Яд ворона - Марсель Вейерс

во мне кипит эта ярость? Я веду себя, как сумасшедшая.

— Корвус, прости меня! Я не хотела…

Он качает головой и потирает кисть. Я вижу, как на его коже отпечатались следы моих пальцев.

Монстр, чудовище — вот, кто я.

— Думаю, тебе нужно побыть наедине и всё обдумать, — произносит Эмили, с тревогой глядя на меня.

Я лишь киваю.

— Я хочу к своей семье, — отвечаю я и встаю с кровати.

Кажется, вчера тут где-то висел халат?..

Я быстрыми шагами направляюсь к двери.

Я смогу сама найти дорогу к своей новой комнате в особняке Корвуса. Надену первое, что попадёт под руку, и навещу свою семью.

Я берусь за дверную ручку и бросаю взгляд через плечо. Корвус и Эмили с тревогой смотрят на меня.

Корвус…

* * *

Я стою на кладбище и смотрю на могилы своих родных. Ночь кутает меня покрывалом тишины. Интересно, смогу ли я ещё когда-нибудь увидеть солнечный свет? Может, Эмили сможет наложить на мою цепочку с родонитом такое же заклятие, как и на Корвуса? Ведь он может находиться под солнечными лучами…

Если это вообще возможно.

Вероятно, скоро мне тоже понадобится обсидиан. А это значит, что

я больше не смогу использовать свой родонит, потому что камни работают только поодиночке.

Боже, как вся эта ситуация могла стать ещё сложнее, если мы и так не знали, как из неё выпутаться?!

Мама, папа… Сара.

Я рада, что вы не можете увидеть, что со мной стало. Мне жаль, что я не смогла защитить вас от Элизабет. Мне жаль, что я вас разочаровала.

Так, стоп! С каких это пор я начала себя так жалеть? Не является ли это побочным эффектом проклятия? И какое отношение к этому проклятию имеет Элизабет?

Столько вопросов…

Надеюсь, ответы не заставят себя ждать слишком долго. Кто знает, сколько времени мне осталось.

Холодный порыв ветра обдувает мое лицо снегом, и я инстинктивно обхватываю себя руками, пытаясь согреться.

Когда-то кладбище приносило мне утешение, но теперь я чувствую себя здесь не так комфортно, как раньше. С тех пор, как смерть следует за мной на каждом шагу, я больше не нахожу это место таким захватывающим. Никому в моем возрасте не следует беспокоиться о смерти так сильно, как мне.

Мои глаза все еще прикованы к надгробиям. Снова и снова я произношу ее имя про себя.

Мэри Уиллоус.

Мария Уинтерберг.

Возможно, решение всё-таки есть. Последнее средство. Надо убедить Эмили, несмотря на возможные последствия.

Мне нужно поговорить с мамой.

Глава 2. На грани смерти

— У меня есть решение, — говорю я, когда возвращаюсь в особняк и обнаруживаю их двоих в библиотеке.

Корвус и Эмили непонимающе смотрят на меня. В руке Эмили я вижу болтающуюся цепочку.

— Ох, спасибо. Об этом я тоже хотела с тобой поговорить.

Я забираю цепочку из её ладони, так и не дождавшись ответной реакции. Я срываю свой родонит с шеи и бросаю его на пол. Корвус вздрагивает.

— Абигейл… Ты изменилась.

Голос Корвуса тихий, будто он боится произнести это вслух.

Боже, да! Я изменилась!

Именно так и происходит, когда ведьму превращают в ворона, уничтожая её семью и лишая всякой надежды.

— У тебя есть решение? Я вся внимание, — обращается ко мне Эмили, игнорируя Корвуса.

Она скрещивает руки на груди, будто знает, к чему я клоню. Я знаю, чего хочу, и она больше не сможет меня отговорить.

Дверь в библиотеку открывается, и входят двое молодых людей. У обоих на лбу пролегли глубокие морщины беспокойства.

— Абигейл? — Джейкоб подбегает и обнимает меня.

Джереми останавливается позади него, задумчиво потирая руки, словно ему холодно. Его некогда почти белые волосы стали угольно-черными и теперь плавно ниспадают на спину. Однако его карие глаза кажутся нормальными. Интересно, почему мое превращение в человека-ворона прошло намного хуже, несмотря на то, что он выпил гораздо больше яда?

Я успокаивающе похлопываю Джейкоба по спине. Затем отпускаю и поворачиваюсь к Джереми.

— Мне очень жаль, что так получилось. — Мой взгляд ненадолго возвращается к Джейкобу. — Я не хотела, чтобы вы, ребята, оказались во всё это втянуты. Я считала, что, рассказав вам правду, поступаю правильно, но…

Мой голос срывается; я не знаю, что еще сказать. Джереми уклоняется от моего взгляда и смотрит в пол.

Что же я наделала?

— Вы же найдёте решение, правда? — уточнят Джейкоб, широко распахнув глаза.

Он не стал перебивать меня и уверять, что «всё нормально».

А разве должен? Они правы: это моя вина, и я втянула их в это.

— Мы постараемся, — киваю я и хочу сама поверить в свои слова.

Эмили подходит к Джереми и кладет руку ему на плечо. Она протягивает ему черный браслет, и выражение его лица становится более расслабленным; он почти улыбается. Он благодарит, и она тихим голосом объясняет ему, какое это имеет значение.

Джейкоб снова поворачивается ко мне, и на его лице теперь видно что-то, кроме беспокойства, злости и тревоги.

— Ты всё исправишь.

Похоже, это не вопрос.

— Д-да, я сделаю всё возможное, — заверяю я.

— Я никогда не видел Джереми таким подавленным. Он почти не говорит со мной, а я… Я его лучший друг, а он смотрит на меня такими глазами, будто готов покончить с собой в любой момент.

Глаза Джейкоба наполняются слезами.

— Я знаю, что это не совсем твоя вина, но мишенью была именно ты. Не он. Это не имеет к этому отношения, и я не позволю ему…

Я отшатнулась, словно он влепил мне пощёчину, и перебила его:

— Джейкоб, мне бесконечно жаль. Действительно. Я не хотела всего этого.

Я скрещиваю руки на груди.

— Я не знаю, зачем Элизабет это делает, но поверь мне, я сделаю всё, чтобы снова снять проклятие.

Кажется, это его немного успокаивает; он прикусывает нижнюю губу, чтобы сдержать слезы, и кивает.

— В любом случае, Абигейл как раз собиралась рассказать нам о своем плане.

Корвус встает между нами, словно хочет разрядить напряженный разговор.

— Мы слушаем, Аби.

Я обдумываю, с чего лучше начать.

Все взгляды устремлены на меня; даже Джереми больше не отводит взгляд.

— Элизабет — одна из первых ведьм, и вполне очевидно, что мы мало что можем ей противопоставить…

Эмили скрещивает руки на груди.

— О нет, Абигейл Уиллоус. Я этого не допущу.

Но я не даю сбить себя с мысли.

— Поэтому нам нужен кто-то, кто сможет с ней справиться, или хотя бы совет от такого человека.

Я обвожу всех присутствующим взглядом своих красных