Гость из Белого камня - Екатерина Каретникова

– Спасибо, – ответил он чуть хрипловато. – Я не по этой части.

Мужик хмыкнул.

– Не ломайся, – выдохнул он прямо в ухо Сашке, неизвестно с какой радости перейдя на «ты». – Это тебе нужно.

– Мне? – вскинулся Сашка. – Да я никогда…

От возмущения он почти перестал соображать. Хотелось или врезать мужику со всех сил в лягушачий рот, или выскочить из кафе.

– Остынь, – велел мужик. – Не хочешь – не надо. Просто так было бы лучше. Тебе в первую очередь. Но хозяин – барин. Мамочке привет.

– При чём тут мама? – машинально повёлся Сашка.

Мужик усмехнулся. Теперь он был похож не на лягушку, а на животное покрупнее. Может, на гиену?

– А ты спроси у неё, откуда у вас дача.

– Да я и так знаю, – пробормотал Сашка.

Честно говоря, он уже ничего не понимал. Сначала-то решил, что к нему привязался один из этих. Ну тех, которых приличным словом и не назовёшь. Но теперь получалось, что дело совсем в другом.

– А ты всё-таки спроси, – повторил лысый. – Только сперва передай привет.

– От кого? – уточнил Сашка.

– От меня, – хохотнул мужик-гиена. – Она поймёт.

Сашка растерянно моргнул.

– Ну бывай, – бросил ему лысый сквозь зубы и лениво потопал к барной стойке.

Сашка моргнул ещё раз. Глаза почему-то защипало, как от дыма, и даже слёзы выступили. Сашка почувствовал, что если сейчас же не выберется на улицу, то ослепнет.

Он медленно развернулся и почти на ощупь вышел из кафе.

Сашка мчался по улице, будто за ним гнались привидения. И наплевать было на жару, на тополиный пух, залетавший в глаза и в рот, на прохожих, толкавшихся на узком тротуаре. Сашке казалось, чем дальше он убежит от кафе с зеркальными шарами и парусниками, тем лучше.

В глубине души он чувствовал, что просто струсил. Как девчонка или сопливый пацан. Но страх, стучавший в висках, был инстинктивным, перемешанным с брезгливостью и непониманием. Чего от него хотели? Почему передали привет матери? Или… Это всё просто идиотская шутка? Вот ходит тот лысый по разным кафе и глумится над теми, кто на пути попадается. Просто так глумится, для собственного удовольствия. Или, например, на спор. Хотя… Было бы ему лет шестнадцать, как Сашке, в это ещё можно было бы поверить. Но мужику явно за сорок. Да и вид у него слишком… Холёный, что ли. И для таких кафе, и для шуток над малолетками. Да и компания за столиком, на который он показал Сашке, выглядела достаточно серьёзно. Поэтому Сашка и не послал лысого открытым текстом куда подальше, а вежливо извернулся. Страшновато было таких посылать. Однажды он уже послал…

С тех пор Сашка старался не нарываться.

Он остановился только у перекрёстка, да и то не сам. Кто-то сзади схватил его за воротник и прогудел над ухом:

– Ошалел?

Сашка будто вынырнул из окутавшего его страха и заметил, что стоит на краю поребрика, а мимо со скрежетом и свистом катятся оранжевые «Камазы».

– Сейчас бы в лепёшку! – прогудел давешний бас.

– Извините, – пробормотал Сашка. – Спасибо.

– Спасибо, – проворчал за спиной спаситель. – Ты смотри, куда несёшься.

В это время на светофоре загорелся зелёный, очередной «Камаз» тяжко затормозил, и Сашка поплёлся по зебре, так и не оглянувшись. Ему было стыдно и неуютно.

Он вспомнил, зачем пришёл в кафе. То есть не то чтобы он напрочь об этом забыл, но из-за истории с лысым всё отошло на второй план. Даже Рина.

Сашка посмотрел на часы. Десять минут назад она должна была прийти и сесть за столик под каравеллой «Мария». Может, вернуться? Но если лысый ещё в кафе? И если он заметит Сашку и подойдёт к нему снова? При Рине? Нет, это уж слишком! Лучше вообще с ней не увидеться, чем так. Потому что Сашка мог выдать себя чем-нибудь. Сам того не понимая. И это, пожалуй, было страшнее всего.

Он остановился и перевёл дыхание. В лицо летели бесконечные надоедливые хлопья пуха. Сашка протёр глаза, и они зачесались так сильно, что хоть вой. «Сейчас бы на дачу», – подумал Сашка тоскливо и решил, что сегодня же уедет из города. Вот только надо дождаться вечера.

Первая электричка уезжала с вокзала не раньше пяти. А на маршрутку денег не было. Как всегда.

Глава 3

С тех пор Антон часто вспоминал про посох чёрного лётчика. Чем он мог так напугать мальчишек, что те, даже не пикнув, похватали велосипеды и скрылись? Будто их и не было.

