Поцелуй незнакомца - Мэри Грин

Раф был воплощением ее девичьих грез. Мужественный и красивый, он был отважен и смел. Храбрость его граничила с безрассудством. Он мог взобраться на самую высокую гору, куда до него никто не осмеливался залезть; или промчаться галопом на дикой, необъезженной лошади. Он любил азартные игры и всегда выходил победителем. Он срывал поцелуи у девушек и делал много такого, за что деревенские кумушки его осуждали. Андриа была наслышана о распутницах, которые с радостью дарили ему свои ласки, — но все это было забыто, когда он встретил ее.

Правда, впоследствии Раф уверял Андрию, что всегда испытывал к ней благоговейные чувства.

И она ему верила, пока в один прекрасный день все не полетело в тартарары. С тех пор ее сердце превратилось в камень.

Андриа зашагала в «Перепел и заяц», гостиницу, где она оставила леди Стоу наедине с портнихой, жившей по соседству. Лишившись всего, что составляло смысл ее жизни, Андриа утратила интерес к такой мишуре, как новые платья. Не теперь — когда не стало Джулиана и ее любимой, ненаглядной Бриджит. И когда она потеряла Рафаэля.

Удивительно, как его имя еще могло вызывать в ней боль? Ведь прошло целых два года. Рафаэль Ховард, лорд Деруэнт, сын маркиза де Роуэна, был ее мужем. Она думала, что Раф погиб в бою во Фландрии, но нет — оказывается, он остался жив. Она выяснила это совершенно случайно, во время их недавней встречи в Лондоне. Это была их единственная встреча. Негодяй, он даже не посчитал нужным сообщить ей о своем возвращении! Он смотрел на нее высокомерно, как на постороннюю, и будто сквозь нее. Чтоб судьба его покарала и наслала на него дурную болезнь!

Андриа в сердцах наподдала поросший мхом валун, попавшийся на пути.

— Проклятие! — выругалась она. Сильная боль пронзила пальцы.

Она доскакала на одной ноге до ближайшей скамьи и, усевшись, пошевелила пальцами в тесном ботинке. Косточки вроде не сломаны, отметила она с облегчением.

Вероятно, ее отец был прав, говоря, что она только внешне хрупкая. В действительности она всегда была сильной и выносливой, будто внутри ее рос крепкий гибкий тис. В самом деле, никакие потери не смогли ее сломить.

Ее родословная восходила к одной из ветвей старинного и гордого рода Саксонов, поэтому сейчас Андриа предпочла бы снова вернуть себе девичью фамилию. Это лучше, нежели носить унизительное имя леди Деруэнт, женщины, о которой с удовольствием шушукаются за ее спиной. Все знали, что ее оставил муж. И все знали также, что он обвинил ее в связи с другим мужчиной. С Дереком.

«В этом не было моей вины, — сказала она себе. — Просто Раф захотел меня бросить». Она была готова пнуть еще один камень, если бы это смягчило ее отчаяние. Сплетники, вознамерившись очернить ее имя, добились такого успеха, о каком не могли и помыслить, даже в самых диких своих мечтах. Неужели жизнь этих людей была настолько скучна, что им требовалось заполнить ее столь гнусными развлечениями, как смех над чужим несчастьем? Разумеется, их наветы были несправедливы, но ее сверстники, да и прочие обитатели Роуэн-Гейта верили клеветническим измышлениям и получали наслаждение, перемывая ей косточки.

Андриа глубоко вздохнула, чтобы прервать поток тяжелых мыслей. Они опять ввергнут ее в глубокую пропасть, откуда она с таким трудом выбралась. Один раз ее уже чуть не затянула бездна отчаяния. Второго раза не будет.

Боль в ноге утихла, и Андриа поспешила в гостиницу. Порывистый свирепый ветер проникал сквозь теплый меховой плащ. Она прижала к ногам юбки и протиснулась сквозь узкую дверь гостиницы, где ее сразу окутало тепло. С облегчением переведя дух, она откинула подбитый мехом капюшон.

В баре возле камина сидели несколько местных джентльменов. Всех их Андриа хорошо знала. Мужчины потягивали эль и вели неспешную беседу. Леди Стоу, остановившаяся в гостинице на пути в Стоухерст, вместе с портнихой расположились в отдельной комнате. Чтобы попасть туда, Андрии предстояло пройти через бар. Большинство здешних жителей по сей день относились к ней с презрением. Она заметила это сразу, как только вернулась сюда. С высоко поднятой головой Андриа быстро прошла мимо мужчин — ведь она не совершила ничего постыдного.

— Леди Деруэнт, — окликнул ее один из них. Этот грудной вкрадчивый голос она узнала бы среди сотни других. Полный восхищения взгляд, казалось, прожигал ее насквозь. — Андриа, ты меня убиваешь. Ты давно уже вернулась в родные края, но не считаешь нужным меня навестить. Не может быть, чтобы ты не жаждала вновь увидеть дом своего детства. Лохлейд ждет тебя, ты это знаешь, и так будет всегда. Не забывай об этом, детка.

Дрожь пробежала по ее телу. Так было всегда, когда судьба сталкивала ее с этим человеком.

— Добрый день, Бокларк. В Лохлейде нет ничего такого, что соблазнило бы меня нанести тебе визит.

— Какое непочтение! — засмеялся Бо. — Ты меня обижаешь.

Другие мужчины криво улыбнулись и повернули к ней головы в напудренных париках. Оливер Ярроу, в синем атласном сюртуке и черных бриджах, гнусаво произнес:

— Должен заметить, Бо, ее слова звучат необнадеживающе. Что ты сделал такого, что прекрасная леди отказывается посетить дом своего детства?

Бо приподнял густые брови — признак легкой насмешки. Руки его машинально поглаживали высокую кружку с элем.

— Ума не приложу, Оливер. Даже отдаленно не представляю. Я всю жизнь только и делал, что старался ей угодить. После моих грандиозных преобразований лучшего поместья не сыщешь во всей округе. Сейчас усадьба сверкает как бриллиант. И останется такой, покуда ею управляю я.

Андриа прекрасно изучила своего ушлого родственника. До того как она вышла замуж за Рафа, Бокларк настойчиво ухаживал за ней. Вряд ли он спокойно отнесся к своему поражению, но по его виду нельзя было сказать, что он ревнует, — если не считать отдельных словесных укусов. Рослый, крепкий, пышущий здоровьем, он излучал мощную энергию и, на взгляд многих дам, выглядел весьма привлекательно. У него было худощавое лицо с заостренным подбородком, обрамленное длинными вьющимися волосами необычного серебристого цвета с золотистыми прядями. Леди Стоу говорила, что Бо по неизвестной причине поседел раньше времени. Его брови, скрывающие подвижные как ртуть и совершенно непроницаемые глаза, по контрасту с волосами казались еще чернее. Когда Андриа смотрела в его полуприкрытые веками карие глаза, ей становилось не по себе. Это было какое-то странное неспокойное чувство, для которого она затруднялась подобрать точное определение.

Бо тщательно следил за собой и всегда одевался по последней моде. Сегодня на нем были шелковые бриджи, бархатный сюртук с отделкой из золотой тесьмы и шейный платок из белоснежного кружева. Начищенные сапоги сияли так, словно никогда не соприкасались с грязью. Возможно, хозяин расстелил для почетных гостей ковровую дорожку. «Оберегает своих клиентов», — фыркнула про себя Андриа.