Сайгонский блюз - Владимир Смирнов

положено Трикстеру. Вдруг чья-то тень неслышно промелькнула перед капотом. На второй полосе ее уже ждали.

– Йопт! Какой-то идиот превзошел меня в распиздяйстве! – удивленно взревел Трикстер. И, проследив за полетом тела, добавил:

– Правда, ненадолго.

А через час, в обществе учеников и поклонниц, он принял на грудь и развил тему:

– Истинно говорю вам – превзойти Трикстера совсем нетрудно. Но пока никому не удалось сделать это дважды.

Так говорил Трикстер.

12

И приступил к Трикстеру индеец еврейской национальности:

– Хочу на историческую родину!

– А чем же тебе эта не нравится? – удивился Трикстер.

– Но здесь же ни Херута, ни кибуца…

– Чудак-человек, да где ж еще кибуцца, как ни здесь?! Да тут так кибуцца, что перья летят!

Индеец проникся и решил не возвращаться на историческую родину. А остаться на неисторической.

13

Сошлись как-то книжники в непримиримом споре – каким главным атрибутом явил себя человеку Великий Креатор. И говорили одни, что явил им Креатор свой божественный гнев; другие же отвечали, что явлена им его божественная любовь. И спорили они без устали; и не могли прийти к согласию. И убивали они ради гнева, и прощали ради любви. И убивали ради любви, и прощали ради гнева. И пролили реки крови ради любви и гнева. Когда же пошла кровь на убыль, взглянули они окрест и ужаснулись. И в ужасе приступили к Трикстеру, дабы разрешил он их давний спор.

– Я не видел всевышнего гнева, – ответствовал Трикстер, – и не чувствовал всевышней любви. Но глядя на мироустройство, я не устаю восхищаться чувством юмора создателя. Ибо оно совершенно.

Так говорил Трикстер.

14

Седьмого дня весеннего месяца апрель вечерял Трикстер с мужиками в пивной. Когда же схлынула первая волна, и стало накатывать бархатными глотками, приступили к нему мужики и вопрошали:

– Вот мы слушаем тебя и ржем, слушаем и ржем – а толку? Научил бы ты нас лучше жизни и истине.

Трикстер долго смеялся. Но потом все же ответил:

– Хотите истины? Есть у меня для вас истина, слушайте:

Учиться у меня можно. Но не нужно.

Таково мое слово.

Но если кто-то не согласен со мной – я буду его учить.

Мужики гордо молчали, постигая сказанное. И лишь Борода ничего не понял. Он хряпнул кружкой о стол и возмущенно рыгнул:

– Это что же получается? Выходит, учеником может стать лишь тот, кто не верит учителю? Но это же полная хуйня!

– Первый! – сказал Трикстер.

– Хуясе! – сказали мужики.

15

И приступил к Трикстеру индеец Супруг, и горько сетовал:

– Нет мира в моем вигваме. Тропа войны слилась с тропой любви, и два топора всегда в моих руках. Я ли в том виноват? Или моя скво? Или проблема в том, что мой сын не похож на меня?

– Умный, наверно, раз на тебя не похож? – предположил Трикстер. – Ибо только дурак может искать проблему в детях.

А проблемы у вас всего две.

Первая – ты не похож на ее отца.

И вторая – она похожа на свою мать.

– Так что же нам делать? – отчаялся Супруг.

– Простите это друг другу. Или добейте уже себя наконец.

Так говорил Трикстер.

16

Наутро же приступил к Трикстеру индеец Супруг, радостно вопия:

– Трикстер, ты не прав!!! Я выкурил трубку мира со своей скво, и у нас нет больше проблем! Я похож на ее отца! А она не похожа на свою мать!

– Свою-ж-мать… – машинально повторил Трикстер. А потом добавил:

– Принеси-ка и мне той травы, которой ты забиваешь трубку мира.

17

И был день, и было пекло. Когда же поутих полуденный жар, собрал Трикстер мужиков в тени старого каштана – ибо подошло время оттяга. Деловито и неспешно расстелили на траве газету, крупно порезали рыбку горячего копчения, разлили в пластиковые стаканы прохладную водку. Молча возлегли. Вздрогнули. Закурили.

Сама собой потекла неторопливая беседа. Внутри потеплело; жизнь налаживалась.

Трикстер лениво огляделся. Неподалеку на скамейке маялся потный Офисный Планктон с бутылкой теплого пива. Сомнений быть не могло – в июльский день пиджак и галстук однозначно указывали на клановую принадлежность. Планктону было жарко и тоскливо.

– Присоединяйся! – махнул ему Трикстер, пожалев несчастного.

Планктон оживился и радостно засеменил на зов.

– Падай! – широким жестом Трикстер указал на свободное место в круге.

– Благодарствую! – пискнул Планктон и аккуратно присел на корточки, предварительно одернув брюки на коленках.

– Бери закусь!

Планктон сглотнул и посмотрел на мужиков. Мужики ели рыбу руками, выплевывая кости и облизывая масляные пальцы.

– Спасибо, я сыт, – пропищал он, пряча глаза.

И в третий раз обратился к нему Трикстер, протягивая стакан:

– Держи!

И в третий раз Планктон вежливо отказался:

– Благодарю, я со своим.

Он допил пиво и несколько минут сидел молча, остро ощущая свою непричастность к этому миру, этому каштану и этим людям.

Затем неловко извинился, тяжело вздохнул и поплелся куда-то по своим мутным офисным делам.

– Вот же ж мудак! – возмущенно зашумели мужики.

– Хуй пойми кто, – уточнил Борода.

Все посмотрели на Трикстера, но тот был расслаблен и не склонен к затяжным поучениям.

– Хуй пойми кто, – коротко подтвердил Трикстер. Потом опрокинул очередной стакан и добавил:

– Истинно говорю вам – сеющий дресс-код пожнет капчу!

Так говорил Трикстер.

18

И приступили к Трикстеру ученики, и вопрошали:

– Мы ходим повсюду вместе, и пьем, и дуем одно и то ж. Почему же Борода стал твоим любимым учеником?

И Трикстер ответствовал:

– Вы слушали меня и не слышали, смотрели на меня и не видели. И только Борода понял главное – что Трикстер не стоит зависти. Ибо живет на краю и ходит по краю. Вы же, безумцы, мечтаете превзойти Трикстера. Но нельзя обогнать бегущего по краю, не сорвавшись за край.

Так говорил Трикстер.

19

И приступил к Трикстеру индеец Неофит, и начал методично выносить мозг, ибо реально высадился на умняк. Трикстер же молча пыхал, думая о своем, пока Неофит не вцепился в его рукав:

– Что мне сделать, чтобы быть услышанным?

Трикстер проводил взглядом рассыпавшуюся пяточку, вздохнул и ответил:

– Насмеши меня.

– Но как?

– Очень просто. Хочешь насмешить Трикстера – поделись с ним своим планом.

Так говорил Трикстер.

20

И возлегли ученики на траву, и расслабились, дабы неспешно постигнуть глубинную суть вещей. И когда эта суть была уже близка, приступил к ним индеец Супруг, весь в печали и тяжком подпитии.

– Налейте мне, мужики, – мрачно выдохнул он. – Нашла-таки моя скво заначку и выскребла все дочиста.

– Да, чистоту они любят, – подтвердил Борода, доставая стакан.

– Еще и базу под это подвела, – обиженно продолжал Супруг. –