Соседский пёс - Елена Дымченко

малышом, он вот также смахивал слёзы кулаком, стоя перед ней, такой принципиальной и строгой матерью, не желающей ему потакать ни в чём, всё ещё надеясь на то, что его пожалеют и приласкают. Позже он уже разучился плакать и перестал ждать от неё ласки и понимания. Сын вырос сильным, таким, как она и хотела, но теперь она всё чаще и чаще с тоской думала , что упустила что-то в его воспитании, не научив сочувствию и любви.

Выучившись на геолога, он постоянно пропадал в экспедициях. Матери писал редко и в его скупых, как будто обрубленных строчках она не могла найти опору своему одиночеству и тоске, которая всё чаще и чаще наведывалась к ней. Втайне она мечтала о внуке, хотелось, чтобы в жизни появилось, наконец, существо, которому можно было отдать всю нерастраченную нежность сердца, которую она так тщательно всегда скрывала от всех, даже от собственного сына.

Ей всегда хотелось быть и, главное, казаться сильной и неуязвимой, и ей это удавалось. Во всяком случае, никто не мог похвастаться тем, что когда-нибудь видел, как она плачет.

Вырастив сына и выпустив его в жизнь, она осталась совсем одна. Годы, одиночество, надвигающаяся старость делали своё дело. И частенько, в бессонные ночи, вспоминая свою юность, своего мужа, умершего так рано, и, наконец, сына; она всё чаще и чаще засыпала в слезах. И не было никого рядом, кому она могла бы доверить свою боль. А внук или внучка могли стать объектом её любви и заботы, уж сейчас она не стала бы скрывать от них свою любовь. Но сын, мотаясь по экспедициям, так до сих пор и не женился, и её мечты так и оставались мечтами, лишь добавляя ещё больше боли.

Клавин голос вдруг оторвал её от грустных мыслей:

– Ой, извините, Вера Петровна, что-то я совсем расстроилась и вас взбулгачила. Простите меня, нервы что-то ни к чёрту последнее время. Пойду я, разузнаю, что да как.

С облегчением закрыв за ней дверь, Вера Петровна пошла на кухню и налила себе стакан цветочного чая.

– Вот бедоносец-то.

Усевшись за маленький, угловой кухонный столик, Вера Петровна попыталась осмыслить новость, которую принесла ей Клава.

Кузнецов жил в соседней квартире, на той же лестничной площадке, что и она. Это, наверное, был единственный человек в доме, который не вызывал у неё раздражения. Средних лет, моложавый, он всегда вежливо пропускал её вперёд, если они сталкивались в дверях подъезда, а однажды даже помог донести до квартиры тяжёлую сумку с продуктами.

Он был молчалив и никогда не досаждал пустыми разговорами. Почти всегда с ним рядом был белый, огромный пёс. Высоченный, с узкой, длинной головой, он был очень красив. Когда она встречала их на улице, лёгкость, с которой передвигалась эта собака, грациозный поворот головы невольно восхищали: она была очень чувствительна к прекрасному, что бы это ни было – красота заката, человека или животного.

При всей своей красоте этот пёс был такой худой, что Вере Петровне иногда хотелось спросить у хозяина, почему он так плохо его кормит, но так как она принципиально не вступала в контакт с соседями, то и не спрашивала, да и какое ей, собственно, было дело до этого.

Жили они тихо, ни шума, ни лая она никогда не слышала из их квартиры, хотя живущий выше этажом маленький, лохматый пёсик частенько изводил её слух своим звонким, заливистым лаем. Тишина же, царящая в квартире Кузнецова и его собаки, импонировала ей и вызывала невольное уважение к этому псу.

Она не помнила, чтобы хоть кто-нибудь приходил к соседу, вероятно, он был таким же одиночкой, как и она.

Да, пожалуй ей было жаль его, приличный был человек, ненавязчивый.

Помыв стакан, Вера Петровна стала собирать проверенные тетради в сумку, завтра у неё был первый урок в девятом классе, самом боевом и строптивом.

А когда к ней пришли из милиции и стали спрашивать, что она знает об убийстве соседа, она с чистой совестью отвечала, что ничего не слышала, не видела и не знает, и это была правда. Сколько её не сверлил глазами молоденький оперуполномоченный, взгляда она своего не отводила, и смутить её ему не удалось. В конце концов, он убрался восвояси ни с чем.

Управившись со своими немудрёными домашними делами и решив немного почитать перед сном, она, взяв книгу, забралась на диван и, открыв, прислушалась. Ей показалось, что она слышит какой-то странный звук, тонкий и высокий, который доносился из-за входной двери. Вот он затих на минуту, а потом возобновился.

– Странно, что это?

Вера Петровна встала с дивана и на цыпочках пробралась в коридор, подойдя к двери, она выглянула в глазок.

Возле квартиры убитого Кузнецова стоял его огромный пёс. Уткнувшись носом в дверь квартиры, где он когда-то жил, он жалобно скулил, издавая тот самый странный и тревожащий звук.

Вера Петровна вернулась в комнату и, плотно прикрыв дверь, чтобы неприятный звук ей не мешал, снова взялась за чтение.

Но читать не смогла, скулёж, доносившийся из подъезда, становился всё громче. Пёс скулил, просился домой, а его не пускали, потому что некому было пустить. Квартира была пуста.

Вера Петровна снова встала и заглянула в глазок. Собака лежала возле соседской двери, положив голову на лапы, и тихо поскуливала.

Вероятно, услышав её острожные движения, он поднял голову и как показалось Вере Петровне, уставился прямо ей в глаза.

Отпрянув, она, как маленькая девочка, застигнутая за кражей конфет из буфета, кинулась назад в комнату.

«Мне то что!» – сказала она сама себе и стала застилать постель, ведь завтра рано вставать и пора уже было ложиться.

Умывшись и почистив зубы, Вера Петровна забралась под одеяло и закрыла глаза. Сон не шёл. Пёс молчал, во всяком случае, его скулежа она больше не слышала. Ворочаясь с боку на бок, Вера Петровна безуспешно пыталась заснуть. Проворочавшись всю ночь, она провалилась в сон только под утро и чуть не проспала на работу.

Разбуженная резким сигналом будильника, она подскочила с кровати и, наспех глотнув кофе, вышла из квартиры. Пса на площадке не было.

«Ну, и слава богу!» – мелькнуло в голове, и тут же, забыв про собаку, она помчалась в школу.

День выдался нелёгкий. Опять ей нахамил несносный Воробьёв, девятиклассник, с которым у неё давно уже тянулся бесконечный, затяжной конфликт. После уроков её вызвал директор и сообщил о поступлении жалобы от родителей одного из учеников. В ней говорилось, что якобы она несправедлива к их сыну и намеренно занижает оценки. Он не назвал фамилию ученика, но она и сама поняла, о ком идёт речь: всё тот же Воробьёв.

Вера Петровна и вправду недолюбливала этого худощавого, белобрысого мальчика с дерзкими глазами и упрямым ртом. Слишком он был