Одиночество среднего возраста - Роза Сергазиева

Нора отбросила бесполезный листок в сторону, открыла дверцу автомобиля и, ругая себя, выбралась наружу. Схему напечатать сообразила, а вбить в мобильник нужный номер телефона не удосужилась. Ведь видела на сайте предупреждение: «Друзья! К сожалению, никаких указателей в помощь развесить не можем. Есть люди, считающие нашу деятельность вредной. Не раз вандалы проникали на территорию. Поэтому следуйте строго по схеме, потеряетесь – звоните». И что теперь делать? Спросить дорогу не у кого. Промзона, воскресенье, середина дня, ни единой живой души. Если где и могут водиться аборигены, только у гаражей. Но как до них докричаться? Влезть по кирпичной стене, уподобившись человеку-пауку? Смешно! Давно нужно было разориться на навигатор, сейчас бы не блуждала по джунглям мегаполиса, а следуя всезнающему голосу, беззаботно крутила руль.

Спотыкаясь на колдобинах, Мельникова прошла немного вперед, затем, раздвигая кусты, попыталась найти следы нужного поворота – вдруг здесь так давно никто не ездил, что дорога успела зарасти? Обошла по кругу пирамиду из пластиковых канистр: какой-то идиот поленился и выбросил тару, не доехав до мусорного контейнера. Случайно задела рукой верхнюю бутылку, легкие ёмкости съехали с одного бока, обнажив перспективу – вперед уходила колея!

Обрадованная Элеонора вернулась к машине, завела мотор, объехала медленно и осторожно, чтобы не рассыпать окончательно, скопище пластиковой тары и повернула в нужном направлении.

До точки назначения рукой подать.

Глава 2

МАШИНА уперлась бампером в шлагбаум, соединяющий две деревянные будки. Полосатая балка со свисающей до земли металлической сеткой плотно примыкала к стенкам, выполняя сразу две задачи: чтобы обитатели изнутри не выскочили наружу, а посетители не смогли незаметно просочиться на территорию и шли строго через дверь будки, мимо бдительного сторожа. Нора выключила мотор, выбралась наружу и заблокировала машину. Еще раз осмотрелась: туда ли приехала? И, услышав многоголосый лай и визг, смело направилась к проходной…

Однажды Нора не поленилась и заглянула в толковый словарь в поисках классического значения слова «одиночество». Умная книга услужливо сообщила: «одиночество – состояние одинокого человека» (что-то вроде: «масло – масляный продукт»). Пришлось смотреть дальше: что значит «одинокий человек»? Ответ бил наповал своей некомпетентностью: «не имеющий семьи».

Во-первых, филологи почему-то не посчитали семьей родителей: маму и папу (вернее, отчима), которых Нора искренне любит и часто навещает. А во-вторых, что касается личного счастья, Мельникова, побывавшая замужем, испробовала его на вкус и с трудом избавилась от последствий. Как далеки сухари-ученые от реальностей человеческой жизни. Спросите Элеонору, она подробно объяснит, что такое одиночество на самом деле. Ты возвращаешься после работы домой, и никто не поинтересуется, как прошел день. Пересекаешь пустые комнаты, вслушиваясь в гулкий звук собственных шагов. (Нора как-то застелила паркет ковром, но звук не исчез, лишь тональность изменилась, стала чуть мягче; женщина вернула неудачную покупку обратно в магазин). Единственный собеседник перед сном – телевизор. Ни одной родной души рядом, невозможно поделиться с кем-то радостью или печалью. Даже пресловутое «Не волнуйся, всё будет хорошо» никто не пожелает.

И так изо дня в день, из ночи в ночь, из года в год. Это у других, счастливцев-не одиночек, дома споры или совместная подготовка к отпуску, смех или обсуждение театральной премьеры. А у тебя – пустота и тишина. Причем, даже если музыку включить на полную катушку, все равно в душе глушь. Конечно, можно переехать в другую квартиру, в другой город или другую страну. Но что изменится? Лишь вид из окна, лица прохожих и язык, на котором они говорят. Но люди не станут ближе и дороже для тебя.