Спрашивать о чёрном лётчике у мамы или бабушки было бесполезно. Да и не хотелось. Ведь тогда бы пришлось рассказывать, где он был. А уходить одному за пределы двора Антону строго-настрого запрещали. Вот если бы поход в сопки удался, тогда пришлось бы признаваться. А так… Вернулся-то домой Антон быстро, бабушка даже забеспокоиться не успела.

Он попробовал выяснить кое-что у Димки. Оказалось, что тот слышал про рыжего. И не только слышал.

– Ну ты даёшь! – присвистнул Димка. – Это же Тимок с Северной. У них банда настоящая. Они тебя могли как букашку раздавить.

– За что?

– За то, – заявил Димка. – Они считают бухту своей территорией. Они там крабов собирают, а потом туристам продают.

– Разве к нам туристы ездят?

– Конечно! Их, правда, мало совсем. Зато командировочных много. Они крабами тоже интересуются. Это ж для них экзотика.

– Чего? – не понял Антон.

– Экзотика, – снисходительно объяснил Димка. – Диковинка в смысле.

Антон кивнул, но расспрашивать не перестал.

– А я что, мешал крабов ловить?

– А то! Стали бы они разбираться, кто ты и зачем пришёл! Чужой – значит, надо гнать.

Антон презрительно хмыкнул:

– Чего ж тогда не прогнали? Простой палки испугались.

Димка нахмурился.

– Это не простая палка. Это…

Он посмотрел на Антона как-то странно и замолчал.

– Ну чего? – не выдержал Антон.

– Да я точно не знаю, – замялся Димка. – Может, они твой посох с чем-то перепутали?

– Ага, – кивнул Антон. – С посохом чёрного лётчика! Такие дылды, а в сказки верят! Я вот лично ни про какого такого лётчика не слышал. А слышал бы, не поверил.

– Ты просто не знаешь, – начал Димка и снова осёкся.

– Чего?

– Ну, я только краем уха слышал. Есть какая-то старая история. В неё даже взрослые верят.

– Да что за история-то?

Димка почертил носком ботинка на земле.

– Я не знаю, – заявил он и покраснел. – Ты лучше у кого-нибудь другого спроси.

Антон понял, что Димка врёт и обиделся. Он даже не разговаривал с ним дня три. А потом, конечно, снова прибежал в гости. Но про чёрного лётчика так ничего и не добился. Димка явно что-то знал, но почему-то молчал как партизан.

Со временем эта история забылась, а вот сейчас вспомнилась. Потому что Антон сидел у окна и смотрел на дедов посох. Не просто так смотрел, а пытался представить себе деда. Ведь он даже фотографий его не видел. Бабушка постаралась. После того как дед оставил их с мамой, она уничтожила все его вещи. Кроме посоха. Может, потому, что тот стоял в углу в сарае и не попался ей под горячую руку?

Антон нашёл его сам – блестящий, светлокоричневый, с чёрными точками, линиями и выжженной надписью на рукояти. Он долго не знал, что посох дедушкин. Пока мама не сказала.

Антон дожевал бутерброд и глубоко вздохнул. Завтра утром они с мамой должны отправиться в далёкое-далёкое путешествие. В город на берегу Балтийского моря. То есть даже и не совсем моря, а Финского залива. В нём, слышал Антон, вода несолёная и не бывает ни приливов, ни отливов. Разве же это море?

Честно говоря, Антон не знал, хочется ему уезжать или нет. С одной стороны, конечно, пролететь на самолёте через всю страну было интересно. И пожить не в маленьком городке Белом Камне[1], где почти все друг с другом знакомы, а в огромном и чужом Санкт-Петербурге – тоже. Но с другой стороны, получалось, что придётся расстаться с бабушкой, и с приятелями-одноклассниками, и с соседом Димкой, и с котом Бисом, в смысле Барсиком. А самое главное – Антон так и не попал в сопки. И теперь неизвестно, попадёт ли когда-нибудь вообще.

Правда, мама говорила, что они летят в Питер просто погостить. На лето. Всё равно с работы её сократили, а устроиться куда-нибудь на новое место в их городке практически невозможно. Это даже Антон знал. А чего там не знать-то? Если пару месяцев назад, услышав о грядущем сокращении, мама пришла с опухшими глазами, а потом закрылась в комнате и просидела там до самой ночи.

Сначала Антон не понял, из-за чего она так расстраивается. Неужели ей нравится каждый день вставать в половине шестого и до пяти вечера сидеть в пыльной маленькой комнате среди высоченных шкафов с разными шурупами, петлями, шпингалетами и прочей ерундой, которую используют при производстве мебели? Должность называлась, конечно, красиво – «начальник склада». Но какой там начальник, если подчинённых нет? Над железками, что ли? Ну что в этой работе хорошего?

Он так и заявил заплаканной маме, когда она на минутку вышла на кухню. Но мама только всхлипнула и жалобно улыбнулась.