Имя игры - смерть - Дэн Марлоу

Пока я пытался остановить кровотечение платками, мы пересекли Седьмую улицу и Двенадцатую, где я перезарядил револьвер. Первый раз красный свет остановил нас на Шестнадцатой улице. Мы сидели, нетерпеливо ожидая зеленого света, зажатые со всех сторон автомобилями, но полицейских сирен все еще не было слышно.

Зажегся зеленый, мы снова пересекли Двенадцатую улицу и повернулся на Ван-Бюрен-авеню. Сделав еще один поворот, мы опять оказались в городе, развернулись, свернули налево, потом направо. На Уайвайпай Террэс, поблескивая на солнце, стоял черный «форд». Я поставил его под эвкалиптом рядом с китайским магазином. Банни остановился позади «форда». Банк был сейчас меньше чем в двух милях от нас.

— Поищи в чемодане что-нибудь… руку перевязать, — сказал я Банни. Он вылез из «олдсмобиля», пошел к «форду», через минуту вернулся, держа в руках мой летний костюм и белую рубашку.

— Разорви ее на полосы и перевяжи рану. — Я протянул руку. — Потуже.

Он взялся за раненую руку. От жары, пыли и слабости меня начало тошнить. Я справился с приступом тошноты и накинул на плечи пиджак, чтобы скрыть повязку.

Банни пошел обратно к «форду». Я последовал за ним, сперва оглядев пустую улицу. Мешок он держал обеими руками, и я впервые подумал о том, сколько же нам досталось. Мешок весом в пятьдесят фунтов, в котором не меньше трети сотенными купюрами и остальное — банкноты по двадцать долларов, Всего может быть четверть миллиона.

Если только удастся уйти.

«Олдсмобиль» мы оставим здесь. Банки включил двигатель «форда», развернулся и медленно поехал на юг. Названия улиц в этом районе были индейскими — Папаго, Пима, Кокопа, Мохаве, Апачи — однако жили здесь мексиканцы. Деревья, закрывавшие тротуары тенью, были пышными, ветвистыми. Дома тесно прижимались друг к другу — маленькие, выгоревшие от солнца, похожие на сараи. Дворы, выходящие на улицу, заросли пожухлыми сорняками.

Банни повернул «форд» на улицу Дюранго и остановился на противоположной от темно-синего «доджа» стороне улицы.

Он затянул ручной тормоз, и я наконец с облегчением вздохнул.

— А теперь слушай, — сказал я. — Наши планы меняются, Банни. Мне придется остаться в городе. Я не могу двигаться. Так что мы не поедем в охотничий домик в каньоне. — Теперь, когда парень погиб, а мне пуля продырявила плечо, нужно было импровизировать. Я сунул руку в мешок, лежащий на полу у моих ног, и покопался среди пачек денег. Первые три пачки оказались стодолларовыми банкнотами — пятнадцать тысяч, небрежно зажатых в ладони. Я бросил две пачки обратно в мешок, нашел две пачки двадцаток и сунул все три пачки в боковой карман пиджака. — Здесь мы расстанемся, дружище, — продолжал я. — Ты поедешь в «додже». Найди дешевый мотель и не забудь смыть желтую краску со своей шевелюры. Послезавтра отправляйся на запад. Избегай шоссе 80 и 66. Поезжай по 70-му, через Росуэлл, Плейнвью и так далее. Возьми с собой мешок. Найди небольшой город на побережье Флориды. Когда устроишься там, посылай мне по тысяче долларов сотенными бумажками, потрепанными. На имя, — я постарался вспомнить одно из моих имен, еще неизвестных полиции, — Эрла Дрейка, до востребования, почтовое отделение, Феникс, Аризона. Записал? Ну хорошо, отправляйся. Как только у меня заживет рана — сразу приеду.

Банни вышел из «форда», обошел вокруг и открыл дверцу с моей стороны. Его крупное, будто высеченное из гранита лицо было мрачным. Мы крепко пожали друг другу руки, и он достал из машины мешок с деньгами. Затем он пересек сонную улицу, поднимая облака пыли, двухдюймовым слоем покрывавшей асфальт, Открыл багажник «доджа», бросил туда мешок и хлопнул крышкой, Оглянулся, помахал рукой, сел в машину и уехал.

Не успел он повернуть за угол, как я вспомнил, что чемодан со всей моей одеждой остался в «додже». Я протянул руку к сигналу, но передумал и откинулся на спинку сиденья. Мне предстояло решить более серьезные проблемы.

Некоторое время я сидел за рулем неподвижно. Напряжение всех сил, потребовавшееся для решительных действий при ограблении банка, давало реакцию. Мое сознание энергично работало, но я не мог шевельнуть пальцами.

