Барин-Шабарин 3 - Денис Старый

— Бух! — большой кулак Тараса ударил о столешницу, сотрясая глиняные тарелки, а также стеклянные бокалы, что были поданы мне.

Все кто сидел за столами в трактире, прекратили свои разговоры и посмотрели в нашу с Тарасом в сторону. Я поднял и спустил руку, показывая таким жестом, чтобы бойцы моего сопровождения садились и продолжали заниматься своими делами. Мол, всё спокойно.

— Продолжай? — сказал я.

Услышал я много интересного. Сейчас я ещё больше убежден, какая же Кулагин первостатейная тварь. Это я пощадил Олену, ту девушку, которая собиралась меня отравить по приказу вице-губернатора. Если говорить положа руку на сердце, то я её отпустил не за тем, чтобы Олена какие-то послания передавала Кулагину, а просто чтобы не убивать женщину, пусть даже и ту, которая была готова убить меня. Просто я нашёл повод, чтобы сохранить Олене жизнь.

Однако получается, что я, отправляя её обратно к заказчику, тем самым, пусть и не своими руками, всё-таки её убил. Кулагин в моменте испугался, что я лишь даю какое-то ему послание, ставлю ему чёрную метку, предупреждаю, что буду на него охотиться. А может, всё потому, что он старается не оставлять следов, несмотря на то, что очень громко и широко шагает. И вот решил убрать одного из свидетелей, ту, которая могла бы указать, что именно Кулагин отдавал ей приказ на мое устранение.

Олену убили.

— Ты это сделал? — строго спросил я у Тараса.

— Для подобных дел есть иные, — отвечал мужик. — С меня долго не требовали мочить руки в крови. Так… руку поломать, но не более.

— Ха, руку поломать! — передразнил я мужика.

В этом мире, когда гипс еще не применяется для лечения переломов, да даже если что и применяется, то на глазок, переломы могут оставить человека калекой. Сделав большую паузу и обдумав дальнейшие слова, я, наконец, сказал:

— Изложи всё на бумаге. Ты же грамотный?

— Не поможет, барин, — вымученно ухмыльнулся Тарас.

— Я сдаваться не собираюсь. И буду воевать с Кулагиным, пока один из нас не окажется на каторге или в могиле, — уверенным голосом сказал я. — Так что пиши обо всём по событиям, а я оставлю достаточно денег, что бы ни случилось, чтобы они отвезли мальца в моё поместье, там он получит навык ремесла, будет воспитан достойным человеком.

Слова о сыне всколыхнули что-то в смятенной душе Тараса, и уже через десять минут, после того, как хозяин принес бумагу и чернила, этот бугай, бормоча себе под нос и вспоминая, видимо, как пишется каждое слово, начал выводить свои каракули.

У меня складывалось впечатление, что в последнее времявстречающиеся мне люди, — это ни что иное, как помощь, наверное, всё же Бога, или тех сил, которые и послали меня в это время, чтобы я что-то изменил в лучшую сторону. Собирался в прошлой жизни заниматься борьбой с коррупцией, хотел бороться за справедливый мир. Вот, наверное, и был мне дан шанс выполнить задуманное, пусть и в другом времени, сделать что-то, чтобы было бы правильным.

А как иначе объяснить, что я всё-таки позволил себя уговорить остановиться в Павлограде, чтобы пополнить наши съестные припасы, а также переночевать в постели, а не в карете, я не видел.

— Господин Шабарин, я буду рад видеть вас в моей таверне, пожалуйста, останавливайтесь у меня. Я сделаю все, чтобы было хорошо. Спасибо за то, что и с Тарасом помогли, и оплатили постой всех своих людей. Простите бедного Ёсю за то, что пришлось вашим людям ютиться в небольших комнатушках, а некоторым так и вовсе спать на сеновале. Но я сделал всё, что мог, — говорил хозяин трактира.

Буквально за сутки общения с этим иудеем у меня сложилось весьма благоприятное отношение и к нему, и к сыну его Мойше, и к его ворчливой, но так, по-доброму, жене Розочке. Они работящие люди, аккуратные. Все было чисто, пусть и бедно. Без фарфора, но я не чувствовал никакой брезгливости ни к еде, ни к посуде.

Даже возникла идея, как превратить трактир Есея в нечто большее. Пусть Павлоград — ещё пока небольшой городишко, но здесь уже, как я понял, востребован постоялый двор для различного рода людей, проезжающих мимо города. А вот ресторана нет. Пока меня заботят иные проблемы, но вместе с тем, можно было бы заинтересовать сметливого еврея и рассмотреть вопрос о том, чтобы открыть настоящий ресторан в Павлограде.

И всё же мне до сих пор сложно воспринимать такой способ передвижения, когда за два дня со скрипом можно преодолеть такие расстояния, какие на машине, не нарушая скоростного режима, проезжаешь менее чем за час. Сколько там того расстояния от Павлограда до Днепропетровска моего времени? А нам же понадобилось ещё два дня, чтобы добраться до Екатеринослава.

Губернский город встречал нас проливным дождём. Если бы этот самый дождь шёл в моём поместье, а я при этом пил горячий чай в своём тереме, то только радовался бы таким обстоятельствам. Засушливое лето выдалось, и такой дождь — это подарок небес для урожая. Но сейчас приятного было мало, ведь насквозь промокли люди, телеги вязли, а лошади начали капризничать. А у меня уже бурлило что-то внутри, кулаки чесались в предвкушении серьёзной драки. Так что въезжал я в город явно не в лучшем расположении духа.

Мы сразу же направились в гостиницу «Марица», где я предполагал и сам заселиться, и семерых моих лучших бойцов держать, включая Петро, командира моих дружинников. Впрочем, выбор того, кто будет неотлучно рядом со мной, в том числе в гостинице, был продиктован не столько боевыми качествами, сколько внешним видом бойцов, а также их умением держаться на людях. Простых мужиков в эту гостиницу могли бы и не заселить. А вот приодетых мещан, у которых есть деньги на проживание и даже возможность питаться в не самом дешёвом ресторане города, встречали улыбкой, пусть и без излишнего пиетета, но и не погнали же.

А вот меня, что называется, «облизывали». Я вот что-то даже не припомню за прошлую свою жизнь, чтобы где-либо в гостинице или отеле, где мне приходилось бывать, настолько услужливыми оказывались люди. Такие приторные улыбки — это годы тренировок нужно иметь, чтобы так получилось.

У всех шестерых моих охранников были револьверы, из которых мы периодически стреляли во время нашего путешествия. У меня таких игрушек было сразу две. Как-то я пробовал даже применять навык македонской