Будем жить! - Анатолий Галкин

Максим потянулся к ножу, но вдруг вспомнил фразу из какого-то детектива: «…вынимать можно или на операционном столе, или из трупа».

Рука безвольно скользнула по рукоятке и уперлась в грудь – мягкую, теплую и липкую… Максим отдернул руку и машинально вытер кровь о рубаху.

У него перед глазами возник удаляющийся джип. В нем не мог быть убийца, но там соучастник. И его еще можно догнать.

Максим схватил со стола барсетку с деньгами и документами и бросился вниз к машине. Час назад он думал, что придется провожать Катю и ключ оставил в замке зажигания…

Уже перед входной дверью он услышал визг сирен… Оказавшись на крыльце он увидел, что через калитку врываются крепкие ребята в серой форме.

Когда ему заломили руки за спину, на участок вошел майор, а с ним двое гражданских в необычной форме одежды; старушка в халатике на ночную рубашку и ее муж, отставной генерал в трусах и телогрейке. Это были добродушные соседи Максима, которых, понятное дело, только что сорвали с кровати и пригласили в качестве понятых.

Майор быстро поднял всех на второй этаж и сразу же нашел нужную комнату:

– Смотрите, понятые. Это убитая. Обратите внимание на нож у нее в груди. Рукоятка с особым сколом… а это наш подозреваемый. Кровь на рубашке, щека расцарапана… Картина преступления, очевидно, такая: он пытается ее изнасиловать, рвет ей платье…

Майору надо было бы стать актером. Он говорил громко и убедительно жестикулировал. Его единственными зрителями были понятые, но он, вероятно, считал, что они сидят в двадцатом ряду.

Тем временем два сержанта делали свое дело. Один, ухватившись за автомат, перекрыл дверь. Второй же, веселый коротышка раскрыл наручники и, чуть позвякивая ими, подошел к Максиму.

На стресс, как и на алкоголь, люди реагируют по-разному. Одного заклинивает, а у другого голова начинает работать в сто раз быстрее. Максим относился ко второй категории. За эти секунды под звон наручников он понял две вещи. Первое: в такой ситуации любой суд признает его виновным. Хоть дюжину присяжных позови, хоть пять дюжин… И второе: под окном машина, а в ней ключи зажигания.

Максим слишком высоко протянул руки. Коротышка машинально встал на цыпочки и развел локти. Он никак не ожидал, что вялый, подавленный майоровским криком подозреваемый возьмет его за бока, поднимет в воздух, развернет и бросит к двери.

Оба сержанта покатились в сторону лестницы и вставали долго, мешая друг другу. А стоявший спиной майор даже услышав грохот не смог быстро оторваться от зрителей.

У Максима было пять секунд, во время которых он схватил барсетку с документами, взлетел на диван, вышиб плечом окно и выбросился на пологую крышу веранды. Несколько кувырков и он свалился около своей машины, раздавив шикарный куст пиона… Теперь надо вырулить на площадку, для разгона чуть подать назад и на скорости вышибить ворота вместе с замком.

Первым наверху пришел в себя майор. Он выхватил у коротышки автомат, рывком открыл второе окно и попытался прицелиться по мятущейся внизу машине. Он стрелял по крыше над местом водителя, но «девятка» уже рванулась к воротам и очередь прошила задние сидения и багажник.

Вторая очередь угодила в пустоту: в соседский забор, в дорогу и в поваленные на нее ворота.

Майор отошел от окна и протянул автомат коротышке, но тот глупо улыбался и невнятно докладывал:

– Врача надо, товарищ майор.

– Кому?

– Потерпевшей… Она не совсем убитая. У нее только вид такой…обманчивый. Шок у нее и легкое ранение.

– Как легкое? А нож по самую рукоятку?

– Я посмотрел. У нее, товарищ майор, грудь такая… пышная, а лезвие у ножа, должно быть, короткое…

Майор подошел к креслу… Катя медленно приподняла ресницы, осмотрелась, прикрыла рукой оголенную грудь и попыталась встать…

Максим сразу же оставил мысль догнать «Чероки». И время потерял много, пока с ментами разбирался. И, главное, через пять минут на него объявят план «Перехват». Значит, от погони надо отрываться «партизанскими тропами». А такие дороги Макс знал хорошо. После дальних пикников ему часто приходилось возвращаться на дачу так, чтоб ни один пост ГАИ по дороге не встретился.

Погоня… Две пары фар вслед за «девяткой» скакали по дачно-проселочным дорогам. Скакали и не отставали. Даже приближались… Макс вспомнил о смешном сувенире, который ему вручили полтора года назад и который все это время пылился в багажнике.