То, что Банни увез мешок с награбленными деньгами, не входило в наши планы, но сейчас это был оптимальный вариант. Мне придется немало потрудиться, чтобы выбраться из положения, в которое поставил меня банковский охранник своим идиотским выстрелом, а в нашей игре первым и главным правилом было: при аресте похищенные деньги не должны быть найдены у тебя. Если полицейским придется уговаривать преступника, чтобы он вернул награбленные деньги, приговор от двадцати лет до пожизненного автоматически превращался и отсидку от семи до десяти лет, причем с шансами условного освобождения через два-три года. Правда, перестрелка с охранниками сделала эту проблему чисто академической. Если хотя бы один из них отбросил ноги…

Итак, нам удалось уехать с похищенными деньгами. Но вот рана в плече и этот наш глупый парень… Если бы он остался сидеть в машине за рулем, а не начал бегать вокруг нее, все пошло бы по заранее разработанному плану. Мечты, мечты.

Я собрался с силами и пришел в себя. Предстоит сделать так много. Первое — найти врача. Это будет нелегкой проблемой, но я решу ее, когда увижу врача. Я сел поудобнее за руль «форда» и включил двигатель.

И тут же встретился с первым препятствием. Банни обладает нечеловеческой силой, и он затянул ручной тормоз так туго, что я не мог освободить его ослабевшей раненой рукой. Я ругался последними словами, по лбу струился соленый пот, кровь снова засочилась из-под грубой повязки. Наконец мне удалось снять машину с ручного тормоза.

Когда я свернул за угол, солнце ослепило меня. Медленно поехал по улице, глядя на вывески. Торговля недвижимым имуществом. Фирма сантехники. «Сантьяго Е. Санфилиппо, доктор медицины», То, что мне нужно. Я медленно проехал мимо. Гараж, примыкающий к дому, был пуст, и я загнал туда свою машину.

Перекинув пиджак через плечо, я пошел по дорожке, которая вела к дому. Через стеклянную дверь я увидел приемную, мне пришлось постучать дважды, прежде чем мужчина в белых брюках и белой куртке открыл дверь. Из кармана у него торчал стетоскоп.

Доктор Санфилиппо оказался очень молодым человеком, высоким и худым. У него было смуглое, кофейного оттенка лицо, по выражению которого я понял, что он вряд ли мечтал увидеть такого клиента.

— Ну? — спросил он, помолчав вместе со мной полминуты.

Я прислушался, Ни в приемной, ни в операционной комнате никого не было.

— Это ваша машина, — сказал он и посмотрел через мое плечо. — Немедленно уберите ее из моего гаража!

— Я — пациент, доктор, — напомнил ему я.

— Тогда войдите через вход для пациентов, — огрызнулся он. — Но сначала уберите автомобиль.

— Давайте спокойно обсудим эту проблему, — предложил я. Дуло «смит-вессона» уперлось ему в живот.

У него выкатились глаза, он попятился назад, пока не прижался спиной к стене, Я вошел в приемную и закрыл за собой дверь.

— Здесь еще есть кто-нибудь, доктор?

— Нет, я один, — промолвил он, — У меня нет наркотиков в операционной, — добавил.

— Входите, доктор, — пригласил я и дулом револьвера направил его в операционную. Она была чистой, с белыми стенами и умывальником в углу. В приемной был телефон, но в операционной телефона не было.

В операционную вела только одна дверь, и я стоял между ней и врачом. Рядом на стене висел диплом медицинского колледжа в рамке, Я приблизился и внимательно прочел. Диплом производил впечатление подлинного, поэтому я опустился на белый табурет рядом с операционным столом, Мне не очень хотелось, чтобы самозваный шарлатан принялся кромсать мою раненую руку.

Доктор Санфилиппо подозрительно смотрел на меня. Я сбросил пиджак, и его усы дрогнули при виде рваной раны, перевязанной окровавленной тряпкой.

— Мадре де Дьос! — воскликнул он. Его черные глаза повернулись в сторону старого радиоприемника в шшшшшшшкафу.

— Вы ведь знаете, что мне придется сообщить о ране, нанесенной огнестрельным оружием, в полицию, — произнес он хриплым голосом.

— Разумеется, — успокоил я его. — Ио ведь вы врач. Сначала сделайте перевязку. — Я протянул руку.

Он не двинулся с места. Тонкие черты его лица заострились.

— Охранник… — начал он и замолчал. Ио его лицу стекал пот.

— Перевяжите руку, доктор, — напомнил я ему. Значит, один из охранников умер. Еще не зная этого, доктор Сантьяго Е. Санфилиппо пересек невидимую черту, отделяющую его от смерти.

Наконец он взялся за дело. Тщательно вымыв руки, вытерев их чистым полотенцем, он развязал повязку.

— Эта рана от пули большого калибра, — констатировал он профессиональным тоном.

— Верно, большого, — согласился я.

— Половина ампулы обезболивающего… — Он повернулся к настенному шкафчику.