Когда Йенс узнал, что Иоахим пал в бою, что-то щелкнуло в нем, и он, не думая ни о чем, пошел в легион. Лет ему было, кажется, шестнадцать…

Воспоминания развеялись, когда на плечо легла дружеская рука. Это был Диодор, среднего роста, черноволосый, ничем не примечательная внешность, и одет он был в синюю робу обычного мага.

— Привет, легионер! — весело сказал Диодор, и более аккуратно добавил, — Как ты, Йенс?

— Неплохо.

— Пройдемся?

— Да.

И они двинулись к выходу из сада. По виадуку они вышли на большой переход меж двух главных башен, защищенный по кроям деревянными ограждениями от ветра. Здесь раскинулся рынок, множество лавок, где торговали всем, от пряностей до ручных гоблинов. Их накрыл, словно волной, шум торговли, сдобренный запахом пряностей. Здесь, на высоте пяти сотен шагов над землей вдоль этого небесного рынка висели башни купцов, белокаменные, с окнами, будто кусками роскоши, жирно налепленными на простые строения, роскошные резные рамы и козырьки с позолоченной бахромой, а завершались башни золотыми куполами, обрамленными птицами, что взлетали на фоне мерно плывущего солнца.

В совсем ином стиле была выдержана триба легатов. Строгие, ровные дома серого цвета с узкими бойницами вместо окон. Мало публики, много легионеров и на каждом виадуке пылающие жаровни, напоминающие о походных кострах.

Йенс патрулировал небесные улицы в этой трибе, когда только начинал свою службу в легионе. Он вспоминал об этих нудных днях, полных непривычных рутинных трудностей, теперь уже с легкой ностальгией, и улыбка мелькала на его лице.

— О чем думаешь?

— О карьере.

— И как? Хорошие мысли? Вроде тебя повышали не так давно.

— В моем возрасте уже можно было бы и отрядом командовать.

Они двинулись по одному из виадуков к кварталу. А кварталы в Мерхоне все напоминали созвездия, дома соединялись друг с другом только переходами, а небесными улицами назывались переходы между самыми крупными башнями, и там обычно всегда была какая-то активность, граждане обычно встречались там, торговали и просто беседовали.

— Ерунда. Двадцать четыре года, ты ведь ещё не старик.

— Кто-то уже в двадцать три легатом становился.

— Ну да, дети самих легатов или членов комитета, — с толикой презрения сказал Диодор.

— Это тоже верно… — грустно растянул Йенс, и продолжил серьезнее, — но не стоит питать отвращения к легатам.

— Легаты, легаты… представляю, какие они тупые, вечно там командуют.

Йенс отвечал размеренно и четко:

— Ты не знаешь, чем они занимаются, Диодор. Их дело гораздо сложнее, чем твоя магия.

— Да, да, — слегка напыщенно отвечал Диодор, — дурачок.

— Ты только медитируешь, а легаты занимаются управлением, готовят оборону города, обучают новых легионеров. Это все сложно, и это большая ответственность.

— Да все, Йенс, ты не знаешь, чем занимаются маги, — отмахнулся Диодор.

Прослойка легатов была более богатой, чем магическая прослойка, и при удачной карьере давала гораздо больше денег и влияния. Но Диодора никогда не интересовало военное дело. Ему было удобно заниматься магией, и поэтому он её выбрал, хотя был из семьи лекарей.

Короткое молчание, наступившее затем, прервал воин.

— Не обижайся.

— Да я не обижаюсь.

— Ты дуешься, Диодор.

— Проехали.

Диодор был самым старым другом Йенса, не самым лучшим человеком в глазах Йенса, возможно даже не самым лучшим другом, но тем из друзей, кто уже слишком давно составляет часть жизни.

— Как твои дела в мастерской?

— Хорошо. Я наконец-то рад, что нашел свое место.

— А твоя идея об изобретательстве?

— У меня все хорошо, я работаю время от времени. Теперь, когда я не ученик больше, у меня есть свободное время, и я могу посвятить его своим делам.

— Искренне рад за тебя, Диодор.

Диодор действительно долгое время провел в учениках, меняя мастерские, пока не нашел место, где мог работать более расслабленно.

— Да, я раньше много учился, или ничего не делал, гнил.

— Теперь ты не гниешь, и я рад этому, Диодор.

— Пойдем в кофейню?

— Да, пойдем.

Тем временем в трибе мастеров молодой и непримечательный на вид торговец Матиас пытался продать нечто удивительное.

Триба мастеров называлась так