Манфред - Джордж Байрон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
СЦЕНА ВТОРАЯ
Гора Юнгфрау. — Утро. — Манфред, один на утесах. МанфредСокрылись духи, вызванные мной,Не принесли мне облегченья чары,Не помогла наука волшебства.Я уж не верю в силы неземные,Они над прошлым власти не имеют,А что мне до грядущего, покудаБылое тьмой покрыто? — Мать Земля!Ты, юная денница, вы, о горы,Зачем вы так прекрасны? — Не могуЯ вас любить. — И ты, вселенной око,На целый мир отверстое с любовью.Ты не даешь отрады только мне!Вы, груды скал, где я стою над безднойИ в бездне над потоком различаюВерхи столетних сосен, превращенныхЗияющей стремниною в кустарник,Скажите мне, зачем над ней я медлю,Когда одно движенье, лишний шагНавеки успокоили бы сердцеВ скалистом ложе горного потока?Оно зовет — но я не внемлю зову.Оно страшит — но я не отступаю,Мутит мой ум — и все же я стою:Есть чья-то власть, что жизнь нам сохраняет,Что заставляет жить нас, если толькоЖить значит пресмыкаться на землеИ быть могилой собственного духа,Утратив даже горькую отраду —Оправдывать себя в своих глазах!
Пролетает орел.Могучий царь пернатых, сын эфира,Превыше туч парящий в поднебесье,О, если бы мне быть твоей добычейИ пищей для орлят твоих! В лазуриЧернеешь ты, и я тебя чуть вижу,Меж тем как ты и вниз, и вверх, и вширьПронзаешь взором воздух! — Как прекрасен,Как царственно-прекрасен мир земной,Как величав во всех своих явленьях!Лишь мы, что назвались его царями,Лишь мы, смешенье праха с божеством,Равно и праху чуждые и небу,Мрачим своею двойственной природойЕго чело спокойное, волнуясьТо жаждою возвыситься до неба,То жалкою привязанностью к праху,Пока не одолеет прах и мыНе станем тем, чего назвать не смеем,Что нам внушает ужас. — Чу, свирель!
Вдали слышна свирель пастуха.Патриархально-сладостные звукиДалеко раздаются по ущельям,Сливаясь с колокольчиками стад,И жадно я внимаю им. — О, если бЯ был незримым духом этих звуков,Гармонией свободной и живой,Блаженством бестелесным, что родится,Живет и умирает вместе с ними!
Снизу поднимается охотник за сернами. ОхотникДа, серна здесь промчалась! Но куда?Как на смех промелькнула и пропала!Боюсь, что не окупится сегодняМой тяжкий труд. — Но кто это вдали?Он с виду не охотник, а поднялсяНа высоту, которой достигаютЛишь лучшие охотники. На немБогатый плащ, он мужественно-строенИ горд, как сын свободного народа.Пойду к нему.
Манфред (не замечая охотника)До срока поседетьОт скорбных дум, подобно этим жалкимОбломкам сосен, бурей искривленным,Погубленным одною зимней вьюгой,И быть таким, с тоскою вспоминаяИные дни, и на челе носитьМорщины, что оставили не годы,А лишь мгновенья, — тяжкие мгновенья,Ужасные, как вечность! Вы, лавины!Вы, глыбы льдов! Обрушьтесь на меняИ поглотите жизнь мою! Я слышуВаш непрестанный грохот, но, свергаясь,Вы губите лишь то, что жаждет жизни:Цветущий лес иль мирные селенья.
ОхотникС долины поднимаются туманы.Скажу ему, что нам пора спускаться,Не то он здесь останется навеки.
МанфредВкруг ледников дымится мгла и пахнетГорящей серой; белыми клубамиК моим ногам всползают облака,Как пена из пучины преисподней,С тех жадных волн, что роют берег жизни,Обремененный грешными, как щебнем.Я задыхаюсь.
ОхотникОн едва стоит:Мне нужно подойти к нему тихонько, —Иначе он сорвется.
МанфредС тяжким гуломОбрушивались горы, прорываяТкань облаков и сотрясая Альпы,Загромождали грудами обломковЗеленые цветущие долины,Запруживали реки, низвергаясь,И в пыль и мглу их воды раздробляли.Так некогда пал Розенберг.[8] ЗачемЯ не стоял тогда в его долинах?
ОхотникПриятель, осторожней! Лишний шаг —И ты простишься с жизнью. Ради бога,Отдвинься от обрыва.
Манфред (не слыша охотника)Как спокойноУснул бы я! Мой прах не стал бы жалкойИгрушкой ветра, не был бы развеянПо скалам и утесам. А теперь —Простите, небеса! О, не глядитеВы на меня с такою укоризной —Не для меня вы созданы. — Земля!Прими меня!
Делает движение броситься со скалы, но охотник внезапно схватывает и удерживает его. ОхотникОстановись, безумец!Не оскверняй долин преступной кровью —Иди за мной — я не пущу тебя!