Чтобы вырваться из паутины одиночества и не тосковать по вечерам в компании телевизора, можно, например, отправиться в кафе и утонуть в какофонии чужих голосов. Но это терапия на час. Потом в любом случае возвращаться в пустую квартиру. В конце концов, есть сослуживцы, и с ними можно поделиться простыми человеческими радостями, показать фотографии из последней поездки. Только это общение мимолетно, поверхностно, можно рассказать, а можно промолчать. Причем чаще Нора выбирает именно второе. О чем думает коллега, когда ты раскрываешься перед ним? А вдруг нежданное откровение вызывает зависть (если речь о твоем успехе) или злорадство (если посетовала на собственную неудачу)? Ведь работа – это место самоутверждения, способ преподнесения себя. Своеобразные игры для взрослых, в которых есть победители и побежденные, более удачливые и изгои, любимчики начальства и козлы отпущения. Коллектив, даже самый маленький, строится по принципу пирамиды, в которой человек, оказавшись у подножия, стремится прорваться к вершине и там закрепиться, чтобы не свалиться. Поэтому на работе мы – не настоящие, а такие, какими хотим казаться, производим нужное впечатление. Настоящие мы – только перед близкими людьми. Вот и Нора (наученная ранним горьким опытом) выработала, отточила, отполировала для общего представления образ уверенной в себе женщины: не показывай сомнения, не жалуйся, чтобы потом это не использовали против тебя. Пусть считают Мельникову сильной и недоступной, чем слабой и ранимой. Но… подобная, здравая, позиция, как палка о двух концах, не позволяла сблизиться с другими.

Парадокс нашего времени: коммуникационные технологии достигли невиданных вершин, общение стало вседоступным и всеохватным. Казалось бы, вот она – панацея от одиночества. Мир у твоих ног, несчетное количество людей находятся всего лишь на расстоянии вытянутой руки – одного клика. И Нора поначалу бросилась в этот безбрежный океан, зарегистрировавшись в соцсетях от Фейсбука до «Одноклассников». Количество друзей легко перевалило за тысячу. Но скоро Мельникова поняла, что так называемые френды – иллюзия, по сути – друзья друзей, чужие друзья, ничего общего с тобой не имеющие. И в Сети такое же одиночество, как и в толпе на улице, только время впустую тратить. Кстати, слова «одноклассники» и «одиночество» — однокоренные. Наверняка, не случайно…

Одиночеству подвержено все больше людей, всех возрастов. Может, пора Всемирной Организации Здравоохранения включить одиночество в официальный перечень патологий? Например, алкоголизм, страсть к азартным играм считают заболеваниями, хотя, на взгляд Норы, это скорее сознательный выбор человеком определенной линии поведения. В противовес одиночеству, которое не выбор, не черта характера, а просто данность. Если его во всемирном масштабе признать болезнью, вдруг появится настоящее лекарство от напасти? Открытие, достойное Нобелевской премии!

А пока люди с подобным диагнозом сражаются кто как может. Самое распространенное средство от одиночества – завести друга-любовника. Правда, выбор ограничен. Одинокими женщинами среднего возраста интересуются либо разведённые, либо наглухо женатые. Отношения что с теми, что с другими обставлены множеством условий. Первые смотрят на партнершу настороженно, подозревая в ней хитрую охотницу за мужем. Вторые, тоже боязливые, но по иной причине: как бы жена не узнала про наличие конкурентки.

Денис принадлежал к племени разведённых. Мужчина недавно перешагнул порог сорокалетия. Широкоплечий, высокий, густые волосы цвета перца с солью, улыбчивое, доверчивое лицо. Они познакомились в офисе страховой компании, сидели рядом в длинной очереди на оформление КАСКО, перебрасывались шутками по поводу фильма, демонстрируемого на большом экране для развлечения публики. Потом предсказуемо (он пригласил, она – не отказалась) отправились пообедать в ближайший ресторан. Еще несколько встреч и вот уже у Норы в ванной две зубные щетки в стаканчике, дополнительное полотенце на крючке, мужские тапочки в прихожей. Денис не скрывал своих намерений. У него двое взрослых сыновей, с женой официально расстались, и мужчина искал подругу, с которой приятно проводить время. Только на самом деле, как поняла позже Нора, мужику требовалась не столько компаньонка, сколько внимательная (наилучший вариант – молчаливая!) собеседница. Все разговоры между ними носили односторонний характер и сводились к обсуждению проблем его оставленной семьи. Норе приходилось вникать в тонкости чьих-то выпускных экзаменов, искать подходящие вузы для дальнейшего обучения незнакомых детей, с сочувствующим выражением на лице слушать пересказ пререканий, которые вспыхивали между отцом и сыновьями. Чужими сыновьями, к которым она не имела ни малейшего отношения. Нора нуждалась в лекарстве от собственного одиночества, и не собиралась тратить жизнь на решение чужих проблем. С Денисом они расстались быстро.