На крышке коробочки были изображены две молоденькие певички со звонкими голосами и с неприличным поведением. Сувенир назывался так же, как и одна из их песен: «Нас не догонишь!»

В коробочке был десяток ежей, сваренных из гвоздей среднего размера. Попадись такой на дороге и любой шине каюк.

На ровном участке бетонки Максим притормозил, выскочил к багажнику, извлек коробочку, мысленно поблагодарил шутника, вручившего ему эту безделушку и разложил на дороге все десять ежей.

Пока он возился погоня приблизилась. Уже набирая скорость в зеркало заднего вида Максим успел заметить как закрутило и отбросило в кювет первую машину. Вторая ударилась ей в крыло и вовсе перевернулась.

Максим понял, что теперь жить станет легче, жить станет веселее. Он даже попытался вспомнить мотивчик и пропеть песенку неприличных девочек: «Нас не догонишь… Нас не догонишь…»

В три часа ночи ему надоело петлять по лесным дорогам и элементарно захотелось спать.

Москва осталась далеко позади. Впереди редкие деревеньки, леса и Ока. Через нее вброд не переехать. А мосты лишь в крупных городах. Там-то его и ждут… С рассветом надо в каком-нибудь овраге бросить машину, купить у местных мужиков одежду… Купить одежду? А в барсетке у него только доллары. Местный народ, должно быть, не очень доверяет этим зеленым бумажкам…

«Девятка» резво скатилась с пригорка в березовую рощу… В предрассветный час Максим никак не ожидал встретить кого-нибудь на проселочной дороге. Да и за кустами он не мог их видеть.

В глубине рощи перегородив дорогу стояли две машины. Одна была довольно далеко, а та, что поближе, съехала с колеи и кособоко уткнулась капотом в заросли орешника. Перед ней лежал мужчина в белой рубашке, а трое других стояли рядом и методично били лежащего ногами.

Максим понял, что нарвался на легкую бандитскую разборку. Встревать в нее не хотелось, но тормозить и разворачиваться было уже поздно.

Вдавив поглубже педаль газа, Максим попытался проскочить… Не удалось!

Один из бандитов вскинул автомат и полоснул сначала по колесам, потом по лобовому стеклу. «Девятка» задергалась, соскользнула с дороги, два раза перевернулась и замерла, встав на свои собственные дырявые колеса.

Максим выполз из машины, но после кувырков по поляне не смог сразу встать на ноги. Тем более не мог бежать. А надо было бы!

От стоявшей у орешника машины отошел один из троих. Начало светать и Максим хорошо видел, что в руке бандита поблескивает ствол пистолета. «Хорошо, что не автомат. Им мог бы издалека добить. А тут подойдет почти вплотную и прицельно – контрольный в голову…»

Бандит шел вразвалочку, растягивая удовольствие. Он видел, что Максим жив, что он с ужасом смотрит на приближающуюся смерть, что лежит в странной позе с разбитой коленкой, с вывернутой правой рукой и с кровью на рубашке.

Бандит подошел очень близко. Поиграл пистолетом: сначала направил ствол Максиму в грудь, потом в нижнюю часть живота, вздохнул и начал прицеливаться в голову.

Больше медлить было нельзя. Резким ударом левой руки Максим выбил ствол, а правой рукой обхватил ноги противника. Рывок – и парень, хватая руками воздух, рухнул на спину. Затылок очень удачно впечатался в корявый березовый корень.

Бандит пришел в себя секунд через двадцать. За это время Максим стянул с него черную ветровку, рубашку, бейсболку… Когда парень начал приподниматься, Макс навел ствол, отвернулся и нажал спусковой крючок.

Все это происходило за разбитой «девяткой» и братки саму схватку видеть не могли… Выстрела же они ждали.

Максим в черной ветровке и американской кепочке вразвалочку приближался к месту, где двое били ногами лежачего. В промежутках они о чем-то спрашивали пленника. Кроме ярких ругательств основным значимым словом был вопрос: «Где?»

Приближаясь, Макс пониже натянул бейсболку… Первого удалось вырубить просто: он был абсолютно лысым и ничто не смягчало удар рукоятки пистолета… Второй же стоял в трех метрах и у него был автомат… Пришлось стрелять.

Максим Жуков был родом из очень приличной семьи. Все его предки, насколько он мог знать, были из той прослойки, которая именовалась интеллигенция. И, казалось, все они – учителя, юристы, врачи, художники – все они собрались вместе и гневно смотрят на своего непутевого потомка, на первого в их роду душегуба…

Лысый пошевелился, что-то замычал и даже попытался подняться. Это несколько приободрило Максима – одним трупом на его совести меньше… Не дожидаясь, пока его противнику вернется боевой дух, победитель рванул на груди рубаху, располосовал ее и связал невнятно матерящегося бандита.