Спящая царевна. Своих не бросаем - Надежда Черпинская

дремала – этим соням не мешало даже то, что «вертушка» непрестанно подрагивала от вибрации двигателей и мощной работы лопастей.

Андрею доводилось пару раз летать на вертолётах, в свою бытность егерем. И сейчас он улавливал лёгкое сходство, но всё-таки и разница была велика.

Сана… Да, именно так. Этот сказочныйлетучий корабльназывался сана.

В отличие от вертолёта сана двигалась абсолютно бесшумно и ровно. Наверное, за счёт того, что винты у неё стояли и вверху, и внизу гладкого обтекаемого корпуса.

Летать на сане было намного удобнее. Здесь не штормило так, как в обычной «вертушке», почти не ощущалось сопротивление воздуха, лишь корпус, большую часть которого составляли прозрачные бронированные стекла, слегка подрагивал.

Скорость эта машина тоже развивала приличную.

Саны бывали разные. Андрей уже успел на них насмотреться…

Некоторые не больше обычного автомобиля. А вот такая – служившая для перевозки дружины – вмещала человек тридцать-сорок.

Но в дозор отправилось сегодня ровно две дюжины.

Андрей покосился на сидящего напротив Гордея – старшого.

На ближайшую неделю или, как говорили здесь, седмицу они все поступали под начало этого бывалого вояки.

Гордей на вид был немногим старше самого Андрея – наверное, и тридцати ещё не исполнилось. Но Беркут слышал, что другие ратники о нём отзывались всегда с уважением, говорили, боевого опыта ему не занимать.

Впрочем, может, он не так уж молод, просто так чудится из-за светлых глаз, широкой улыбки и привычки хохмить и балагурить. За это утро Андрей наслушался шуток больше, чем за весь прошедший месяц, проведённый в Белогорье.

Подумать только – месяц! Да, уже четыре седмицы прошло с того незабываемого дня, когда он – обычный деревенский парень, советский гражданин, простой егерь – перенёсся из родной Ржанки и привычного 1970 года в такую давнюю тьму веков, что в XX веке об этом прошлом родной земли уже даже никто и не знает.

А всё ради неё, ради его царевны…

Андрей невольно улыбнулся, поймав щекой лучик рассветного солнца, тёплого, как её прикосновения.

Он пошёл за Делией, не спрашивая, что ждёт его здесь, на её родине. Просто не смог отпустить после всего, что они прошли вместе. После того, как узнал сладость её любви.

Впервые в жизни влюбился. Да так влюбился, что, казалось, дышать без неё разучился!

За этот месяц он ни разу не пожалел о своём выборе, хотя далеко не всё здесь пошло гладко. К нему многие отнеслись настороженно.

Но самое печальное, что, несмотря на все заслуги Беркута, Ратмир, отец Делии, не спешил принять избранника своей дочери.

Оно и понятно… Царевнам полагается за царевичей выходить или хотя бы… князей каких-нибудь. А тут нарисовался жених – без роду без племени, со свиным рылом в калашный ряд.

Андрей царя где-то даже понимал. Любой отец желает своей дочери счастья, а уж человек, наделённый властью, тем более к такому делу серьёзно подходить должен.

Да только по расчёту Делию уже однажды замуж выдали. Разве это ей счастье принесло?

Если бы жестокая судьба не сделала её вдовой, так и жила бы по сей день со своим не милым сердцу Богданом, мечтая в глубине душе о настоящей любви.

А рядом с ним, с Андреем, Делия расцветала, сияла, как солнышко… Разве можно не замечать такое? Разве можно идти против любви? Лишать свою единственную дочь радости…

Нет, никому Беркут свою ненаглядную не отдаст! Заботу отца он способен принять и понять, но от своей любимой не отступится. Докажет, что лучшего зятя царю Ратмиру не найти.

Конечно, было сложно.

Беркут готовился попасть в мир, лишённый благ цивилизации. Это его совсем не пугало. Сам ведь жил в лесу, как отшельник – ни электричества, ни людей вокруг. И ничего, это ему совсем не мешало.

Но в том-то и дело, что Белогорье мало походило на то древнее прошлое, про которое маленький Андрюша читал в учебниках по истории.

Привыкнуть вот к такому новому миру – где летали на санах и огромных вайтманах (да, на это гигантское подобие крейсера, только летающего по воздуху, он тоже уже успел полюбоваться); где стреляли из огнестрелов – ружей без патронов, бьющих всполохами молний; где говорили с птицами и животными с помощью странных чёрных коробочек, называемых мироключами – трудно было привыкнуть, очень трудно.

Но Андрей не терял веру в себя. Ведь всего месяц прошёл. А он уже многое узнал, многому научился. Даже собственный мироключ получил, благодаря чему теперь говорит так, как местные, и учится всему быстрее.

Немного времени, и он обязательно научится жить так, как живёт народ Делии, научится быть полезным. Да, собственно, уже стал таким.

Узнав, чем он прежде занимался, царь велел научить Беркута обращаться с огнестрелами и определил его в свою дружину.

Так и стал Андрей Беркутов царскимгриднем. Пока, правда, дальше терема его не отпускали. Пару раз лишь ходили с небольшой дружиной в обход по ближайшим лесам. Почти как в прежние времена…

Лес – он везде лес, родной, любимый, отзывчивый.

Только раньше он свои края защищал от браконьеров, за зверьём приглядывал.

А нынче защищал людей от Серых – страшных, безжалостных врагов, явившихся непрошеными на эту землю. Андрею уже довелось однажды столкнуться с такой тварью, и уцелел он тогда только чудом.

Но главное, что теперь Андрей знал – даже самого страшного монстра можно убить.

Собственно,гридни или дружинники– царские воины, а заодно и пограничники, тем и занимались – оберегали родные земли от нападения врага, сражались с Серыми, бессменно несли свой дозор на окраинах Белогорья.

И вот сегодня, наконец-то, Андрея взяли в дружину, которая летела на южные рубежи. Неделю, а то и больше, он будет наравне со всеми защищать свою новую родину от серого зла.

Это было почётно, но и волнительно, до нервной дрожи.

***

Внезапно Андрей резко вынырнул из потока мыслей, почувствовав на себе чей-то взгляд – тяжёлый, неприятный, пристальный.

Он пробежался незаметно по лицам дружинников и нашёл его.

Тот, что разглядывал Беркута, сидел в дальнем углу. Смуглый от загара, с довольно тёмными по местным меркам волосами, ведь Белогорье было краем блондинов всех оттенков. Глаза, кажется, зелёные. Значит, из харийцев.

Здесь цвет глаз был визитной карточкой. Помогал определить не только род человека, но зачастую и его профессию. Этому полагалось быть лекарем, волхвом или учёным, но сейчас он был среди воинов.

Впрочем, такие пришли времена, что нынче каждый, независимо от призвания, встал под ружье.

Так что не стоило удивляться, что этот человек здесь. А вот его