МанфредКак тяжко мне! — Нет, не держи так крепко —Я изнемог — кружась, мелькают горы —В глазах туман. Зачем ты здесь и кто ты?
ОхотникСкажу, скажу. — Теперь идем — все тонетВ тумане — опирайся на меня —Стань вот сюда — сюда — и придержисьЗа этот куст — дай руку и покрепчеВозьми меня за пояс — легче! — так.Теперь смелей — недалеко до дома —Мы выберемся скоро на тропинку,Прорытую ручьями. — Прыгай — славно!Да ты любому горцу не уступишь!
Медленно спускаются по скалам.АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Хижина в Бернских Альпах. Манфред и охотник. ОхотникНет, подожди — тебе еще опасноПускаться в путь: ты слишком изнемог,Ты слаб еще и телом и душою.Вот отдохнешь — тогда мы и пойдем.Где ты живешь?
МанфредДорога мне известна.Я в провожатом больше не нуждаюсь.
ОхотникПо виду твоему я замечаю,Что ты из тех, чьи замки так угрюмоГлядят со скал на хижины в долинах.Который твой? Я знаю в них лишь входы,Мне изредка доводится погретьсяУ очагов их старых темных зал,За чашей, меж вассалов, но тропинки,Что с гор ведут к воротам этих замков,Известны мне с младенчества. Где твой?
МанфредНе все ль равно?
ОхотникНу, хорошо, не хмурься,Прости за спрос. Отведаем вина.Старинное! Не раз отогревалоОно меня средь наших ледников —Теперь пускай тебя согреет. — Выпьем!
МанфредПрочь от меня! — На кубке кровь! — О боже,Ужели никогда она не сгинет?
ОхотникКакая кровь? Ты бредишь?
МанфредНаша кровь!Та, что текла в сердцах отцов и в наших,Когда мы были юны и любилиТак горячо, как было грех любить,Та, что встает из праха, обагряяМрак, заступивший небо предо мною,Где нет тебя, а мне не быть — вовеки.
ОхотникТы странный и несчастный человек;Но каковы бы ни были страданья,Каков бы ни был грех твой, есть спасенье:Терпение, смиренье и молитва.
МанфредТерпение! — Нет, не для хищных птицПридумано терпение: для мулов!Прибереги его себе подобным, —Я из другой породы.
ОхотникБоже мой!Да я б не взял бессмертной славы Телля,[9]Чтоб быть тобой. Но повторяю: в гневеСпасенья нет; неси свой крест покорно.
МанфредЯ и несу. Ведь я живу — ты видишь.
ОхотникТакая жизнь — болезненные корчи.
МанфредЯ говорю — я прожил много лет,И долгих лет, но что все это значитПред тем, что суждено мне: я столетья,Я вечность должен жить в неугасимойИ тщетной жажде смерти!
ОхотникКак! Но тыСовсем не стар: ты средних лет, не больше.
МанфредТы думаешь, что наша жизнь зависитОт времени? Скорей — от нас самих.Жизнь для меня — безмерная пустыня,Бесплодное и дикое прибрежье,Где только волны стонут, оставляяВ нагих песках обломки мачт, да трупы,Да водоросли горькие, да камни!
ОхотникУвы, он сумасшедший! Без призораЕго нельзя оставить.
МанфредО, поверь, —Я был бы рад безумию; тогда быВсе что я вижу, было бы лишь бредом.
ОхотникЧто ж видишь ты, иль думаешь, что видишь:
МанфредТебя, сын гор, и самого себя,Твой мирный быт и кров гостеприимный,Твой дух, свободный, набожный и стойкий,Исполненный достоинства и гордый,Затем что он и чист и непорочен,Твой труд, облагороженный отвагой,Твое здоровье, бодрость и надеждыНа старость безмятежную, на отдыхИ тихую могилу под крестом,В венке из роз. — Вот твой удел. А мой —Но что о нем — во мне уж все убито!
ОхотникИ ты б со мною долей поменялся?
МанфредНет, друг, я не желаю зла тебе,Я участью ни с кем не поменяюсь:Я удручен, но все же выношуТо, что другому было б не под силуПеренести не только наяву,Но даже в сновиденье.
ОхотникИ с такоюДушой, высокой, нежной, быть злодеем.Кровавой местью тешиться? — Не верю!
МанфредО нет — нет — нет! Я только тех губил,Кем был любим, кого любил всем сердцем,Врагов я поражал, лишь защищаясь,Но гибельны мои объятья были.
ОхотникПусть небо ниспошлет тебе покойИ покаянья сладостные слезы!Я буду поминать тебя в молитвах.
МанфредЯ не нуждаюсь в них; но состраданьяОтвергнуть не могу. — Я ухожуПора — прости! Вот золото — ты долженЕго принять. — Не провожай меня —Путь мне знаком, опасность миновала, —Еще раз говорю — не провожай!
СЦЕНА ВТОРАЯ
